Яблочный Спас : Аметист Чарли

Где-то далеко, за пределами известного мира, одинокий Бог перебирает струны кифары.
Он сидит на серебряном мостике, перекинутом через бездонную пропасть, и улыбается.
Звуки, рожденные трепетом струн, стекают с кончиков пальцев.
Ручейки сливаются в реки и наполняют вселенную.
Голоса скорби и радости сплетаются в экмелике бытия.
Бог касается струн, и радужные сферы миров отправляются в бесконечное путешествие.
И если ты будешь плакать, то я приду и успокою тебя.

Нравится? Это аметист. Если включить свет, то он оживет.
Милый, говорят это вдовий камень.
Ерунда. Это камень любви. Посмотри, разве он не прекрасен?
…
Осенний помет лучше. Но что есть, то есть. Тебе же срочно. Бери, хороший кобелек. Мать анонсировала прекрасно. Чутье, подводка, стиль… Не пожалеешь, вообщем.
Прививки не забудь сделать. Ну, удачи.

Какой славный! Как его зовут?
Давай, назовем Чарли. Сеттер Гордон Чарли. Звучит?

Чарли. Рядом!
Влажный мох пружинит под лапами. Тысячи запахов возбуждают, куда-то зовут, тянут в сторону. Среди них он должен найти один. Единственный. Если найдешь, лучшая награда твоя. Радость Хозяина – твоя радость. Лучше награды нет.
Чарли. Дальше!
Подрагивающий нос втягивает воздух. Движения становятся медленней. Плавней. Он сможет. Здесь! Поджатая лапа, не успевшая завершить шаг, нависает над покрытым росой цветком. Хвост вытягивается в одну линию со спиной.
Вперед!
Сжатая пружина мышц распрямляется, поднимая на крыло затаившуюся в кустах птицу. Грохот выстрела бьет в спину, и окровавленная куропатка падает в заросли ежевики.
Апорт!
…
Компания выражает самые искренние соболезнования. Мы скорбим вместе с вами о безвременной кончине. Навсегда останется в памяти не только его профессионализм, но и замечательные душевные качества… Безусловно, семье покойного будет оказана всяческая поддержка. Организацию похорон компания берет на себя.
Капли дождя стекают с восковых лепестков. В черную ткань платка вплетены серебряные нити. Ей всего тридцать пять.
Пожалуйста, заберите пса. Я больше не могу его видеть.


Она работает в виварии Ветеринарного института.
Ее руки по локоть в крови мертвых бродячих собак.
Зажатый в тонких пальцах ланцет вскрывает резиновую кожу, обнажая перламутр внутренностей. Иногда, густая капля остывшей крови попадает на стекло огромных очков.
Она осторожно снимает их, и близоруко щурясь, вытирает полой серого, в бурых пятнах, халата. Подготовка материала для лабораторной, будь она неладна.
По вечерам женщина заваривает душистый чай, отделяя серебряными щипчиками пару листочков мяты, и наслаждается ароматом, поднимающимся из фарфоровой чашки. В фиолетовой глубине аметиста, оправленного в желтое золото, загадочно мерцают алые нити. Длинные тени скользят по комнате. За окном танцуют одинокие снежинки.
Тридцать седьмой день рождения канул в трехметровый сугроб. Ей нравится Григ.

Каждое воскресенье он приходит на Птичий рынок, чтобы купить мотыля и дафний.
Рыбок всего две. Громадные телескопы, вяло пошевеливающие вуалевыми хвостами, неподвижно висят в темной глубине трехсотлитрового аквариума. Серебристые ленты пузырьков стремительно поднимаются ото дна к поверхности. Иногда, рыбки подплывают к ним, и широко открывают рот, заглатывая отдающий резиной воздух компрессора. Алая кашица мелкого мотыля копошится в железной банке. Телескопы медленно плывут на выстукиваемый короткими пальцами бравурный марш. Сев за стол, стоящий напротив аквариума, человек кладет голову на ладони и смотрит на пирующих уродцев. Ему уже пятьдесят. По утрам, как всегда, растворимый кофе и вялые кнопки пульта ТВ.
Он ненавидит классическую музыку и боится бездомных собак.

Брюхо поджато к хребту, правого уха нет, из раны на лапе сочится гной. Давным-давно хозяин называл его Чарли, брал с собой в лес, позволял приносить убитую дичь.
Жратвы было завались, уютно трещали в камине дрова. Теперь хозяина нет. Камина тоже. Черная сучка с соседней помойки месяц назад цапнула за лапу. Укус не заживает, с едой совсем плохо, снег заметает замерзшие лужи. Пес закрывает глаза. Ему снится озеро. Шар окровавленных перьев рушится в воду недалеко от берега. Он несется по мелководью, поднимая тучи брызг, хватает добычу и со всех ног торопится назад. Хозяин треплет по голове. Пес подбегает к луже, и жадно лакает прохладную воду.
Ветер свистит над пустыми прилавками Птичьего рынка. Струйка желтой слюны, свисающая с клыков, постепенно превращается в лед.
Он открывает глаза. Его мучает жажда.
Псу не до песен.

Мужчина и женщина встречаются на рынке. Она пришла туда в поисках душевного равновесия и дешевых мышей для нового практикума. Он, за порцией свежего корма для вуалехвостых питомцев. Два незнакомых человека идут вдоль прилавков навстречу друг другу. Пронзительное цвирканье безмозглых канареек. Истошное тявканье щенков. Разноголосица торговцев, шумно зазывающих покупателей. Гомон висит над дышащим смрадом базаром.
Самый мелкий мотыль! Самые крупные порции!
Мужчина останавливается напротив продавца. Пузатый гном, поблескивая сталью вставного зуба, самозабвенно выкрикивает Мантру Торговца карминовой массой.
Женщина с интересом разглядывает суетящихся в лотерейном кольце крошечных пушистых зверьков.
Лучший подарок для вашей кошки! Каждая ровно сто грамм! Только натуральный продукт!
Он. Лезет в карман пуховой куртки за кошельком, представляя радость вальяжных уродцев.
Она. Задумчиво расстегивает сумку, чтобы достать перетянутую крест накрест тощую пачку подотчетных десяток. Молнию заедает, женщина раздраженно стаскивает перчатку.
Он. Неловко задевает ее руку локтем. Перчатка, зацепив аметистовый перстень, соскальзывает под прилавок.
Она. Резко оборачивается.
Эмоции, спрятанные под маской равнодушия и фальшивой доброжелательности детонируют.
Женщина кричит, замахиваясь на мужчину расстегнутой сумочкой.
Он пятится назад, бормоча традиционную формулу извинения.
Локальный шторм в безбрежном океане Птичьего рынка.
Дрожащий от голода пес забился под груду картонных коробок.
Свет режет глаза.
Ему страшно.

Мужчина и женщина сидят в небольшом ресторане. Приглушенный свет настольной лампы. Тяжелые бархатные портьеры. Официантка в коротком оранжевом. Торжество незаметности.
Пожелтевшие от формалина тонкие пальцы нервно ломают Вок. Мужчина наклоняется ближе. Бокал отсвечивает рубином. Женщина кокетливо смеется и встряхивает челкой коротких волос.
Оставив ползающих под прилавками продавцов, они отправились сюда, чтобы отпраздновать Встречу, которую им послал Бог.
Я куплю тебе кольцо. С бриллиантом.
Я готова отдать все свои кольца, чтобы встретить тебя.
Проказливый Амур с чистой совестью улетает домой. Такси подвозит прямо к парадной. Руки дрожат. Ключ беспомощно царапает дверь, не в силах проникнуть в ложе замка.
Измятая простынь, сползшее на пол одеяло, еле слышный щелчок запираемой двери. Голодные рыбы обиженно тычутся в стекло.
Счастливая женщина утомленно раскинулась на широкой кровати. Она спит.

Обезумевший пес ползет под железными стеллажами. Каждый шорох заставляет вздрагивать. Хлопья пены, замерзая, слетают с клыков. Бездомные собаки, чувствуя запах приближающейся смерти, убегают поджав хвосты. Их вой разносится по окрестным пустырям, надсадно свербит уши, холодит кровь. Бесчисленные судороги сводят Чарли ноги. Тысячи раскаленных игл впиваются в позвоночник, терзают ссохшиеся от жара внутренности.
Где ты, Хозяин. Почему оставил меня?

Мужчина бредет вдоль прилавка. Зеленая купюра, исчезнувшая в широкой ладони сторожа, гарантирует полчаса. В руке армейский фонарик. Он приехал, чтобы найти кольцо.
Подвиг украшает. Равно как и скромность.
Возьми, дорогая. Пока ты спала. Да, это оно. Ерунда, ничего страшного. Пустяки.
Вросшая в лед ребристая арматура ножек. Он наклоняется и светит в дальний угол. Там, между сломанной клеткой с вывороченными прутьями и опрокинутой консервной банкой, матово светится желтым семьсот пятидесятая проба.

Перед глазами Чарли танцуют тени. Хозяин, вскидывающий к плечу железную палку. Черная сука, воющая с вершины помойной кучи. Пестрые пятна щенков, слепо выискивающих соски.
Прилавок резко сворачивает в сторону. Пес замирает. Яркий свет бьет по глазам, мечется высвечивая углы, подбирается ближе. Шерсть на загривке угрожающе вздыблена. Белая рука появляется перед ним. Пальцы растопырены и угрожающе шевелятся.

Мужчина пытается дотянутся до кольца. Не хватает совсем чуть-чуть. Он кряхтя встает на колени. Холод проникает сквозь джинсы и ползет вдоль спины. Пальцы нащупывают ледяной ободок. Касаются камня. Аметист теплый. Словно живой. Он в недоумении замирает.
Пес стремительно бросается на шевелящуюся руку. Зубы впиваются в теплую мякоть. Визг мужчины раскалывает небо над рынком. Серые тучи расходятся. Звезды начинают зловеще раскачиваться над съежившимся от страха городом.
Ослепленный болью человек пытается выдернуть руку, но челюсти пса сжаты намертво. Сумма всех страхов и фобий рушится на весы.
Критическая отметка пройдена. Норна рвет еще одну нить.
Сердце, не выдержав адреналинового шока, заходится в судорожной коде и останавливается.
Пес, зажав в зубах откушенные пальцы, бежит, не разбирая дороги, прочь.
Луна выкатывается из-за облаков. Холодное сияние заливает запятнанный кровью снег.

Женщина ассистирует профессору. Ее лицо осунулось. Под глазами легли темные тени. Идет урок сравнительной анатомии. Сдохшего пса привезли утром. Студенты увидят как неспецифичен рабис. Скальпель вскрывает гортань и на железный стол со звоном скатывается кольцо. Профессор осторожно передает его женщине. Близоруко щурясь она подносит кольцо к заляпанным мертвой кровью выпуклым линзам в дешевой оправе.
Черная сука ехидно улыбается, сидя на серебристом облаке.
Женщина падает на колени и запрокинув голову воет, упираясь невидящим взглядом в тающую на утреннем небе луну.

Где-то далеко, одинокий Бог перебирает струны кифары.
Радужные сферы отправляются в бесконечное путешествие.
В фиолетовой бездне аметиста, несется по алой тропе безумный Чарли.
И если ты будешь плакать, то я приду и утешу.