aka Сёко Асахара : История одного онаниста

В свои неполные семнадцать лет Артур ещё ни разу никого не выебал. Проще говоря, он был девственником. «Кто же даст такому уроду, как я?!» – думал комплексовавший из-за собственной внешности парень. И был отчасти прав. Но комплексы – комплексами, а молодой, половозрелый организм требовал регулярной разрядки. А разряжаться юноша любил – и даже слишком! По нескольку раз на дню запирался он в туалете и снимал напряжение посредством яростной дрочки....

Однажды Артур забыл закрыть дверь сортира на задвижку. Совершенно некстати зашедшая мать застала его теребящим свой отросток. И… странное дело! – в тот же миг застигнутый парень испытал невероятные ощущения: нахлынувшее чувство стыда обострило сексуальное возбуждение, доведя его до самого пика и Артур, конвульсивно дёрнувшись, обильно кончил, забрызгав своим белком халат матери!
- Ах, проказник ты этакий! Что ж в мамку-то стреляешь, а? – воскликнула мама Артура и противно тоненько захихикала…
Надо сказать, что эта женщина тронулась рассудком после трагической гибели её мужа – отца Артура: мужик был зверски изнасилован, а затем – задушен двумя его приятелями, коллегами по работе. Это произошло во время их совместной поездки на рыбалку.

… Произошедшее в туалете так потрясло Артура, что с той поры он каждый раз, когда передёргивал затвор, желал быть «пойманным». Теперь, гоняя лысого, юноша никогда при этом не запирался – ни в туалете, ни в своей комнате, в результате чего мать всё чаще становилась свидетельницей игр сына с пипиской, а парень при каждом таком её появлении в «ответственный» момент чуть не терял сознание, оргазмируя!
Конечно же, мать объясняла Артуру, как умела, что слишком часто дрочить – нехорошо и даже вредно, припугивая невероятными последствиями. Но тот не верил всем этим байкам про волосы на ладонях и возможную слепоту. И продолжал в том же духе: дрочил, дрочил, дрочил....

Но вот, со временем Артур стал замечать в себе странные и очень неприятные перемены. Он стал хуже слышать и постоянно переспрашивал, когда к нему обращались. Со зрением так же творилась херня – всё вокруг виделось, как сквозь лёгкий туман. Но самым ужасным было то, что на ладонях его, Артура, появились жёсткие волоски, от чего ладони стали походить на шершавый кошачий язык! Артур принялся, было, избавляться от растительности в неположенном для неё месте при помощи бритвы, но волосы отрастали вновь с такой скоростью, что он это дело быстро забросил, сочтя, к тому же, волосатую ладонь весьма похожей на пизду! А не вполне здоровая на голову мама Артура, видя все эти изменения в облике сына, попросту списала их на «переходный возраст»....

Так летели дни, месяцы… Артур почти перестал выходить из своей комнаты – разве только в сортир, справить нужду, да на кухню – пожрать. Передвигался он уже с трудом, совсем обессилив от постоянных экзерсисов со своим членом, уродливо от того разбухшим и истёртым до кровавых мозолей. Ходил парень на ощупь, ибо зрение пропало окончательно, как, впрочем, и слух. Ко всем этим бедам добавилось и полное – с ног до головы – обрастание Артура волосами: в какой-то момент они, росшие ранее в основном на голове, лобке и ладонях парня, словно сорняки – проросли по всему телу, покрыв его целиком. Теперь мальчик смахивал на худую, нескладную обезьяну…

Однажды Артур умер. Зашедшая утром в его комнату мать заметила, что сын лежит, недвижим и совсем не реагирует на её прикосновения. Она тут же набрала номер «скорой» и сообщила, что её сыну сделалось плохо…
Взору прибывшего по адресу врача «скорой помощи» предстало жуткое, целиком покрытое чёрными курчавыми волосами человекообразное существо. Слепые остекленевшие глаза человека-обезьяны были широко раскрыты и уставлены в потолок, губы, едва заметные в густой бороде, застыли в подобии улыбки. И что более всего поразило врача – словно замершая в движении тощая волосатая длань покойного, оканчивающаяся плотно сжатым внизу живота кулаком, из которого торчала распухшая синяя залупа.