Ebuben : Рикки

Макар снова возвратился домой пьяный.
«Как хорошо, – думал он, – что все укатили в ебаный Псков!»
Теперь Макар мог ходить по дому в одних трусах, не смущая дочь и внучку, мог курить где хотел, а не выходить в подъезд, как этого требовала стервозная жена и, самое главное, теперь он мог пить сколько угодно, не страшась при этом выяснения отношений и поганой ругани. Шла уже вторая неделя своеобразных каникул Макара. Он пьянствовал, придавался блуду и изредка вспоминал про свою собаку.
Обыкновенно после работы Макар навещал свою подругу из соседнего квартала, рассказывал ей всякие нелепые истории о своей тяжелой жизни и пил с ней на пару дешевое вино или, когда бывало совсем плохо, дешевую водку. Иногда он грешил с ней, иногда на грех сил не хватало.
Сегодня он опять забыл покормить своего пса и вообще забыл о его существовании. Любимец семьи, небольшой ласковый кокер-спаниель, отомстил хозяину за бездуховное обращение прямо в ботинки. «Посмотрим, – думал пес, – как с утреца он пойдет на работу в пропитанных едким ароматом туфлях». Думая собачьи думы, спаниель уснул возле пустой миски, так и не дождавшись прихода хозяина.

Наступило утро. Похмельное утро средней тяжести. Макар направился в туалет, потом в ванну, потом опять зачем-то в туалет, оделся, заглянул на кухню и обнаружил там свою собачку. Она еще спала, положив морду с большими ушами на лапу.
Макар ударил себя по лбу и извинился перед псом:
– Рикки, ты уж меня прости!
Рикки проснулся.
Макар насыпал ему сухого корма, от которого у Рикки жутко жгло живот, – но голод не сука, и псу пришлось смолоть этот завтрак.
Когда песик облизал миску, из коридора послышался крик:
– Ах ты ебаный мудак, – голосил хозяин, – Иди сюда, сука!
Но пес и не думал подходить к хозяину. Еще чего! «Все справедливо, – рассуждал Рикки, чуждый христианской морали, – он не дал мне есть – я напакостил. Он покормил – не буду пакостить».
– Ну сука, – все еще слышался из коридора ор, чуть срывающийся на визг, – ну блядь! Неделю жрать не будешь, мудила!
Потом Макар принялся причитать:
– Блядь, мне же идти не в чем, ебаный ты носорог. В сапогах, блядь, что ли? По жаре самой? Сука ты бездушная, и больше никто.
Обреченно выругавшись, он напялил ярко-красные резиновые сапоги, обрамленные у голенища мехом, раскрашенным под шерсть далматинца.
В девять вечера как обычно пьяный Макар пришел домой. К подруге он в этот раз не заходил, потому что постеснялся своих экстравагантных сапог, и напился у ларька, в компании совсем уже опустившихся элементов. Среди них Макару было вполне комфортно. Они поговорили о том, что все мудаки, выпили и разошлись.
От выпитого портвейна Макару было немного плохо и он уже собрался идти спать, когда вспомнил про своего Рикки.
– Ну, сучонок, иди сюда! – обратился к собаке Макар, – где ты, ебанат? Хули не лаешь? Ну-ка отзовись, пиздюк!
Эти грубые слова хозяин произносил ласково, но в своей многострадальной душе скрывал злость.
– Я знаю, ты на кухне!
И Макар двинулся туда, гневно шепча: «Рикки-хуики, Рикки-хуики».
Почувствовав неладное, собачонка забилась под стол, поджав свой короткий, почти отсутствующий хвост. Она не раз сносила побои хозяина и уже знала, что к чему.
Макар наклонился и ощерился, точь-в-точь как Джек Николсон в «Сиянии». Он чем-то походил на этого актера, особенно когда был в запое.
Хозяин ударил своего питомца мыском красного грязного сапога по морде.
Рикки взвизгнул.
– Падла! – Внезапно заревел Макар и трижды (бог любит это число) ударил несчастное животное.
Потом, как обычно это бывает с пьяными людьми, хозяина словно молнией поразило. Он встал как вкопанный, а его глаза заблестели от наполнивших их слез искреннего раскаяния.
На мгновение Рикки решил, что хозяин сможет полюбить его так же, как когда-то раньше, лет десять назад. Тогда Рикки был гордостью Хозяина: за питомцем следили, кормили его со своего, что называется, стола, водили к ветеринару, холили и лелеяли. Хозяин мог часами играть с Рикки на улице или дома. У собачонки было много игрушек, которые Хозяин недавно выкинул из дома, – большой красный мячик, резиновая кость, небольшие резиновые шарики, один из которых еще щенок Рикки сжевал, но был оперативно доставлен к ветеринару заботливым Хозяином, и еще куча всяких полезных собачьих радостей. Потом что-то внезапно изменилось, и о собаке забыли все, кроме внучки Макара, которая пинала его, поливала водой и плевала в ставшие вечно-тоскливыми глаза. Теперь вот Хозяин вспомнил о своей собаке, но ничего хорошего это не сулило.
– Пошли спать, дружок, – сказал Макар, словно помолодев на десяток лет. Давно уже он так не говорил с Рикки.
Хозяин взял пса на руки и понес его в комнату, слегка пошатываясь.
Рикки стал лягаться.
– Какого хуя?! – завопил Макар и отпустил собачонку.
Собаки не кошки – у них не всегда получается приземлиться на четыре лапы.
– Пошли, ебаная псина, спать с батькой.
Батька схватил собаку за передние лапы и швырнул на незастеленную кровать, а сам стал раздеваться, скинув свои убогие сапоги так, что они улетели в разные стороны комнаты.
«Похуй, – подумал Макар, – все в Пскове ебаном». С такими обнадеживающими мыслями он залез под одеяло и подвинул к себе Рикки, который не решился бежать, а только забился в угол кровати и дрожал мелкой дрожью. Это было что-то вроде болезни: Рикки мог так дрожать, а потом у него отнимались задние ноги на некоторое время. Впрочем, этого уже никто не замечал.
– Все будет хорошо, – зашептал Макар прямо в морду своему питомцу, изрыгая перегар и прочую вонь, – все хорошо у нас с тобой будет, нахуй, – хозяин пробормотал еще что-то и захрапел. Тоненькая полоска слюны свесилась из его рта на подушку.
Рикки тоже заснул, устроившись чуть поудобнее, стараясь при этом не разбудить Хозяина.

Когда полная луна, обнажавшая истинную сущность дьявольских сил, вырывающихся с полнолунием из самых темных закоулков души, заглянула сквозь грязное стекло в комнату, где храпел Макар, глаза Рикки блеснули, а тишину нарушил едва уловимый, но все же РЫК.
Зверь неслышно скрылся под одеялом, обнажив уже давно не белые клыки пожирателя сухого корма.
Даже луна, кажется, поспешила скрыться, когда на весь дом зазвучал отчаянный вопль, вместивший в себя всю мировую скорбь и боль.
– Аааа, бляяяяяя, аааа! – вопил Макар захлебываясь слюной.
Он упал на пол вместе с одеялом и принялся кататься по комнате, сжимая руками свой окровавленный пах.
Рикки понимал, что ему придет конец, если он не предпримет хоть какую-нибудь попытку спастись от возмездия – поэтому пес поспешно забился под ванну, где хранились краски и прочий рабочий материал Хозяина. Когда приедут врачи или прибегут соседи, а Макар откроет им дверь, моля о помощи, мститель умчится прочь, зная, что сполна отплатил за дурное обращение. А потом начнется новая жизнь Рикки. Жизнь свободного Зверя.
Крики прекращались, переходя во всхлипывания. Судя по звукам, Макар перестал бороздить просторы своей комнаты и валялся теперь где-то в одном месте, рыдая и что-то пища.
– Ебааать, – протянул он, взглянув на свой пах.
Сможешь ли?