отставной козы барабанщик : ... снег.

Снег в Москве тема особая. Серо-коричневая жижа из песка и окурков, липкая до невозможности. Даже ступив на мрамор метро и стуча подошвами отряхнуть удается в лучшем случае половину, остальное мгновенно тает, проникая сквозь любые водоотталкивающие кремы.
И вдруг: Я стою посреди чистейшего пушистого покрывала… Припоминаю: когда входил в метро ветра не было, с неба отвесно и густо падали снежинки. Падали и тут же поглощались чавкающей под ногами жижей. Да, не хило за сорок минут насыпало. Там на проспекте всё течет, а здесь во дворе сохранилось. Пусть не на долго — до утра. И всё же… Во двор этот я попал случайно. Чертово пиво. До дома не донес. Потому и стою посреди снегов под забором, судя по всему, детсада, а не на отлично расчищенных дорожках. Да-да уже расчищенных. Как хорошо, что есть таджики.
Нет, конечно, лиловые от непривычных морозов лица над оранжевыми куртками меня тоже периодически раздражают, но дорожки-то вот они. И еще...
Серо — коричневая плитка, длинный ряд умывальников, фиолетовое от ярости лицо капитана Мухитдинова, отбивающего мою окровавленную тушку у ефрейтора Попова и рядовых Петренко, Атмакина, и Зарипова. Последние двое были с Волги, но лица имели вполне родные.
Спасибо Вам, Жололитдин Сражединович.
Чёт аж на слезу прошибает. Тишина, покой, снежок пушистый, легкий пивной хмель, опять же, по мозгам полощется — красота.
И вдруг крик, нет визг. Не знаю как это назвать. Так может кричать только маленький рыжий котёнок, попавший в крысоловку.
Ещё ни чего не сообразил, а уже бегу. Туда за угол...
«Котят» было двое. В оранжевом. Разбросанный инвентарь. Пять пар высоких ботинок ценой в зарплату дворника за три месяца исполняли на них чечетку. Вариантов было несколько… Я достал перо и написал рассказ.
Красным по белому.