Петя Шнякин : ТРОЙНОЙ.

Старый я ребята… Давно небо копчу. Много в жизни своей повидал. Вот порой и вспоминаю о молодости.
Работал я сорок лет назад провизором в московской аптеке. Молодым специалистом. Потихоньку притёрся вроде… Коллектив сильно не наезжал. Да и что ко мне цепляться — один мужик на всю аптеку. Хотя вру, ещё имелся.
Мусор у нас дежурил, лейтенант. С девяти утра до пяти вечера в основном. Правда, и до закрытия иногда оставался. Наркоманов ловил.
А клиентов этих легко распознать. В очереди всегда тихо стоят, но видно, что нервничают. И рецепты у них левые, как правило.
Некоторым нарикам я помогал. Тем, что адекватными были. Они или бутылку бормотухи мне изредка презентуют, или шоколадку бабам-рецептарам в отделе напротив. И тунеядцами не числились. Служили где-нибудь на складе сторожами. Даже инвалиды попадались среди них.
Я с таким, Колей, познакомился. У него руки не было. Как-то летом он предложил в пивную поехать. Недалеко от аптеки, четыре остановки на автобусе.
Николай за пиво платил, а я ему колёс подогнал. Он три таблетки «накса» единственной рукой ловко так из упаковки выдавил. Потом пять штук «жёлтого» из стеклянной пробирки. Всё это жигулёвским запил. У меня поинтересовался:
— Ты как, сам-то, не хочешь попробовать? Колёса, правда, лучше с кофе пить. Или с чаем накрайняк.
За нашим столиком старик пиво потягивал. Спившийся уже, но совестливый. Волноваться начал:
— Ты что, пацан! Не слушай его, не пей таблетки!
А мне интересно узнать, зачем он их глотает, что за кайф ловит:
— Насыпай, хули. Я завтра верну тебе всё.
Коле за сорок было. Вдвое старше меня.
— Петя, да ладно. Остынь. Я пошутил, может, не надо?
— Надо, надо, давай!
Выпил я колёса эти. Столько же, сколько безрукий. Не скажу, что приторчал сильно, но спать захотелось. Такси поймал, домой добрался и продрых до утра. Так ничего и не понял.
К девяти на работу приехал, а в сон ещё сильно тянет.
Но помню, что Кольке должен ноксирон с кодтермопсом. А тут мент этот дежурит, Гоша. Он невысокого роста, и в штатском всегда.
Притаится за кассой, не видно совсем.
Потом – раз! К наркоманам подскакивает, ксиву светит, и к заведующей в кабинет их уводит. Тогда ментов все боялись. Время было такое, не то, что щас — чуть что — за валыну сразу хватаются.
Смотрю, а однорукий-то в очередь встал. Я даже рта не успел раскрыть, как его Гошка принял. Тут же меня позвал в кабинет. Рецепт Колькин на стол выложил. Спрашивает:
— Петя, ты как думаешь, рецепт поддельный?
Я поглядел – печать размытая. Кажись, варёным яйцом сведена. Но отвечаю:
— Вроде хороший…
— Ты присмотри за ним пока. А я отойду на минутку, позвоню из другой комнаты насчёт этого гражданина.
Только он вышел, Коля мне подмигнул, рецептурный бланк в рот засунул, и проглотил всухомятку.
Мент назад возвращается, глянул – нет бумажки! Сразу ко мне:
— Куда он рецепт дел?
— А я откуда знаю?
Обыскал он Кольку, потом под мебелью кабинетной всё осмотрел, корзину с мусором на пол вывалил. И ко мне снова:
— Не ври, что не знаешь! Ты нам помогать должен!
С меня сон как рукой сняло:
— Это почему? Ничего я тебе не должен. Да пошёл ты… и больше ко мне не обращайся за помощью. Я зарплату у вас не получаю. Премиальные тоже. Подписку не давал… всё, заебал ты меня.
И ушёл в рецептурный отдел.
Тут как назло мужик в аптеку заходит. Здоровый. Под два метра ростом. И пьяный в дымину. В ручном отделе скандал устроил – орёт:
— Я за тройной одеколон 98 копеек в кассе пробивал! Где мой чек? Или «тройной» давайте – или деньги верните!
Гоша подлетел, удостоверением ему в морду тычет. А тому похую, мусора за шею обхватил, на пол повалил и душит.
Лейтенант захрипел:
— Петя, помоги!
Блять, вижу, бабы выбежали из-за прилавков на выручку. Одной уже перепало слегка.
Ну, делать нечего, тоже туда помчался. Гошка левую, а я правую руку заломить пытаемся. Если бы чёрт этот трезвым оказался — ни за что бы не одолели. Перевязали полотенцами кое-как.
А боковым зрением я засёк, как однорукий под шумок из аптеки смылся.


Лейтенанту я сказал потом – Гоша, теперь тебя хоть убивать будут — пальцем не пошевелю!
С тех пор он не просил ни о чём. Так волком и смотрел на меня из своей засады.
Пока я не уволился.
Да, и Колю не встречал больше.
А мужика того через пятнадцать дней опять в аптеке увидел. Похудел он заметно.
Но вёл себя культурно.