Стакановец : Возвращение домой

Июль, в заброшенном саду начали желтеть листья и сохнуть травы, давно не было дождя.
Руки старой женщины стелют белую скатерть на деревянный, грубо сколоченный стол. Разглаживают складки, и морщины своего лица. Складки послушно исчезают, морщины нет. Летний день ярко отражается от белой поверхности скатерти, солнечные лучи сушат кожу. Ветви огромных деревьев не могут защитить от горячего воздуха.
"- Очередная годовщина смерти мужа и сына. Я же не хотела, что бы они ехали в ночь на рыбалку. Если бы я их не пустила, их бы не зарезали на озере. Они были бы живы. Каждое лето мы всей семьёй обедали за этим столом, на этом же столе стоял гроб сына во время панихиды. Если бы моя кожа сейчас была бы как эта скатерть, и жаркий день так же радостно сиял в моих глазах, я могла бы родить ребёнка, моего ребёнка — для которого время было бы безгранично и вечно. Я не буду его ругать за шалости. Он вырастит умным и красивым. Если ему будет одиноко, он всегда будет возвращаться ко мне, в мой дом. И я не стану страдать, если он уйдет навсегда и забудет про меня. В дорогу я отдам ему самое дорогое, что у меня есть — обручальное кольцо из ореха, горсть земли, на которой стоит мой дом, и флягу из тыквы, в которой вода всегда сохраняет прохладу",- так грустно мечтала старая женщина в заброшенном саду под мерный стрекот кузнечиков и ленивые взмахи крыльев белых, огородных бабочек. В какой-то момент поддавшись невероятному желанию осуществить придуманное она легла лицом на стол и отчаянно обняла его с невероятной силой. Горькая слеза скатилась на скатерть, от жары сразу же высохла, не оставив следа. Что-то неожиданно и больно кольнуло в руку, женщина вскочила — в ладони торчала огромная заноза. Женщина аккуратно потянула её и резким движением выдернула — из раны брызнула бордовая кровь, испачкав платье и скатерть.
"-Ой, ой, ой! Как же это так? Этого только не хватало!",- запричитала она. Замотав руку черным платком, по-старчески всхлипывая и шатаясь, она пошла по заросшей тропинке к дому. С трудом открыв осевшую, деревянную дверь вошла в дом.

В это время старый стол зашатался, заскрипел. Поднялся на две ноги и не спеша двинулся за женщиной по той же заросшей тропинке. Ломая ветки деревьев, он с неимоверным упорством двигался вперёд. Стол дрожал, как обычно дрожит человек, от холода или от волнения, разорванная скатерть, запутавшись между досок, волочилась по траве. Услышав шум и треск, женщина выскочила во двор, и так и замерла на месте, в оцепенении при виде шагающего огромного стола. Стол, как бы не замечая женщины, прошёл мимо её, повернул прямо к дому. Подойдя к двери, он начал молотить в неё всем своим деревянным телом. Неожиданно, стол заревел глухим голосом — «Открой! Это же я. Я пришёл. Я твой сын, мама...». Слова доносились как бы из далека, сквозь звенящий шум в голове. Сумасшедшая женщина, потеряв сознание, рухнула на изорванную скатерть валявшуюся возле её ног.