Fairy-tale : День рождения урода

День рождения урода
- К тебе женщина! – мать распахнула дверь комнаты пошире. – Юрка! Женщина к тебе пришла!
- Кого там, блядь, несет? – недовольно оторвался от компа Юра, красавчик, звезда юрфака (однокурсники уже придумали новую расшифровку факультета ЮРФАК – место, где Юра трахает девиц), перманентный алкоголик и пофигист. Он удивился, что мать, именовавшая девиц, с утра выползавших из Юркиной комнаты в одних трусах, выразилась об очередной бляди так официально: женщина.
Но на пороге комнаты появилась странная мадамка лет пятидесяти в строгом учительском костюме, с идиотской укладкой на испорченной перекисью башке. Юра продолжал удивляться: телок старше тридцати он считал старухами и не трахал бы их даже за деньги.
- Ну здравствуй, зять, — угрожающе произнесла мадам, — комната у тебя большая, так что Танька после роддома сюда переедет.
- Допрыгался, кобель! – запричитала мать. – Третий курс только, а уже детей заводишь!
- Каких на хрен детей! Что за Танька? – Юра пытался вспомнить, какие такие Таньки в последнее время попадались ему, но не мог.
- Какая… Петровы мы. Дочка моя Таня на повара учится в шестнадцатом, если тебе память отшибло, — мадам скинула со стула носки и вальяжно уселась, показывая, что она здесь надолго.
Танька Петрова? А, была такая. Жопа как танк, борщом еще несло от нее за версту. В койке как бревно. Но ведь это два месяца назад было!
- Я к Танькиному пузу никакого отношения не имею, — Юра вытащил из пачки сигарету и закурил, демонстративно пыхтя в сторону «тещи». – Я с Танькой уже два месяца как не общаюсь.
- У нее срок 2 месяца, — кивнула мадам, — и ты как порядочный человек должен жениться.
- Я непорядочный, — уточнил Юрка, — я мерзавец, сука и долбоеб. Поэтому жениться не буду.
- А у нас в консультации врач одна знакомая. Можно аборт аккуратненько сделать, — вклинилась мать.
Мадам грозно на нее цыкнула:
- А ты чего аборт двадцать лет назад не сделала? Вырастила вот мерзавца…
- Суку и долбоеба, — добавил Юра и хихикнул. – У меня сегодня день рождения и вы, тетя, с утра подарочек подкинули. Ма, проводи женщину до порога. Она тут лишняя.
- Значит, так, зять, три дня тебе срока, — мать Тани Петровой встала со стула и поправила юбку, — не явишься за три дня с предложением, плохо будет.
- Киллера наймете? – радостно спросил Юра.
- Нет. Порчу на тебя наведу. Чтоб рожа твоя красивая в страшное рыло превратилась, чтоб ни одна девка на улице на тебя не посмотрела, а кто посмотрит, чтоб стошнило ее от отвращения, понял?
Юра захохотал еще громче. Тетка хлопнула дверью, ворча:
- Ишь чего придумали, аборт! – и удалилась, смачно плюнув на коврик в прихожей. Мать набрала в рот побольше воздуха и привычно принялась отчитывать блудного сынка. Юрка послушно кивал, прикидывая в уме, сколько человек завалится к нему вечером и хватит ли водки. Колян обещал еще травки принести и «колес» прикольных. Вероника привести клевых подружек. Не таких колхозниц, как Танька Петрова и ее мамаша.
День рождения уже был в самом разгаре, когда наконец появился Колян. Он вытащил из кармана джинсов пакетик, в котором угадывались две здоровых таблетки.
- Штука отпадная и дорогая, — шепнул он Юре, — поэтому давай сожрем втихую. Вероника, наркоша долбаная, потребует, чтобы ей отвалили, а где я столько возьму?
Таблетки запили на кухне холодным пивом. Вернулись в комнату к гостям. Вероника валялась на диване и храпела. Ее клевые подружки по очереди строили глазки имениннику в надежде на отличный перепихон. Колян запихивал в рот котлеты.
- На хавчик пробило, — пояснил он, — это наверное от таблетки. А ты что-нибудь чувствуешь?
- Ни хрена, — признался Юра.
Ему вдруг стали противны эти пьяные рожи, которые приперлись на «днюху» к первому парню юрфака, чтобы пожрать, выпить да потрахаться. Подарки идиотские приволокли: Колян таблетки, Вероника кружку с надписью и двух откровенных шлюх. А еще лучшие друзья! Ну, от однокурсников, вручивших ему огромного плюшевого слона, он ничего нормального и не ждал: у них в группе сплошные дебилы, предки сунули их по блату для престижа, а с мозгами – напряг. С таким интеллектом хорошо сортир в ментовке чистить, а не сидеть там же с глупым видом и звездочками на погонах. Он, Юрка, звезда! Его все преподы хвалят. Юрке стало в лом сидеть с дебилами дальше и он ушел в свою комнату, где прямо в джинсах и майке лег на кашемировое одеяло и отрубился.
С утра он вспомнил, что сегодня воскресение и можно не идти в универ. Причесал волосы ладонью вылез из комнаты. Мать на кухне чистила картошку.
- Ма, народ поздно вчера ушел по домам?
- Какой народ, сынок? – удивилась та.
- Ну, однокурсники мои…. Колян с Вероникой.
- Какие однокурсники, сынок? – продолжала недоумевать мама. – А Колян с Вероникой – это Спесивцевы из второй квартиры? Но ты же их ненавидишь. Что им у нас делать?
- Как что? У меня день рождения был. Мы бухали.
- Сынок, тебе пить нельзя вообще. Ты вчера мультики до двеннадцати смотрел. Про Шрека. И тортик мы ели с тетей Надей.
- Бля, эта нетрахнутая старуха здесь вертелась? Я же ее выгнал давно, еще два дня рождения назад.
Тетя Надя была старой девой, маминой младшей сестрой, дурой-библиотекаршей и вообще Чудовищем. Она одевалась как чувырла какая-то и все пыталась научить Юру жизни. Той, про которую писали Толстой с Достоевским. Если у бабы нет секса, она всем выносит мозг – эту истину Юра понял еще в девятом классе, где у них химичка была точным клоном тетки Нади. Но как только синий чулок завел себе плюгавого мужичонку и приобщился к радостям ежедневного траха, изменения последовали незамедлительно. И в характере, и в дневниках учеников. Баба без секса – натуральный Бен Ладен. Всех идейно ненавидит и прячет гранату в панталонах.
- Не говори так о тете Наде. Она тебе «Алису в стране чудес» принесла.
Юра похотливо ухмыльнулся, вспомнив одну свою знакомую Алису. У нее были такие шикарные сиськи, настоящий пропуск в страну чудес.
- Поешь йогурта, сынок. А потом за булочкой в магазин сходи.
«И пивком», — мысленно добавил Юра.
Он послушно съел йогурт и вышел во двор. На лавочке курили брат и сестра Спесивцевы, Колян и Вероника. При виде Юры они почему-то дружно сморщили носы, словно последний испортил воздух.
- Гуд монинг, придурки! – Юра ударил Коляна по плечу и подмигнул Вероничке. – Как жизнь половая?
- Пипец, Колян! Он нас придурками назвал! – Вероника бросила сигарету и вскочила с лавки.
- Ты чего, парнишка? – нехорошо прищурился Колян. – Не назвай нас так. А то мы обидимся и дадим тебе в репу.
- Блядь, мы же друзья, Колян! А Веронику я еще в десятом классе на этой скамейке отымел, вы че?
- Вероника, это правда?
Колян задал вопрос сестре угрожающим тоном. Юра удивился: про секс с Вероникой на скамейке знали все. Спесивцева сама с удовольствием рассказала это брату и его друзьям. И хоть продолжения не последовало, Вероника относилась к Юрке как к лучшему другу и частенько жаловалась ему на парней и стреляла сигареты.
Но сегодня она повела себя довольно странно. Отбежав от Юрки на пару метров, она залопотала:
- Да ты че, Коль! Он же больной! Я с таким уродом никогда в жизни, даже под кайфом…
- Был бы здоровый, я бы его убил на месте, — сказал Колян и исчез в подъезде вместе с сестрой.
Юрка отправился в магазин в одиночестве, размышляя, что такого он мог вчера вечером наговорить Веронике и Коляну.
В магазине стервозная продавщица из хлебного, которую он однажды обозвал Ходячей Поэмой Целлюлиту, неожиданно ему улыбнулась:
- Ой, Юрасик за булочкой пришел?
- Ну, — буркнул «Юрасик».
- Помогаешь мамке? Это хорошо.
Уже засовывая в пакет батон, Юра услышал, как толстая продавщица сказала своей молоденькой напарнице:
- Вот мальчику не повезло! С детства больной да страшненький. А душа у него добрая, сердце золотое. И не пьющий.
- Да ну кому его сердце с душой интересны? Такое страшилище. Прямо зомби.
«Это она про меня! – догадался Юра и похолодел от страха. – Это я что ли зомби?»
В зеркале на противоположной стене отразился мальчик-даун с огромными ушами, кривым носом и гнилыми зубами, едва прикрытыми тонкой щелью рта. На огромной непропорциональной голове двумя серыми точками выделялись поросячьи глазки. Вся кожа на лице была усеяна жуткими прыщами. Фигура Юры, которую он шлифовал в спортзале три раза в неделю, навевала воспоминания о концентрационных лагерях смерти, где морили голодом коммиссаров. На худых плечиках болталась маечка с Микки Маусом. Клетчатые шортики обнажали торчащие коленки. Страшному существу на вид было где-то лет пятнадцать.
- Это же я! – взвыл Юра и бросился домой.
- Мама, я урод! – завыл он с порога.
- Почему же, сынок? – мать прижала его тощее тельце к себе. – Ты очень красивый мальчик. Просто ты не такой как все. У тебя красота внутри. А это важнее интересной внешности.
- Да мне, блядь, ни одна телка не даст! – продолжал надрываться Юра. – У меня же друзей нет!
- Сынок, не матерись. Тебя непременно полюбит достойная девушка. А друзья… Ну, ты же дружишь с тетей Надей. Она научила тебя вязать крючком. Вот же салфеточка, которую ты мне на 8 марта связал, — мать сунула Юре в руки убогий кусок шерсти.
- Пипец, я дружу с тетей Надей! С этой долбаной сукой и истеричкой, которую никто не трахает! И меня, меня…, — тут голос Юры прервался и из поросячьих глазок полились горькие слезы, — меня никто не хочет! Я же урод!
Юра заревел еще громче. Мама попыталась прекратить этот фонтан, водопад, настоящее цунами из слез и соплей, но Юра никак не мог угомониться. И тут на пороге нарисовалась тетя Надя.
- Юрка, что ревешь? – спросила она строго. – Ты «Алису в стране чудес» хочешь? – она размахивала яркой книжкой как флагом, недовольная, что ее приношение никто не оценил, а ведь книга – лучший подарок.
- Хочу… Алису, Ларису, Анюту и Люду. И Веронику Спесивцеву!
- Ты что, Юрочка? Вероника – падшая девушка. Она и недевушка вообще-то. И водку пьет, и курит. Мы тебе найдем хорошую, да? – тетя Надя положила Юре руку на плечо.
- Где ты ее найдешь, в обществе слепых, что ли? – завыл Юра по новой.
- Давай я тебе покажу, как шапочку связать, — тетка вытащила из кармана крючок.
- Надень эту шапочку себе на жопу! – Юра был безутешен.
- Вызывай скорую психиатрическую, — скомандовала Надя матери, — я тебе говорила, что осложнения будут, а ты… Юрочка умный, Юрочка добрый.
Юра понял, что его хотят сдать в психушку и реветь прекратил. Тетя Надя надвигалась на него как танк и шептала:
- А сейчас добрые дяди в халатах белых приедут. Они дадут Юрочке гематогенчик и покатают на машинке. Юрочка же любит кататься?
Юра отступил к балкону. Тетя Надя приближалась и взгляд ее масляный и приторно-сладкий ничего хорошего Юре не обещал. Он отступил к перилам и неожиданно для себя принял решение. Через какое-то мгновение он летел вниз с девятого этажа и удивлялся, как медленно тянутся последние секунды его уродской жизни. Сына не воспитал, дом не построил. Дерево не вырастил. Связал пару жутких салфеток только – вот все достижения.
Асфальт приблизился. Удар! «Надеюсь умереть быстро», — успел подумать Юрка, почувствовав неприятный толчок в бок.
Он лежал возле кровати в собственной спальне. Свалился во сне. Столкнули подружки Вероники, кобылы. Ишь, разлеглись вдвоем на койке, твари пьяные. Кряхтя, словно девяностолетний дед, Юра поднялся с пола. Вышел из комнаты и наткнулся на Коляна, с обалделым видом потягивавшего пиво.
- Прикинь, Юра, какие глюки! Я себя на «Титанике» увидел. Типа на палубе разложил Кейт Уинслет – и во все щели. А тут айсберг. А я плавать не умею. Ты-то как? Выглядишь, словно из ада вернулся.
Юра посмотрел в зеркало: вот оно, родное личико, опухшее, правда, небритое, но красивое! И фигурка супер. Все на месте.
- Я женюсь на Таньке Петровой, — заявил он Коляну, — все равно ведь придется на ком-то. Сына воспитаю.
К общаге, где жила будущая повариха, он подошел бодрым строевым шагом. Постучался в комнату. Танька открыла дверь и сердито спросила:
- Че приперся в такую рань?
- Так предложение делать. Твоя мама сказала, что ты от меня ребенка ждешь.
- Не ори тут, — Танька перешла на шепот, — я от Степки ребенка жду, от своего одноклассника. А мать его ненавидит. Вот пришлось соврать, что твой. Мать у меня ведьма, она Степку с потрохами сожрет. А нам бы только до госэкзаменов потерпеть, диплом получу и прощай, мамочка! Уедем мы на Север. У Степки там брат, работу хорошую обещал и жилье.
За Танькиной спиной нарисовался амбал в семейных трусах.
- Кто это, Тань? – спросил он грозно.
- Это к Вере, — соврала Танька, — дверью ошибся.
- Ага, — кивнул амбал, а Танька, зараза, закрыла дверь шумно, чуть не прищемив Юре палец.
Юра вышел на улицу счастливый и веселый. Ему хотелось жить, пить пиво и любить девушек.
Потому что он баловень Судьбы. И просто шикарный мальчик.