DACHNICK : ГЛОТКИ СВОБОДЫ

В вокзал влетел голубь. Обычный, ничем не выдающийся. Он долго искал место где тепло и много еды. Недоеденые куски булок от хот догов, оброненные малышами печенья, и много, много тепла. Голубь жил над кассами поездов дальнего следования и утром даже наблюдал за кассиршей Любкой переодевающейся после улицы. Иногда он даже видел большие груди, с сочно-красными сосками и ему становилось грустно. Своё голубиное достоинство , как он считал, он потерял когда выпутывался из затянутой пацанами петли нитки.
Жил здесь он уже с полгода, и холодная осень вкупе со свирепой зимой обошли его стороной. На дворе начиналась весна, и вместе с переменами за окном, сменилась уборщица. Вместо покойной Тамары, скончавшейся в перерыве между двумя дальняками Горьковского направления, пришла молодая уборщица с лицом алкоголика. Она читала много всяких журналов и считала себя очень нужным элементом общества. А голубь ничего не читал ,а просто любил сидеть в полудрёме под потолком, и над лампами освещения и смотреть на толпу.
Как то раз выкушав с мужем немного беленькой и почитав интервью с группой Скорпионс, молодая уборщица решила спасти голубку от одиночества. И начала гонять божью тварь тряпкой, намотанной на большую палку приспособленную когда то бабой Тамарой для мытья потолков. Голубь бился в большие стекла вокзала, ошарашенно метался под потолком и беспрерывно гадил на чистый кафельный пол, и наконец был успешно «освобожден» из плена. Он вылетел на свежий воздух, снег местами неподтаявший создавал ощущение грязи на улице, и голубь отвыкший за последнее время от хаоса свободы поежился. Он бы мог спокойно дождаться лета , и даже попробовать ухаживать за самочками. Но он был эгоцентристом-эпохондриком и камнем хуякнулся об огромные часы расположенные на главном здании Хлопчатобумажного комбината. Он очень хотел чтоб про него говорили что нибудь, трагически- возвышенное.
А уборщица доела принесенный из дома бутерброд и тщательно вытерла крошки с кафеля.