Fairy-tale : Ее вторая мама

Ее вторая мама
Свекровь – личность обычно комическая. Ей, как и теще, посвящено немало анекдотов и похабных частушек. Хороших свекровей намного меньше чем хороших тещ. Обычно наши вторые мамы с их заботой о великовозрастных чадушках напоминают нам либо ядовитых змеюк, либо бешеных собак.
Свекровь моей подруги Тани удачно совмещает в себе черты всех известных науке пресмыкающих. Когда моя Таня приезжает навестить свою вторую маму, та вытаскивает из хлебницы черствые ватрушки и подает их на стол столь изысканно, словно она всю свою жизнь не полы мыла в сельпо, а служила официанткой в Букингемском дворце. При этом мамочка улыбается фирменным оскалом нильского крокодила и вертится словно уж на сковородке, демонстрируя заботливость. Она обязательно поинтересуется Таниным здоровьем, в душе пожелав невестке захворать как минимум бубонной чумой, и с удовольствием расскажет о своих. Болячек у нее видимо-невидимо, и все они от излишнего веса: свою норму Мамочка превысила на 45 кг, но расставаться с ними она не спешит, ведь только еда и сплетни доставляют ей в этой жизни удовольствие. Кусок сала, обильно политый хреном, и пирог с капустой заменяют ей оргазм, поскольку сексом с ней давно никто не занимается: во всем районе днем с огнем не сыскать любителей престарелых бегемотиц.
Еще одна пламенная страсть Мамочки – лотерея. Она с каждой своей немаленькой пенсии покупает на почте целый ворох желтеньких картонок, обещающих миллионы и квартиры в Минске. Когда-нибудь, надеется она, домик в маленькой деревеньки чудесным образом превратится в трехкомнатные апартаменты с видом на площадь Независимости, а в далекой Швейцарии возникнет валютный счет, позволяющий маме отдыхать в Ницце. Нет, не в Ницце, в Милане, где много кафешек с вредной пиццей и макаронами. И будет она лежать на средиземноморском пляже на трех составленных вместе шезлонгах и жрать фуа гра.
И хренушки она даст хоть евро своей невестке и внучке! Пусть сами зарабатывают, кровососы.
Пока же ее мечты не сбываются, хоть она и складывает лотерейки на полочку у портрета Батьки и кропит их святой водой и читает над ними заговоры эскимосских шаманов. Невыигравшие билеты муж Мамочки клеит на стену летнего сортира, что достаточно символично: ведь довольно нехилые бабки летят практически в канализацию. Единственный выигрыш Мамочки за три года веры в Спортлото и Президента: 10000 рублей, потраченных на пару зимних шерстяных трусов, формой, цветом и размером напоминающих чехлы от танка.
Проверка лотерейных билетов проходит раз в неделю по субботам. В это время вся семья Мамочки: затюканный подкаблучник муж, вторая невестка Света с вечной сигаретой во рту и пох….ческим выражением лица, младший сын Жека, трезвый тракторист, гордость колхоза, чей портрет красуется на доске почета рядом с мордой коровы Зорьки, дающей рекордные надои, и собственно Мамочка с куском сала. Сначала на экране появляются полуголые красотки в блестящих топиках и начинают танцевать канкан.
«Вот это фигуры!» – вздыхает муж Мамочки, мечтая, чтобы его бегемотица провалилась в болото, а он бы завел себе такую молодуху.
«Интересно, сколько на такие сиськи надо?» – завистливо вздыхает про себя Света, которую природа наградила только деликатным намеком на бюст.
«Скачут, дуры, а в колхозе работать некому, доярок не хватает», — злится втихаря Жека, которому работа родного коровника важнее сисястых телок.
И только Мамочка не обращает внимания на антураж, ерзая по креслу толстой попой в предвкушении выигрыша.
Но в эту субботу на просмотр передачи Мамочка не успела, так как опоздала на автобус, идущий из города, где она пила кровь из моей подруги Тани, до деревни, где находился ее родной дом и телевизор. Пришлось ехать на проходящем, следовавшим на час позже. Вернувшись в родные пенаты, Мамочка обнаружила, что родственники совершенно забыли о лотерее.
- Вы меня зарезали! Трудно было включить телевизор и проверить номера билетов! А вдруг там миллионы?
- Квартира в Минске, — добавила Светка ехидно, — не волнуйтесь, мама, проверите по газете. Во вторник в «Новостях» будет таблица.
Муж-подкаблучник хотел было сказать, что сортир уже обклеен с пола до потолка, но вежливо промолчал. Во вторник Мамочка достала газету и принялась рыскать по колонках цифр, разыскивая номера пяти купленных билетов. И тут…..
- Двухкомнатная в Минске по проспекту Скорины! – Мамочка заорала так, что даже глухой дед Егор, проживающий на другом конце села, испуганно подскочил на лавке.
В честь подобной удачи Мамочка вызвала из города старшего сына Антошу и его жену, то есть мою подругу.
- Мы переезжаем в Минск, — торжественно объявила она, положив на плечо мужу огромную лопатообразную руку со свежим маникюром.
Танюша подумала, что ей с Антоном Минск тоже не помешал бы, особенно если учесть, что они пятый год тратят всю ее зарплату на двухкомнатную в спальном районе города и никак не могут потянуть строительство квартиры в кредит. Но вслух она сказать подобное не решилась, так как мнение Мамочки было для Антона единственно верным и правильным, а ссора грозила трехдневным уходом Антона из дома в запой.
- Я тоже хочу жить в Минске! – Светка вытащила изо рта вонючий окурок и потушила его прямо в тарелке с «Оливье». – В этой деревне у меня никаких перспектив!
- Перспективы! – хмыкнула Мамочка. – Не все ли равно, где валяться целыми днями без дела с сигаретой в зубах: у нас в селе или в Минске? От твоей жопы дырка в диване: круглосуточно лежишь да сериалы смотришь.
- Квартиру надо продать, — подал голос Жека, — продать и купить большой дом с гаражом для трактора. И хлев построить с хрюшками. Корову наконец приобрести. Тогда у вас, мама, и у тебя, Света, не будет времени на сериалы и подглядывание за соседями.
- Ты слышал? – возмущенно завопила Мамочка, обращаясь к мужу.
- Слышал, — неожиданно мирно ответил тот, — квартиру надо продать. А деньги разделить пополам между тобой и мной. Я, может, хочу на старости лет нормально пожить. Развестись хочу. Мне тут женщина одна нравится… Фигуристая.
- Еб…нуться, — подвела итог Светка и дальше начался скандал с привлечением подручных средств вроде сковородки, скалки и миски с винегретом. В результате муж подкаблучник лишился двух зубов и веры в человечество, Светка накладных ногтей и пластмассовых клипс, а Жека обзавелся приличным фингалом под левым глазом. Мамочка спешно собрала чемодан и ушла на станцию, откуда через полчаса шел поезд на Минск.
В Главном Управлении Белорусских Лотерей у нее сразу же потребовали лотерейный билет и паспорт. После чего неожиданно заявили, что в газете «Новости Придвинья» ошиблись с одной цифрой в таблице. И ей светит не квартира в Минске, а полный пшик.
- Такое бывает, женщина, — равнодушно протянула дамочка, занимающаяся выплатой выигрыша, — ошибочка в газете. Вы купите на следующий тираж, и Вам непременно улыбнется фортуна, — профессиональным жестом та выложила перед медленно закипающей скандалисткой новенькие билеты.
- Ах ты, кобыла, — гнев Мамочки наконец выплеснулся на ни в чем не повинную крашенную испорченную химией голову служащей, — значит, ошибочка. Ошибочка – это ты! Сидишь тут, жопу отращиваешь, рожу прыщавую кремом полируешь, а честные граждане с полным пшиком! Да я дойду до Президента!
- Какое право Вы имеете меня оскорблять? – завелась служащая. – Будто я в газете ошибку допустила. И по поводу жопы…. У Вас она гораздо жирнее, но я молчу.
- Верно, женщина! – в разговор вклинился какой-то дедок. – Они с нас деньги большие имеют, а выигрыши не платят, делят между собой. Эта кобыла молодая небось на джипе ездит и в особняке живет. Сталина на них нет! Он бы их, прохиндеев, к стенке. Разгромить бы вашу контору к чертовой матери.
Взгляд Мамочки сфокусировался на огромном кирпиче, невесть кем забытом у крыльца Управления. Через секунду раздался звон стеклянной двери и тонкий неприятный визг служащей с бараньими кудряшками на голове. Уже влезая в милицейскую машину, где на пахнущей мочой лавке скучала привокзальная бабочка с дырками вместо передних зубов, Мамочка некстати вспомнила, как Жека заколол их хряка по кличке Берия. Тот визжал так же противно, предчувствуя скорое перевоплощение в котлеты.
- Теракт у нас, Зайцев, — уныло сообщил дежурному сержант, задержавший Мамочку. Он открыл ключом дверь обезьянника и ловким пинком отправил внутрь неудачливую лотерейщицу и привокзальную путану.
- Че, Настюха теперь с оппозицией по вечерам шляется? – хихикнул Зайцев. – Или ты так минет в ее исполнении стал называть?
- Не, Настюха как обычно. Клиент потребовал анальный секс, а она ему рожу за это разбила.
- Он извращенец! – заорала Настюха из-за решетки. – А я порядочная! Ты мою карточку в кожвене проверь, я же чистая как пол в платном сортире.
- А у нас сортир грязный. Вот ты с жиртрестом и займешься его внешним видом и внутренним миром, — хихикнул Зайцев, — кстати, кто вторая, Настина коллега?
- Ты че, начальник, у нас такими жирными никто не торгует! Если только на сало… Насмешил!
- Удостоверение личности, мобильник, деньги при себе были? – спросил Зайцев у сержанта.
- Ничего, — покачал головой тот. – Дверь стеклянную в Управлении лотерей разбила. Кричала, что больше никому не верит: ни правительству, ни Батьке. Критиковала общественный строй, так сказать.
Сумка с деньгами, паспортом и мобильным исчезла вместе с возмущенным дедком.
- Пятнадцать суток, оформляй как бомжиху, — махнул рукой Зайцев. Мамочка молчала. Мировая несправедливость, навалившаяся на ее плечи за последние сутки, убила в ней всякое желание спорить.
Следующие две недели она покорно мыла пол в обезьяннике и слушала рассказы товарки Насти, опытной минетчицы 30 лет от роду. Выглядела же дитя порока на все сорок, поскольку с малолетства пила дрянную водку и курила сигареты без фильтра.
- Вот мне начальник говорит, — кивала в сторону Зайцева Настюха, — ты, Анастасия, стань сознательным элементом и выйди замуж. А я че? Это ж всю жизнь с одним козлом в койке да еще забесплатно! Он будет себе лежать, вонять носками и перегаром, а я ему жрать готовить да стирать! Нет, свобода дороже.
- Не трынди, — хихикал Зайцев, испуская тот самый запах носков и вчерашней попойки, — мне жена готовит и стирает с удовольствием.
- А у меня другое представлении об удовольствии, — отзывалась Настя, — твоей бабе до меня как до Марса со Сникерсом.
- И это радует, — отвечал Зайцев.
По истечении пятнадцати суток к Мамочке вернулся дар речи.
- Мне деньги на билет нужны, — сказала она Зайцеву, — я же не минская.
- У нас не церковь мы деньги не подаем. И вообще скажи спасибо, что я тебя как шахидку не оформил. Было бы на кого взрывы на площади повесить. И два убийства с расчлененкой.
Мамочка вышла из отделения милиции потерянная. Расстояние от Минска до ее родной деревни составляло триста километров. Если учесть, что средняя скорость пешехода 5 км в час, то до родного дома, где ее собственно никто не ждал, пилить около 60 часов без перерыва, то есть трое суток.
- Эй, немая! – окликнула Настюха. – Держи на билет!
- Спасибо, — обрадовалась Мамочка, — я верну. Ты мне адрес оставь.
- Мой адрес не дом и не улица. Мой адрес Центральный вокзал, — пропела путана. – Не парься, тетя!
В двух шагах от отделения милиции сидела в ярко-желтой палатке реализаторша лотерейных билетов.
- В новом тираже четырехкомнатная квартира на улице Ленина и бриллианты! – радостно выводила она хорошо поставленным голосом.
Мамочка хихикнула.