goos : Слёт гуманоидов времён перестройки

Слёт гуманоидов затянулся далеко за полночь. В двухкомнатной хрущёвке набилось человек двадцать. По большей степени – люди творческие. Местный бомонд. Несколько рокеров локального разлива, четверо бумагомарателей, претендующих на звание поэтов и писателей, художники, штампующие пейзажи города и Ласточкино Гнездо. Всё это разбавлялось несколькими экзальтированными девицами, неизвестно откуда появившимися и неизвестно куда потом девающимися. Присутствовал даже депутат районного совета – по совместительству вокалист одной из рок-групп. В депутаты он попал совершенно случайно. На очередной пьянке поспорил, что станет народным избранником. На следующий день, даже не протрезвев как нужно, поехали регистрировать нового кандидата. И народ, устав от постных морд кандидатов, бывших госаппаратчиков и коммунистов, дружно проголосовал за абсолютно аполитичного, асоциального и аморального лабуха. Мало того, он ещё и спор выиграл – бутылку коньяка.
Хозяева квартиры – молодая пара, всегда были рады гостям, а гости, пользуясь гостеприимством, не переводились. И всем было наплевать, что в доме маленький ребёнок. Каждый день кто-то да сидел на кухне, через день кто-то спал в кухне на кушетке, а раз в неделю заваливала толпа с бухлом, закуской, гитарами и погремушками для ребёнка.
Алкоголь заканчивался уже третий раз. Все судорожно выворачивали карманы, выгребая последнюю мелочь. Гонцы уже стояли на пороге, благо ночной ларёк с бодяжной водкой недалеко.
— Так, Гном, — распоряжался депутат, вручая пожертвованные средства. – Тут должно хватить на три пузыря и две пачки сигарет. Скажи, чтобы водку дали нормальную, понял? А то прикрою завтра этот гадюшник к чертям собачьим.
— Сэр, там нет нормальной водки. Там только палёнка.
— Ну, пусть дадут нормальную палёнку. Давайте, одна нога там…
Народ заскучал, кто-то дремал в кресле, кто-то тискался в ванной, кто-то курил на балконе. На кухне яростно спорили, кто лучше – Шевчук или Кинчев. Шевчук выигрывал, потому что с бородой и в очках. Хозяйка чистила очередную порцию картошки. Движение замерло в ожидании гонцов.
— А давайте споём, — предложил Киря, брякнув на гитаре пару аккордов.
— Ребёнок спит.
— А мы тихонько.
Ребёнок спал в соседней комнате, закалённый шумом ночных посиделок.
— Выключите магнитофон, — сказал Киря. – Сейчас будет сейшн.
Музыканты потянулись за гитарами.
Киря торжественно начал:
— Мы встретились с тобою у станка,
Нет нас с тобой счастливей в мире,
А хочешь, я ключик тебе подарю,
Двадцать два на двадцать четыре…
Три гитары вступили слаженно и дружно. Кухонные спорщики подтянулись в комнату. Знакомую и любимую песню встретили аплодисментами и свистом.
— Я просыпаюсь каждый день без четверти шесть, — запел Сэр, — Я успеваю побриться, иногда поесть, и на работу, на работу!
Хотел затянуть погромче, но вспомнив о младенце в соседней комнате, сдержался. Песню подтянули все, кто хлопая в ладоши, кто отстукивая ритм на столе.
— Грязные кепки рабочего класса,
Открыли ворота и серой массы
Поток на гудок.
Ты знаешь, это, наверно все-таки рок!
— Рок!!! – закричала толпа, уже не сдерживая себя. Гитаристы покрепче приложились к струнам, Сэр добавил громкости в голосе, и уже толпа горланила вовсю.
- Мы даем стране металл,
Мы даем стране металл,
Мы даем стране металл,
Мы да-даем стране металл,
Но если б ты знала, Клава, как я устал!
Хозяйка выглянула из кухни, увидела мужа, самозабвенно подпевающего, и
поняла, что пытаться остановить это безобразие бесполезно.
Только когда песню допели, поняли, что так настойчиво пыталось сбить всех с ритма. В стену самозабвенно колотили соседи. Все утихли, слушая глухие звуки, гасившиеся висящим на стене ковром.
— Достали, — недовольно проворчал хозяин квартиры, Герыч, – Пошли в жопу! – вдруг закричал он стене и стукнул пару раз в ответ.
— Пошли в жопу! – хором подхватила толпа.
— Невозможно отдохнуть по человечески. Всё им не нравится. То музыка играет, то поют громко, то ребёнок плачет. Пердуны старые! Не нравится – идите в жопу! – погрозил пальцем стене Герыч.
— Да, — согласились присутствующие, — сволочи!
— Сэр, ты же депутат, прими закон, запрещающий пенсионерам стучать в стену.
— Завтра же подам на рассмотрение. Это зло нужно пресечь на корню. Ну, что, ещё споём?
Вторую песню пели ещё громче, назло.
Стучать начали уже другие соседи по батарее.
— Сэр, и это…по батарее тоже чтобы стучать запретили.
— Ясный день. Вплоть до уголовной ответственности.
Раздался звонок в дверь. Настойчивый, наглый и непрекращающийся.
Герыч взял на всякий случай пустую бутылку на случай разборок. Но это оказались гонцы. Принесли они портвейн. Пять бутылок. Узнав, что водка предназначалась депутату, киоскёрша отказалась продавать и вообще закрыла киоск. Портвейн купили у какого-то барыги с рук.
Пока открывали, наливали, хозяйка принесла сковороду с картошкой и очередную банку солёных огурцов.
— Что-то портвейн какой-то неправильный, — Сэр крутил в руке стакан, рассматривая жидкость на свет.
И тут снова раздался звонок.
— Вот, суки! – Герыч снова схватил бутылку и пошёл открывать. – Сейчас я им покажу, как в стену стучать в два часа ночи.
Но ничего никому он не показал, так как на пороге стоял милицейский наряд. С овчаркой. Отодвинув Герыча в сторону, менты внаглую зашли в комнату и с понимающим видом осмотрели компанию за столом.
- Сержант Крамолов, — представился представитель закона. – Нарушаете? Поступил сигнал, что соседям спать мешаете.
- Это к депутату, — сказал Гном и указал пальцем на Сэра.
- К какому депутату? – удивился сержант.
- Народному, — Сэр встал, тщетно пытаясь найти депутатскую корочку.
Сержант с недоверием смотрел на толстого, небритого, заросшего гражданина, выворачивающего карманы.
— Что ты там ищешь?
— Неприкосновенность свою ищу, сержант.
— Так, ладно, ты ищи, а мы пока… Кто хозяин квартиры?
— Я! – гордо признался Герыч, — А что нельзя?
— По какому поводу мероприятие?
— Встреча друзей. Проводы в армию и поминки.
— Так, всё ясно. Будем оформлять. Документы у всех при себе есть? – Сержант оглянулся на своего коллегу. – Вызывай пару машин. Продолжите в отделении. Депутатов у нас ещё не было.
— За что, командир?
— Как за что? Нарушение общественного порядка. Шумели после одиннадцати. Мешали труженикам спать.
— Да кто шумел? Кто? Мы же тихонько. Сидим, разговариваем, ничего не нарушаем. День рожденья отмечаем.
— Чей?
— Карла Перкинса, это такой музыкант. Сегодня у него день ангела…Командир, клянусь, не шумели мы. Мы вообще не шумные.
— Там разберёмся, шумели – не шумели. Соседи говорят – детям спать не даёте.
— Пусть не трындят, — хозяйка взяла сержанта за локоть и повела к двери в спальню. – Детей разбудили? – возмущалась она. – Каких детей? Мои дети спят. Посмотрите.
Она открыла дверь и полоса света упала на детскую кроватку, в которой мирно спал ребёнок. От света упавшего на его румяное личико, он заворочался, перевернулся на бок и снова засопел. Хозяйка подошла к кроватке, поправила одеяло и вопросительно посмотрела на сержанта.
Тот растерянно пожал плечами. Снял фуражку, почесал затылок и промямлил:
— Ну, даже не знаю.
— Вот! – Сэр держал в руках удостоверение.
— Да уже не надо. – Сержант отдал честь и направился к выходу.
— Сержант, выпьете? За день рождения? – Сэр протянул ему стакан с портвейном.
— А! Давай! – сержант залпом выпил, скривился, его всего передёрнуло, он схватил со сковородки пару кусочков картошки и жадно сунул в рот. И ретировался из квартиры.
— Вот и всё! Инцидент исчерпан. Давайте выпьем за детей! – он поднял стакан.
Зазвенели цокающиеся стаканы.
— Бля! – вдруг крикнул Сэр, — отбой!
— Ну, что ещё?
— Олифа.
— Что олифа?
— Гном, где вы портвейн брали?
Гном пожал плечами:
— Да чувак возле киосков крутился. Мы вообще, недорого взяли.
Все удивлённо рассматривали и нюхали стаканы. Портвейном там и не пахло.
— Ничего, ремонт будете делать? – Сэр поставил стакан на стол и взял гитару. – Олифа в хозяйстве пригодится. Споём? Назло соседям. А сержант, думаю, сегодня уже здесь не объявится.
(C)goos