Khristoff : Письма из армии. Часть 2

Письмо №2
Здравствуй моя милая Наташенька!

Вот уже 192 дня, как мы с тобой расстались перед военкоматом. Я все эти дни думаю только о тебе. Даже когда приходится туго, все связанное с тобой, ни на миг не покидает меня. Очень страдаю, оттого, что не могу тебя увидеть, поцеловать тебя.
Впрочем, я надеюсь, что мы скоро увидимся, учеба моя подходит к концу, и скоро меня переведут обратно в Калугу. Это гораздо ближе от Москвы! Ты сможешь приехать ко мне в Калугу? Это было бы здорово!
Из новостей у меня ничего нет, все по-прежнему. Была здесь недавно учебная тревога. А потом 25 километровый кросс с полной выкладкой в противогазах и с тяжелым вооружением. Ты знаешь, что до армии я серьезно занимался спортом, поэтому все эти упражнения мне не показались очень уж тяжелыми. Я даже взял гранатомет у своего товарища – он сильно подвернул ногу, и ему трудно было нести груз.
Другие же ребята из нашей роты с трудом пробежали только половину дистанции, а до финиша кроме меня дошло еще пять человек. Тоже спортсмены.
Ну чего это я все о себе, да о себе! Как у тебя дела? Как движется учеба в техникуме? Напиши, пожалуйста побольше о своей жизни нынешней. Мне это очень важно. И фотографий еще пришли.
Ну ладно милая, мне пора выдвигаться на ночные стрельбища, поэтому прощаюсь с тобой, крепко обнимаю и нежно целую, твой Ваня.

Письмо №3
Здорово, Мотор!

Ну, че тебе написать? Тут по прежнему творится сплошной пиздец и тотальное охуевание. Одни охуевают от ни хуя неделания, другие на оборот – от дохуя делания. Таких гораздо больше.
Слава яйцам, скоро эта бредятина закончится. В Калуге я надеюсь, будет попроще.
А пока нас видимо решили доебать по полной программе. Тут недавно тревогу учебную намудрили. А потом еще кросс пять километров бежать. Ни хуя себе! В пять утра сержант Москвин, долбоеб жуткий, как заорет: «рота, подъем, блядь! Тревога, на хуй!» И понеслось. Я, блядь, конечно сраспиздяйничал дико. Каску свою проебал где-то, спиздил первую, которая попалась. Конечно же, попалась каска сержанта Алекшина. Который дал мне пиздюлей, отобрал каску, и приказал еще найти ему сигарет. Кругом бойцы носятся, автоматы разбирают, война вот-вот начнется, а я должен сигареты искать! Хуй ему, по тихому съебнул, сказал какому то чепушиле из второго взвода, что Алекшин велел ему сигареты принести, а сам поебал в КХО. Там уже все растащили, хорошо хоть автомат на месте был. Короче, вывалился я на плац в числе последних, каски нет, противогаз проебан, подсумок один только, и тот в карман шинели запихнул. Хорошо хоть портянки обернуть успел. Дали нам всем пиздюлей, и начался этот ебучий марш бросок. Вот тут я понял – пиздец недалеко от меня, можно сказать, что очень близко, буквально за поворотом. За то что я такой мудак без каски и без противогаза приперся, меня заставили бежать с переносной радиостанцией. Блядь! Она ни хуя не переносная! Это какие то враги народа ее назвали переносной. Невьебенная мудовина с гигантской антенной. Нам чего, с инопланетянами, связь держать надо?! В общем, повесили мне за спину этот шедевр советской оборонки 60х годов, автомат в руки, и я как Рембо попиздовал догонять убежавших однополчан. Бегу, антенной за все деревья цепляюсь, прикладом себе по коленке больно ебнул, а так вроде все нормально, без особых проблем. Заебся только, да и портянка в правом сапоге скомкалась. И тут начинается спуск. Некрутой, но довольно долгий. Я, рассчитывая здесь нагнать роту, припустил со всех ног. Только дожди были, дорогу размыло, а у меня противовес за спиной не хилый. В общем, я ебнулся. Причем, прямо в лужу. При падении, каким то макаром порвал трос антенный, и вся эта двухметровая змеюка обрушилась на мою голову. Каску то я проебал. А бежать то еще долго – километра три не меньше. Обмотал я остатки антенны вокруг себя, кое- как отчистился и дальше побег.
Прибежал самым последним, за поломку антенны мне наряд вне очереди вкатали, суки. Вот, стою теперь на тумбочке, как мудак.
Мотор, ты сигарет можешь мне прислать? Любых. А то я эти опилки курить уже не могу. Всем нашим приветы передавай, пусть в армию идут, хе-хе. Ладно, заебся я че то писать, хай. Увидимся, Иван