Voolkan : Израилиада (фрагменты)

Вокабулярий

Вся нижеизложенная писанина требует пояснения некоторых терминов, так что начнем с того, что американы называют вокабулярием... Израиль – маленькая, но гордая страна на Ближнем Востоке, провозгласившая независимость в 1948-м году, и с тех пор в одиночку противостоит полчищам арабов, вооруженных не только зеленым флагом ислама. Сохнут – организация-монополист, главный бизнес которой – отлов и ввоз евреев из любой точки мира в маленькую, но гордую страну. Увеличивая поголовье страны, за каждого носатого они получают энную сумму от американских финансистов, недвусмысленного происхождения. Киббуц – торжество коммунизма в отдельно взятом израильском поселке. Для членов киббуца еда, жилье, продукты, вещи первой необходимости бесплатно, работают тоже практически за так. Ульпан – группы изучения иврита для свежих израильтян, если в киббуце есть ульпан, то государство какие-то льготы-поблажки киббуцу предоставляет. Все довольны, как говорится. «Ульпан-Киббуц» - это программа сохнутовская так называется, попадаешь не сразу в жир ногами, а в тепличные условия. Крыша над головой есть, обед по расписанию, труд и досуг организованы, рай одним словом. Система простая – три дня работы, три дня учебы, один день – шаббат, заповедный выходной еврейский. Короче, велкам вместе со мной ту обетованная!

Первый день

Микроавтобус свернул с шоссе, утыканного пальмами, в местность, что называется, сельскую. За окном потянулись цитрусовые плантации, потом пошли редкие низенькие домики, в эпицентре которых я и был выброшен со всем своим барахлом. Вокруг никого нету, куда идти, что делать, совершенно не ясно. Сижу, потею, хочу курить... Вскоре меня вышли встречать две молоденькие девушки - начальницы ульпана, как выяснилось позже. Шалом, говорю, больше на нерусском сказать я ничего не смог, да не больно то и хотелось, собственно. Я получил ключ, затащил сумки в комнату, сел на свободную кровать – осматриваюсь. Сигареты кончились, был только Беломор, который я взял в качестве сувенира. Спички тоже кончились, на улице ни души, все или на занятиях, или на работе. На каком языке обращаться к проходящим мимо людям непонятно, но выясняется, что все они некурящие. Долго сижу, сходил за недочитанной книжкой Кастанеды из эпопеи про дона Хуана, папироса за ухом уже взмокла от пота. Наконец-то идут двое русских, подозрительно смотрят на меня, Финик дает мне подкурить, опять же подозрительно рассматривает мою книжку, потом папиросу, потом снова меня. Поняли друг друга мы с полувзгляда и при первой же возможности стали злостно нарушать все правила и запреты, шокируя аборигенов былой стойкостью организма. Но все это будет позже, а пока что даже сигарет купить для меня проблема, не говоря уже обо всем остальном. Выяснилось, что магазин работает крайне странным на первый взгляд образом: пару часов в обеденное время и пару часов после окончания рабочего дня. На поверку это оказалось не по-советски логичным, потому как работали все на удивление усердно, и в рабочее время никто по киббуцным улочкам не ошивался. Я с непривычки закашлялся от едкого и вонючего беломорного дыма, выпросил у Финика листочек и карандаш, вернулся в комнату, завалился на кровать и начал письмо отцу так: «Шалом, батя!»

Кафель

Финик сказал мне, что тут от спермы в душе уже кафель трескается. Я даже поверил, хотя поверить в то, что от спермы может треснуть кафель достаточно сложно, ведь это всего лишь сперма. Трещин в душе я не обнаружил, но все равно первое время старался не кончать на стены и лишь потом только понял, что это метафора такая была про кафель, если бы он мог треснуть, то обязательно бы уже весь к херам растрескался.

Пейот

Мне быстро показали дорогу к цитрусовым плантациям, где ночью можно было совершенно нахаляву отовариться сочными апельсинами, мандаринами и памеллами. (Памелла - это какой-то адский гибрид, гипертрофированный грейпфрут, цитрусовый монстр размером с сиську одноименной порнодивы.) Пресытившись всеми этими плодами, русские любители халявы пошли красными пятнами и потеряли к саду всякий интерес. Я же фрукты жаловал не особо, но вскоре недалеко от плантаций мною были обнаружены гигантские дикорастущие кактусы. Каждый кактус был выше человеческого роста, с огромными шипастыми отростками, кое-где виднелись бордовые плоды. Я судорожно стал вспоминать недавно прочитанного Кастанеду, на тему, нужно ли как-то готовить эти кактусы или можно прямо так в сыром виде и приходоваться. Учения дона Хуана были совсем свежи в памяти и сомнений в том, что это те самые волшебные кактусы даже и не возникло.
Я поделился с Фиником своим открытием, но он сказал, что на инструктаже, который я благополучно пропустил, начальницы говорили даже и не пытаться жрать эти кактусы, потому что у них такие колючки, что себе дороже. Финик только подогрел мои подозрения в том, что это и есть предоставленная свыше возможность перейти от хуановой теории к практике, встать на путь война, сдвинуть точку сборки, обсадиться глюкогенным кактусом, короче говоря.
Подгоняемый жаждой нового обсада, я, наплевав на все колючки, продрался вглубь зарослей и голыми руками стал рвать мягкие плоды пейота. Сорвав штук пять, воровато озираясь, я притащил их в комнату. Дозировки я не знал, поэтому для начала решил ограничиться одним плодом. Плод на вкус оказался сладковатым, описанной в теории горечи не чувствовалось даже близко. Вкус чем-то напоминало арбуз, что не предвещало ничего хорошего в плане торча. Азарт мой начал постепенно сходить на нет, и только тогда я заметил, что весь с ног до головы покрыт мелкими противными колючками, которые были везде – на теле, на одежде, в голове, во рту. Все дико чесалось, не спасли даже несколько душевых сеансов подряд под самым мощным напором дорогостоящей воды. Благодаря тому, что я успел поваляться на кровати в этой же одежде, заснуть я не мог еще две ночи, чесалось и кололо даже в жопе... Наибольшее разочарование настигло меня тогда, когда в Хайфе на рынке я увидел эти плоды в свободной продаже, очищенные от колючек по пять шекелей за килограмм.

Письмо

Шалом, батя!
Как ты там поживаешь? У меня все ништяк – хорошо, тепло и мухи не кусают. Что тебе еще сказать, приехал я в этот киббуц, ну деревня деревней, наше дачное товарищество «Роботрон» напоминает, только пашет каждый не на своей грядке, а кто где, на благо общества. Работы мне пока не дали, сказали отдыхать с дороги, чем я собственно и занимаюсь в ожидании обеда, надеюсь, что от местной еды мне не поплохеет. Жара, отец, стоит дичайшая просто, представляю, что тут летом творится, так что пришли мне в посылке немножко снега, я его распродам в голодный год. Правда адреса моего я не знаю, улицы тут без названий, а дома без номеров. Подозреваю, что так и надо писать на конверте: в заграницу Израиль, на деревню Ягур, любимому дедушке, в смысле сыну.
Поселили меня в двухкомнатных апартаментах с тремя камрадами американского происхождения, которых я еще не видел, но надеюсь что это добрые и отзывчивые ребята. Может американской жувачки у них выпрошу, бабл-гам по-ихнему, а может и английский заодно подучу, то есть сплошное приятное с полезным в одном флаконе.
Если позвонят дружки мои, сообщи им хохмы ради, что я стал правоверным евреем, отрастил пейсы до пят, завязал со свининой и прочей греховодной едой и усиленно молюсь с утра до ночи. Девушки же пусть пишут мне трогательные и нежные письма, которые будут согревать мое сердце вдали от родного дома.
Не уверен, что в этой деревне есть телефон, но все же постараюсь его обнаружить и отзвонить тебе как можно скорее, а то ты там поди волнуешься, переживаешь, не покусали ли меня еще за жопу акулы капитала. Ты батя, главное не боись, ничего со мной не сделается, обстановка тут нормальная, а когда по телевизору будут новости про Израиль показывать, ты не смотри, враки все это одни. Антисемисты так специально народ дурят, дурное одно показывают. Нету здесь никакой войны, да и люди милые и дружелюбные, хоть и евреи.
Ладно, судя по движениям на улице, пришло время обеденное, так что пойду в ту же сторону, куда и все, надеюсь обнаружу там какой-никакой общепит.
За сим кланяюсь, всем мои горячие приветы. За здоровьем следи, питайся хорошо.
Письмо это засуну в бутылку и кину в Средиземное море – авось дойдет.
Твой сын.

Джош

Хорошее имечко да? Так звали одного из моих соседей по комнате. Джошуа, по-еврейски – Иешуа, ну а по-русски соответственно Иисус, ни больше, ни меньше. Ну а что, нормальное еврейское имя. Отличался наш Иисус тем, что беспрерывно пердел по любому подходящему поводу и без оного. Я понимаю, что пердеж - это неотъемлемый атрибут и предмет юмора американской культуры, но все же остальные американы как-то сдерживали эти прекрасные порывы, зато этот пердел за всех и от души. Приходил он с уроков, отработанным движением швырял учебный материал вместе с домашним заданием в урну, пару раз жахал и заваливался спать до ужина. Однажды мне из-за него чуть не влетело. Джош после обеда устроился на лавке около русского корпуса и каждую проходящую девушку громко по-русски сопровождал эпитетом: «прррраститьютка» или «билааадь». Конечно, эти бляди и проститутки нажаловались своим ухажерам, а те почему-то решили, что виноват я, раз с ним живу в одной комнате.
А потом влетело и самому Джошу. Однажды за ужином он в который раз раскатился оглушительным жахом, вот тут Гадоль и не выдержал. Громко по-английски окрикнул его: «ЭЙ, ЭНИМАЛ!», а когда тот повернулся, то со всей дури зарядил ему по лбу стеклянной перечницей. Джош разразился трехэтажнами факами, но против двухметровой нижнетагильской рамы не попер. За ужином он больше никогда не пукал, зато в комнате отрывался от души.

Ярив

Иностранцы к русским относились по меньшей мере с подозрением. Единственным, кто принимал участие во всех наших попойках, был итальянец Ярив. Выпивка в пабе только способствовала общению, эти вечера мы называли внеклассными уроками иврита, поскольку ни я итальянского, ни он русского, конечно же, не знали. Хотя нет, вру, по-итальянски я знал одно единственное слово - La Piovra. Ярив даже был не против с нами раскуриться, и однажды под эту тему вышел у нас такой разговор:
- Ярив, ля пиовра!
- Что такое «ля пиовра»?
- Как не стыдно, Ярив, ля пиовра это значит «спрут».
Русское слово «спрут» вогнало накуренный итальянский мозг в полнейший ступор. Фонетическое сочетание букв оказалось мантрическим для искаженного сознания руссконеговорящего человека. Ярив шел по ночным цитрусовым плантациям, которые мы облюбовали для воскуриваний, и с периодичностью раз в минуту повторял по-русски одно единственное слово «с-п-р-у-т». Говорил он его с разными интонациями, то растягивая единственную гласную, то выпаливая все слово этаким горохом изо рта. В конце концов, он остановился и, показывая на землю пальцем, несколько раз повторил «спрут». Я подошел посмотреть, на что же он показывает. На земле лежала растерзанная кошкой птица, кровавые перья и косточки торчали из маленького разорванного тельца. Я согласился с ним, что это действительно «спрут» и есть, и мы пошли домой курить кальян.
Естественно потом уже в процессе общения мы взаимообогатили наш словарный запас. Русские слова, выученные Яривом, я, пожалуй, тут писать не буду, а вот итальянские, пожалуй, напишу. Ваффанкуло, порка мадонна!

Дефлорация

Я никак не мог ей вставить. Вставлялось буквально полшишечки, а дальше ну никак не шло. Она говорила, что ей очень больно и дальше не надо. А я в дефлорациях не специалист, может, конечно, и нужно было присунуть разок как следует, да и все дела, но сдуру, как говорится, можно и хер сломать. Вот я и начинал по теории - медленно, но верно прорываться вглубь. Она сказала, что у нее уже был какой-то Артем, точно так же потыкался и все без толку, а потом добавила: «Ничего не получится. У тебя он слишком большой!». Не могу сказать, что не порадовался этим словам, потому что, как и большинство мужчин, все же считаю, что он у меня наоборот - слишком маленький, но теперь, по крайней мере, больше, чем у Артема. Я даже загордился и в эту ночь оставил все попытки. На четвертую ночь наконец-то вошло до упора... под душем однако было лучше, проще по крайней мере.
Гондонов одних на это мероприятие извели пачки две, она сказала, что я на гондонах разорюсь, она не знала, что на гондоны у меня денег и не было, я их просто крал из магазина с названием «Кольбо», как и каждую вторую пачку сигарет. Сигареты в Израиле очень дорогие. Почти все русские воровали сигареты и гондоны. Сигареты чтобы курить, а гондоны просто так – на всякий случай. Кстати, уже потом выяснилось, что гондоны в «Кольбо» были бесплатными, так что зря мы их воровали.

Японцы

Вот кого умом точно не понять, так это японцев. Вы конечно будете смеяться, но нашлись среди них и такие, которые возомнили себя евреями. Три таких особи старательно изучали иврит в моей группе. Нужно сказать, что старательны были они во всем, в учебе, в работе, ни одного нарекания, ни одного опоздания, вечно сделанные домашние задания и назубок выученные правила. Хотя нет, вру, один единственный раз они опоздали на урок, трое сразу. А вышло так, что мы с Яривом затащили их в паб под предлогом практики в иврите. Начали с пива по чрезвычайно демократической цене 3 шекеля за кружку, потом мы с Яривом перешли на водку. Разговорились. Японцы водку пить отказывались наотрез, пока я не предложил за Хиросиму стоя и до дна, а после того, как я торжественно с барского плеча презентовал им Курильские острова, из узких глаз покатились скупые слезы. После такого единения народов пьянка пошла в крутое пике.
Наутро произошел нонсенс – все трое в полном составе опоздали на урок на полчаса. Если у трезвого японца глаза видно с трудом, то у японца с похмелюги глаз вообще нет. Заходят трое, ну совсем не в форме, училка наоборот - глаза от удивления расширила и спрашивает, что же такое должно было случиться. Трое хором отвечают, что вчера они были в пабе и Женя, я то бишь, напоил их до беспамятства водкой, поэтому сегодня они не смогли проснуться... (Напомню, что пить ульпанистам строго настрого запрещено) Вот вам и разница менталитетов, все как на духу, сдали меня как стеклотару, с потрохами. Я все понимаю, межкультурные различия и все такое. Конечно, я не обиделся, взял у одного из них иврито-японский словарь и весь урок старательно вырисовывал на больших листах иероглифами разные ругательства и демонстрировал им и всему классу. Ну а что, пусть знают наших, самураи блин хреновы.

Собеседование

Это уже под конец ульпана было, решил я на другую программу перебираться, чтоб на жилплощадь особо не тратиться, да и вообще в общаге оно веселее и в плане легкодоступных фемин и гетер посговорчивее, чем в большом городе с недоступной моему карману конкуренцией. Собеседовать надо было с неприятной на вид толстожопой психоложицей, совершенно не располагающей к общению. Она задала мне несколько дежурных вопросов о моей биографии, а потом полезла своим длинным угристым носом в потемки моей души. Начались вопросы типа, а что ты почувствовал в тот день, когда умерла твоя мать? Опиши этот день подробно? Почему ты нажрался до беспамятства в этот день? Хоть я и старался быть дружелюбным, этот разговор начал меня изрядно напрягать, и я попросил тетю сменить тему. Она что-то пометила в своем блокнотике и завела новую пластинку не лучше прежней:
- А что ты будешь делать, если не поступишь в Технион?
- Буду поступать еще раз.
- А если еще раз не поступишь?
- Найду работу, у меня уже есть одно образование.
- А если не найдешь работу?
- ... Повешусь бля!... Подожди писать в блокнотик, ты что, шуток не понимаешь?
Слово не воробей, мимо не гадит, я уже и сам понял, что шутка в данной ситуации была совершенно неуместной. Мы холодно распрощались, она сказала, что пришлет мне в киббуц документы на заселение в общагу.
Никаких документов я конечно же не получил, попросил венгрозину позвонить и расспросить что да как. Позвонила, сказали, что собеседование я не прошел, им такой неуравновешенный тип не нужен. Естественно потом все утрясли, собрали ворох рекомендательных писем и поручительств, но осадок неприятный все же остался.
Это был первый и единственный опыт общения с людьми психоложьей профессии, отсюда негатив, скепсис и все такое прочее к психологам при исполнении. Наверное, поэтому я и придерживаюсь точки зрения, что решать свои психологические проблемы нужно самому, а не приглашать в свою душу шарлатанов с немытыми руками.

(из архива www.fuckru.net)