PaDla : Рональд

Она взяла поднос, на дне которого лежала реклама с радостными лицами, и отправилась за стол. Поставила его на жирный но “чистый” столик и села. Она не хотела есть, просто в душе не хотелось ничего, ни этого веселого Клоуна в желтых ботинках на против, ни этой пластмассовой пальмой рядом с ним ни тем более этого говна которое стояло перед ней на подносе с лучшим работником месяца, лицо которого расплывалось в свежем жирном пятне. Но есть на добыло, надо потому что кто то так сказал, потому что еще воспитательница тетя Галя била ее в детском саду за то что она не хотела есть кашу камками и холодный суп, потому что орала мама когда с очередного похмелья варила ей суп из одной сморщенной свеклы и она ела его давясь, а потом неделю голодала. И вот сейчас она сидит в этом Клондайке и ест просто потому, что если она не поест шестой день, ей не хватит сил на конец. На конец который она сама ему предрешила и собирается здесь его осуществить.
Она развернула биг мак, взяла его обеими руками и без удовольствия откусила. Осталось пять минут и все. И все останется позади, и в первую очередь он будет там. Как оставалась она там, лежа ночью на обочине, в -15-ти градусный мороз, с переломанными ногами, с разбитым лицом, кровь на котором начала уже замерзать… От этих мыслей есть сразу перехотелось. Она отложила, лишенный девственности, биг мак и прикоснулась потрескавшимися губами к трубочке ведущий в стакан с кока-колой. Глоток негазированного напитка унес ее обратно в воспоминания. Холод. Холод, боль и тишина. И еще он, безразлично смотрящий на нее сверху вниз в свете фар его машины. Она не слышала, что он тогда говорил, она видела только безразличие, отсутствие всякого сострадания, и холод. Непонятно было, что так создавало холод, его глаза или природа, так рано начавшая подготовку к новому году. Она знала, что чуть дальше от нее лежит, уже мертвая, ее дочь. Мертвая потому, что Она ее не слышала, а главное не чувствовала ее как чувствовала раньше. Не ощущала ее тепло на расстоянии, не дышала ее воздухом и не видела мир ее глазами. Была холодная пустота, которая осталась до сих пор, и он, как ни в чем не бывало севший в свой авто и уехавший дальше по своим делам.
Захлюпали остатки воды в стакане, и она очнулась. Перед ней сидел он и смотрел в ее глаза. По телу тут же пробежали мурашки, губы вокруг трубочки разомкнулись, и повеяло холодом. Тем самым холодом трех годичной давности. Он молчал и смотрел. Она тоже. Только руки ее под столом медленно нащупывали ледяной курок. Хлопок, еще хлопок и Рональд молча, отдыхающий под пальмой сзади него безмолвно развалился. Мужчина сидящей перед ней странно остеклил глаза, какое-то время так просидел и сполз по стулу на пол. Еще через какое-то время пол начала заливать его алая кровь, она растекалась медленно, никуда не торопясь, пока не смешалось с осколками Рональда. Женщина встала, сумка, из кожзаменителя лежащая у нее на коленях, упала на пол, туда, где секунды назад был простой кафель, а теперь уже остывшая кровь. Из сумки тут же выпал и пистолет. Она поседела еще секунду, неспеша оглядела стол, взяла красный картонный пакетик с картофелем фри и, встав из-за стола, направилась к выходу. Аппетит снова дал о себе знать.