goos : Каждому своё

Семён лежал тихо, не шевелился, чтобы не разбудить жену Зинаиду. Запах газа уже ощущался, но не было никаких других симптомов отравления. Семён закрыл глаза, пытаясь уснуть, но мысль о смерти бодрила похлеще всяких Бернов и Ред Буллов. Уставившись в еле различимый в темноте потолок, он пытался вспомнить прожите годы, но в голову лез весь негатив последних лет – вечно недовольная жена, презирающая дочь, скотина – начальник, изводящий до нервного тика. Бесперспективность и безысходность дальнейшего существования и толкнули Семёна на этот страшный шаг.
Жена захрапела, пробормотала во сне невнятную фразу, но не проснулась. Только бы не проснулась, только бы всё получилось. Тогда всё закончится – унижения, насмешки, презрение. Где деньги, почему мало, с кем пил, почему задержался, чем это от тебя пахнет – больше не будет этих вопросов. Никогда.
Вспомнилась жена девчонкой – студенткой, весёлой, задорной, с косичкой и в ситцевом платьице в цветочек. Дискотеки, прогулки под луной, поцелуи прямо на глазах у прохожих – раньше это было очень смело. Как он упустил момент, когда она превратилась в сварливую суку в старом засаленном халате, с вечными бигудями, толстую, неопрятную, но полную амбиций и зависти. Не женщина, а Дружба-2. Пилила безжалосно по делу и без дела. И дочь настраивала против отца, мол, бездарь, пьяница и нищета, и из-за него все беды семьи.
Короче, не заладилось, если мягко сказать. И ил уже нет вырываться из этой безнадёги. Кому он нужен в свои пятьдесят три, плешивый, забитый и напичканный вбитыми в него комплексами. Вот и решился Семён – когда жена уснула, открыл все конфорки, налил на печку воды, чайник поставил, чтоб, если что, на самоубийство не было похоже. И свои проблемы решу, и благоверную накажу. Она виновата во всём – вот и пусть расплачивается. То ли газ, то ли стресс, то ли мысли увели, но Семён уснул.
И приснился ему чудесный сон – будто летит он над облаками – белыми, пушистыми, плотными, как хлопок, а вверху небо такое голубое, такое яркое, что дух захватывает. И вот, будто он уже в джунглях – зелень густая, сочная, цветы яркие, ароматные, недалеко – водопад и озеро с прохладной, чистой водой. Бабочки порхают, птицы в кронах щебечут – попугаи и канарейки всякие. Не сон, а реклама Баунти. И подходит к нему ангел, златовласый, в серебристой тунике, крылья белоснежные за спиной, и говорит – добро пожаловать, мол, с прибытием.
Семён попытался проснуться, но вроде бы это и не сон. Нет, точно не сон. Да это я в раю, етить – колотить. Получилось, и получилось намного лучше, чем предполагалось. Точно, не сон это, всё взаправдашнее. И ангел настоящий, смотрит так ласково, за руку берёт, и идут они вдоль озера. Семён мимоходом в отражение своё в воде взглянул и не поверил – никаких проплешин и морщин, никакого отчаяния во взгляде. Он такой же молодой и красивый, как в двадцать лет. Вот красота! Теперь всё будет иначе, всё по-другому.
Они прошли мимо озера, свернули на тропинку и вышли на огромную площадь, заполненную людьми и ангелами. Ангел – проводник указал Семёну на старика рубахе с золотой вышивкой на вороте и рукавах.
-Тебе к нему, — ткнул пальцем ангел и растворился в толпе. Семён, работая локтями и сто раз извинившись, пробрался к старику, который разговаривал с молодой женщиной, красивой и стройной. Да, тут можно начать жизнь заново, — подумал Семён.
- А вот и вы, — старик улыбнулся, извинился перед девушкой, и подошёл к Семёну, — ну рассказывайте. Какими судьбами к нам? Я – святой Пётр, слышали, наверное.
- Слышал, конечно… Да я, это… — замялся Семён, — как-то случайно вышло.
- Самоубийство – тяжкий грех. А убийство и того похлеще. Как вам не стыдно?
- Да о чём вы говорите? – возмутился Семён. – Это несчастный случай. Там чайник стоял, Ну и я уснул, наверное… не помню я.
- Не врёте? – прищурил глаз старик. – Ложь – страшный грех.
- Ни в коем случае. Разве можно врать самому Петру?
- Ну, случай, так случай. Поверю на слово. Располагайтесь, вам всё расскажут, покажут. С прибытием.
- Спасибо. – Неужели удалось провести, неужели поверили?
- Подождите, не уходите, сейчас, один момент. – Апостол замахал кому-то рукой поверх голов. Через несколько секунд к ним протолкался ангел, тащивший за руку девушку с косичками, худенькую, стройненькую, в ситцевом цветастом платьице.
- Ваше? – спросил ангел у Семёна. – Муж и жена даже в раю не расстаются. Навеки вместе.
- Зина? – ошеломлённо пробормотал Семён. – Привет, как ты прекрасна, я тебя такой и любил. Зиночка, прости меня, прости.
- Ну, ладно, вы тут разбирайтесь, а у нас дела. – Апостол и ангел удалились, а Семён тонул в глазах своёй жены, той, настоящей, давней, которую он боготворил и за которую мог жизнь отдать… когда-то давно.
- Зиночка, — прошептал он.
- Скотина ты, тварь безгрогая, тупая, — хриплым голосом зарычала она, — да как ты мог? Как ты посмел, ничтожество, такое сделать? – Её лицо старело и толстело на глазах, платье превратилось в халат с оторванной пуговицей и пятном на животе. На щеке вылезла бородавка, а на голове откуда-то взялись бигуди. Она стояла, нахмурив брови и уперев руки в бока.
- Мразь неблагодарная, избавиться от меня захотел. А ну, пошёл, я тебе сейчас всё расскажу и покажу. Мы теперь с тобой на века.
“А я думал — рай ” – обречённо вздохнул Семён, — “ А оно вон как повернулось, отвечать придётся всё-таки за грехи. У каждого свой ад”.
(C)goos