Master_Zolan : Захолустье (кусок)

Я просыпаюсь посреди пустой квартиры. В воздухе очень сильно пахнет бензином, а вокруг меня, на старом ободранном паркете, разбросаны крысиные трупики. Сильно кружится голова, и я, кое-как заставив себя встать, пошатываясь, подхожу к окну. Поворот ручки, и в комнату врывается свежий прохладный воздух, вытесняя пары бензина, уксуса и чего-то еще, от чего неприятно дерет в горле. Делаю несколько глубоких вдохов и подхожу к старой красной кассетной магнитоле. Жму «PLAY». Начинает играть классика. Такая ретро-ретро классика с кучей помех. По-моему это Шуберт, но точно не скажу.
Направляюсь в ванную комнату, с целью умыться и почистить зубы. Такое ощущение, что во рту у меня ночевали не кошки, а весь хренов зоопарк. А потом он весь единовременно сдох, и долго лежал на солнце, прежде чем попасть мне в рот. Машинально сажусь на край ванны, беру с раковины зубную щетку и кусок мыла. Пасты у меня уже давно нет. Начинаю процесс чистки. Жесткие щетинки неприятно дерут десны. Через минуту данный процесс мне надоедает. Я промываю щетку. Пока полощу рот, с интересом рассматриваю труп, что лежит в ванне. Это девушка. Без правой руки. Судя по всему: умерла недавно. Думаю, о том кто это вообще, и как оттирать ванну после нее. Зеваю и направляюсь обратно в комнату.
Кто-то настойчиво стучит в дверь. Молча открываю. На пороге стоит невысокий, но крепкий лысый парень, в синем костюме с капюшоном. Два поросячьих глаза буравят меня секунды три. Я замечаю в правой его руке обрез охотничьего ружья, а в левой- бутылку с пойлом. Наконец ему надоедает так стоять, он протягивает мне бутылку со словами «Я тебе опохмелиться принес».
«Спасибо, Капсула» — Я сворачиваю крышечку и делаю один быстрый глоток. Эта острая сорокоградусная дрянь, пахнущая свежей нефтью, резко приводит меня в чувство. Но у пойла есть один побочный эффект. Я ставлю бутылку на пол и бегу в ванную блевать.
Времени на раздумья особо нет, а потому меня выворачивает прямо на лицо мертвой девушки. Открываю воду и направляю струю из душа себе в рот, выплевываю все туда же. Немного подумав, усиливаю напор воды и промываю ей лицо. Теперь только несколько кусочков полупереваренной еды остаются у нее в волосах. Закрываю воду, и возвращаюсь к гостю.
Капсула, сидит на подоконнике, колотит ногами о батарею в такт музыке, и пересчитывает дохлых крыс на полу.
В углу, справа от него лежит моя одежда. Я делаю музыку погромче и неспешно натягиваю штаны.
-У меня ванной труп, какой-то телки.
-«А я знаю.»-Капсулу это ничуть не удивило-«Это Колдун вчера приволок. Развлечься с ней хотел. Но перебрал с допингом и курица скопытилась. А он сразу на измене — в ванну закинул расчленять собрался. Руку отпилил кое-как. Потом решил, что проще сжечь. В итоге припер откуда-то бензин. А потом ему стало влом этим заниматься, он же, сука, ленивый — канистру с окна выкинул, причем, вместе с рукой».
Пока слушал эту историю, успел надеть майку, носки и кроссовки.
-«Нужно квартиру все-таки закрывать. А то чего доброго посадят еще» – Я уже в прихожей. Смотрюсь в зеркальную дверцу шкафа. Оттуда на меня пялится жутко худой парень с татуированным лицом и наполовину обритой головой. Раньше с такой прической ссылали в Сибирь, а теперь она просто выделяет меня из общественной массы. Хотя с другой стороны — это все волосы, доступные мне, после пожара. Я открываю дверцу шкафа и достаю «Аванеса». Так я называю свой трехзарядный дробовик. Проверяю заряд, и вешаю оружие на плечо. Достаю свой кожаный плащ. Он старый и протертый, но я его люблю. Если верить прапрадеду, то его дед во время Второй Мировой забрал у одного фашистского офицера. И вроде бы он даже сшит из человеческой кожи. В это мне слабо вериться, но все может быть. Одеваю плащ. Засовываю правую руку в карман. Мои ожидания оправдались — там около пяти патронов. На сегодня должно хватить.
Капсула уже закрыл окно, и, схватив бутылку с пойлом, направлялся на выход.
О том, что я снова забыл закрыть дверь, вспомнаю уже на улице, забрасывая в кусты канистру и отрезанную руку, что лежали прямиком под моим окном.
В полдень мы ступили на территорию парка. Людей в это время почти не бывает. Хотя здесь всегда людей почти не бывает. Метрах в двадцати от нас, собралась шумная толпа детей. Они смеялись и кричали, перебивая друг друга.
До назначенного Колдуном времени было еще полчаса, а потому, я из праздного любопытства решил посмотреть, что так развеселило детишек.
«А ну, малые, расступись!»– ворчал Капсула, пробираясь сквозь толпу малышей. Дети неохотно отступали.
Когда мы оказались в центре толпы, и я увидел, что так веселило ребят, я как раз подумал, что лучше б мы прошли мимо. В грязной картонной коробке лежала мертвая кошка. У нее было три котенка. Еще слепые совсем. Двое лежали в коробке. Один мертвый, второй ползал и тыкался маленькой мордочкой в мертвое тело матери. Из глаз кошки торчало по гвоздю. Чуть поодаль от коробки валялась деревянная доска, к которой двумя такими же гвоздями, за передние лапки, был прибит третий котенок. Он был живым. Пытался высвободиться и жалобно пищал.
К горлу подкатил ком, я потянул руку к Капсуле, за пойлом. Мой друг испытывал схожие чувства, а потому сам сделал два глотка, прежде чем отдать бутылку мне.
«Вы ебанные мелкие уроды! Кто из вас это сделал?» — заорал Капсула, и перехватив обрез за ствол, подобно дубине, со всему маху ударил по голове ближайшего к нам ребенка. Мальчишка упал и тут же потерял сознание. Из разбитой головы потекла кровь. Кольцо вокруг нас слегка расширилось.
Я к тому моменту осушил бутылку, и успел вычленить в толпе мальчишку с молотком в руках. Это было не сложно — он единственный, с чьего лица не сошла улыбка. Он смотрел на Капсулу победным и злым взглядом.
Вокруг нас пронеслись одинаковые металлические звуки, открывающихся перочинных ножей.
«Спина к спине!»- заорал я, метнул бутылку в голову мелкого садиста, и выхватил из под плаща «Аванеса». Пацан успел увернуться и где-то позади него послышался звук бьющегося стекла. У Капсулы с реакцией было еще лучше, и он уже прижался к моей спине, держа обрез, как положено.
«Не хватало еще от школоты финок получить…»- прошипел я сквозь зубы. Капсула ничего не ответил. Лишь шумно сглотнул.
Ситуация приняла какой-то неправильный оборот. Хотя опять же, ничего удивительного в ней не было. Такое периодически случается в нашем городе. Не знаю, кто придумал про «Цветы жизни», но я бы сказал, что скорее «смерти». Может и банально, но зато отражает реалии.
Они знают, что, скорее всего, стрелять мы не будем, а потому кольцо вокруг нас начинает медленно сужаться. У большинства в руках маленькие ножи, у кого-то ножницы. Только у одного молоток. Дети молчат и улыбаются, теперь мы — вместо кошек.
«Ребятки, а вам к мамам не пора?»- пытался я разредить обстановку. Не очень удачный вариант, учитывая, что большинство из них сироты. Дети, погибших во время взрывов.
«Наши мамы мертвы, как и папы»- произнесла ровным голосом какая-то девочка со стороны Капсулы.
Вариантов у нас на самом деле не было. Либо мы, либо они.
-«На счет «Два»?» — тихо спросил дрожащим голосом мой лысый приятель.
-«Ага» — тихо отвечаю я и продолжаю громче «Я об этом и говорю: не пора вам к ним?»…
Внезапно раздался вой сирены. Я никогда так не радовался появлению ментов. Дети бросились врассыпную. Даже тот, который лежал без сознания, вскочил и побежал, с резвостью дикого зайца.
Сквозь решетку забора было видно источник звука – полицейскую машину. «Хватай котенка и валим»- крикнул Капсула. Он уже повесил обрез на плечо и поднимал доску, придерживая котенка.
Встречу с Колдуном пришлось отложить на неопределенный срок. Но я думаю, он сам это понял, когда наблюдал из кустов, как мы убегаем от наряда с котятами в руках.
Недалеко от парка находилось несколько заброшенных зданий. Уже час, как мы сидим в подвале одного из них.
Котенка-мученика мы успешно освободили, перевязав передние лапки, куском тряпки, что нашли в подвале.
Теперь он спит со своим братом, иногда стонет — будто видит кошмары.
Капсула сидит на полу, упершись спиной в стену. Молча курит, и смотрит на доску, испачканную кошачьей кровью.
Я же, стараясь не думать о произошедшем, усердно полирую ствол «Аванеса», куском замши.
Судя по освещенности сейчас около пяти вечера. Вряд ли патруль снизойдет до того, чтобы убить на нас столько времени.
«Раньше убить ребенка — было одним из наивысших зол, а теперь большинство детей – сами наивысшее зло. Ты на самом деле бы стал стрелять?»- Я смотрю на друга.
«А почему нет? Либо они, либо мы, ты же знаешь!»- Он потягивается, и зевает.