Мёнин : Синдром

Во дворе, зажатом между панельными девятиэтажками, наспех возводили виселицу. Три человека в белых халатах суетились, спешили, но делали свою работу слаженно, на совесть. Было раннее утро, солнце только-только расцветило небо, весеннюю траву, детский турник и качели. Из полумрака тянулись бледные бордюры и деревья, щеголяющие свежей известкой.

Чуть поодаль стояла небольшая компания и скучающе следила за происходящим. Здоровяк в синем строительном комбинезоне, юноша с аристократически вытянутым лицом в шикарном костюме и невзрачный человечек в очках.

— К турнику бы прикрутили давно, — пробасил здоровяк раздраженно.

— Не полагается к турнику. У нас все под отчет и согласно регламенту, — немного виновато сказал один из белых халатов.

— Господа, — вымолвил юноша. — Полагается или не полагается, но через четверть часа у сего действа будет множество нежелательных свидетелей. Поторопитесь.

— Вот и готово, — произнес белый халат довольно и спросил — Кто первый?

С пластиковой перекладины свисали и призывно покачивались две стерильно-белые петли.

— Пошли что ли, Красавчик? — обратился здоровяк к юноше.

— Конечно, думаю наш младший товарищ охотно уступит нам право первого шага, — сказал Красавчик. — Пошли, Роскошный.

Здоровяк в комбинезоне и юноша в костюме взошли на невысокую приступку виселицы. Два белых халата встали у них за спинами, аккуратно надели каждому на шею по петле и осторожно затянули. Третий белый халат достал из кармана смятую в неряшливый ком пленку, тряхнул за край. Пленка распрямилась в тонкий экран, светящийся мертвенно-желтым.

Приступка упала вниз. Два тела закачались в воздухе. Человечек в очках с ужасом смотрел на своих товарищей. Красавчик вытянулся в струну и почти сразу же обмяк. Сильное тело Роскошного боролось за жизнь, извивалось, хрипело, ноги били воздух, пальцы рефлекторно скребли впившуюся в горло веревку.

Белые халаты скучковались вокруг экрана, тыкали в него пальцами, раздавалось оживленное:

— Смотри! Показатели зашкаливают… Невозможно! Обратите внимание на сердечную активность… Какой скачок на графике…

Человечек пятился назад, сам того не замечая.

Белый халат отвлекся от обсуждения, посмотрел на очкарика исподлобья. Радостное и оживленное лицо стало озабоченным. Рот начал раскрываться в предостерегающем крике:

— Эээ… Ты что?!

Человечек рванул с пояса черный стержень, взмахнул им, превращая в метровую палку. Крепко ухватил обеими руками и понесся над землей. Чуть не врезался в стену, ракетой взвился вверх, вдоль здания, скрылся за крышей.

— Догнать! — заорал белый халат.

Двое послушно щелкнули черными стержнями и сорвались в погоню.

«Не догонять, — подумал оставшийся белый халат. — Это трибунал». Быстро пробежался по экрану-пленке пальцами, швырнул его на траву. Из нагрудного халата достал цилиндрик шприца, приложил к шее и мягко осел. Экран отсчитал последние мгновения и пронзительно пискнул. Сверкнуло ослепительно. Вышедший на балкон мужик с кружкой чая испуганно моргнул, дрогнул, чуть не ошпарился кипятком. Посмотрел вниз. Ничего подозрительного не заметил. «Давление, наверное», — решил он.



Человечек летел над лесом, проснувшимся, шумящим на ветру кронами. В этом звуке слышалось счастье удачного побега, жажда жизни и прочие позитивные чувства. Которые испытываешь, когда тебя догоняли, но чудом не догнали. Беглец выкрикнул что-то нечленораздельное, радостное. Завертелся на своей «метле», стараясь все увидеть, все впитать: и ветер, и солнце, и небо. Заметил позади две белые точки. Пока над самым горизонтом. Но приближающиеся с неотвратимой уверенностью. «Мощные у них машинки, — подумал очкарик. — Крысы лабораторные… Учитесь!»

Он распластался, растянулся вдоль шеста, будто собираясь прыгнуть в воду «ласточкой». Скорость заметно выросла. Но белые точки превратились в бледные пятна и сокращали расстояние. «На маневре накрою», — решил человечек, устраиваясь поудобнее, распрямляясь. Преследователи налетели стремительно, зажали с двух сторон, раскручивая над головой полупрозрачные нити, почти невидимые с робком утреннем свете. Беглец резко скинул скорость, оказавшись позади, бросил вперед шест, боднул спину слева. Спина крутанулась пропеллером к земле. Раздался громкий хлопок. Очкарик чудом удержал «метлу», выровнял и поднырнул под оставшегося преследователя. Ударил всем телом. Подбросил вверх. Белый халат потерял управление, рухнул вниз. Успел остановить падение у самых крон деревьев, но не уследил за нитями-лассо, которые захватили ветки. Его дернуло, крутануло и переломило об ствол. Безвольной куклой закачался в воздухе.

Беглец сделал широкий круг, чтобы осмотреться, и довольный увиденным взял прежний курс. «Дня два у меня есть, — размышлял он. — Потом перезагрузят Красавчика и Роскошного. И они меня заломают. Просканируют местность и заломают. Товарищи, чтоб их… Но ученым капец». Улыбнулся вымученно и попытался злорадно расхохотался. Раздался придушенный мышиный писк.



В комнате с серыми, отливающими сталью стенами царила мертвая тишина. За похожим на пластиковый гриб столом стоял седовласый мужчина в серебристом комбинезоне, плотно облегающем массивное, коренастое тело. Он задумчиво почесал тяжелый подбородок и оглядел вытянувшихся в струну пятерых людей напротив. Троих — в белой униформе аналитиков. И двоих оперативников в черных туниках.

— Мда, — протянул он, недобро посмотрев на подчиненных из-под кустистых бровей. — Неожиданно. Очень.

Выдержал паузу и поинтересовался:

— Санкция на эксперимент была? Первый, у тебя была санкция на эксперимент?

— Никак нет, — отрапортовал Первый, нервно теребя полу белоснежного френча.

— Не было, — удовлетворенно констатировал человек. — Оценки рисков были произведены?

— По первому уровню, все…

— Оценки рисков, — перебил Первого вопрошающий, — не были произведены. Ты знал, что в составе группы есть новобранец?

— Он показывал эмоциональную устойчивость уровня…

— Знал, — опять перебили Первого. — Ты все знал, Первый. Ты все знал. Это твоя работа — все знать. Но в данном конкретном случае результаты твоей работы Институту не интересны. Они заинтересуют Трибунал. Хотя… Под трибунал ты не попадешь. Обещаю. Знаешь, почему?

— Никак нет!

— Потому что после ближайшего сеанса связи, как только рапорт о случившемся уйдет в Центр, я лично тебя распылю.

Первый нервно сглотнул.

— Полковник, разрешите обратиться, — отчеканил один из оперативников.

— Разрешаю, Роскошный.

— Мы засечем его с орбиты и перехватим. Без проблем.

— С проблемами, Роскошный, с проблемами. Местность уже просканировали. Его нет на поверхности планеты. К слову, мне очень интересно знать, а как это у него получилось?

— Полковник, — подал голос второй оперативник. — Наш молодой коллега умен, но предсказуем. Теперь нам точно известно его местонахождение. Он в Подземном городе. Вернуть его не составит особого труда. Это вопрос времени.

— Времени… Хорошо, Красавчик. У вас есть десять дней. А потом мы возвращаемся домой. Либо в полном составе. Либо без Профессора и без Первого.



Майор с силой провел пятерней по лицу, стараясь смахнуть хмель. В мутном полумраке бара лицо его казалось неживым, будто вырубленным из пыльного песчаника.

— Еще? — участливо спросил бармен — краснолицый молодчик в белой накрахмаленной сорочке.

— Хватит, — ответил Майор, закасывая левый рукав серой водолазки.

Бармен приложил сканер к шрихкоду на внутренней стороне оголенного жилистого запястья. Сканер удовлетворенно пискнул. Майор потер подушечкой большого пальца экранчик аппарата, подтверждая перевод.

Расплатившись, вышел из бара на сумрачную улицу города, где всегда царит ночь. Посмотрел на неяркие столбы света, прошивающие пространство, как прожекторы периметр. В них копошилась, клубилась мошкара, ела друг друга, размножалась, снова ела. Насладившись зрелищем, вытащил из кармана пиджака раздавленную пачку, выбил сигарету. Долго шарил по карманам в поисках зажигалки.

— Прикуривайте, — произнес вежливый вкрадчивый голос.

Перед самыми глазами Майора вспыхнул огонь, ослепляя. В следующее мгновение мощный удар в подбородок отбросил к стене. «Опять», — подумал он, стекая на бетонную мостовую.

— Сканер давай. Живо, — раздались голоса.

«Трое», — решил Майор. Перед глазами плясали радужные пятна. Левую руку зажали и начали закатывать рукав. Правая привычно скользнула к голенищу бутсы, выхватила короткое широкое лезвие и рубанула поверху. Нож прошел через что-то мягкое и податливое. Раздался жуткий визг. Майор вскочил, сбрасывая ослабевший захват, ударил ногой вперед, сминая чье-то лицо. Очертил короткую дугу клинком, задел по касательной. Когда глаза привыкли к темноте, стали видны два скорчившихся силуэта. Один еще стонал. В темноте слышалась дробная поступь убегающего человека. Аккуратно вытер нож о куртку лежащего, спрятал в чехол на щиколотке и весело зашагал в темноту. Фальшиво насвистывая бравурный марш, в его исполнении звучащий на удивление вульгарно.

Через пару кварталов, обозначенных здесь створками массивных бронированных ворот, всегда открытых, Майор нырнул в неприметный зев лаза. Прошел на корточках, выпрямился, чуть не разбив голову о низкий свод. Потом долго петлял в темноте подземелья, ощупывая шероховатый бетон с торчащими обломками арматуры. По малейшим неровностям определяя, где он сейчас находится и куда идти. Рука привычно провалилось в пустоту узкой расщелины. С трудом протиснулся в каменную щель, в который раз мрачно подумав, что когда-нибудь съест или выпьет лишнего, и застрянет здесь. Плечо уперлось в железный поддон. Присев и подцепив его снизу за металлическое кольцо рванул кверху.

Выпал в небольшую комнату, скорее даже нишу, служившую ему домом. Задвинул поддон обратно, тщательно проверил стыки и щелкнул выключателем на стене. Заранее болезненно зажмурившись. Сквозь веки ворвался желтоватый свет. Пообвыкнув, открыл глаза. В мутном зеркале отразился невысокий лысый мужчина. Тощий, жилистый, резкий и стремительный в движениях. Напротив двери были навалены мешки, набитые тряпьем, служившие кроватью. К потолку криво и ненадежно прилепилась световая панель. Пожелтевшая и растрескавшаяся от времени. С проволоки, натянутой через помещение по диагонали свисал разный хлам: от одежды до силиконовых внутренностей терминалов. К одной из стен был привален кусок пластика, из-за которого раздавалось журчание канализации.

Майор с облегчением стянул бутсы и рухнул на мешки. Перевернулся на спину, вытянулся с наслаждением. Достал из щели над самым полом узкий металлический терминал, щелкнул по экрану.

— Сегодня в Подземном городе без перемен. У нас ночь, — раздался жизнерадостный голос белозубого диктора. — Покупайте крем от загара. Все покупайте крем от загара. Зачем вам крем от загара? Его любят крысы. Покупайте его побольше. Иначе крысы полюбят вас.

На экране светился яркими огнями Проспект. По тротуарам прогуливались шикарно одетые люди. Призывно вспыхивали вывески кафе и магазинов.

— Зачем вам Солнце, если есть огни Проспекта? Они так же недостижимы для вас, мои маленькие гномики. Добывайте золото и драгоценные камни. Что? Не слышу? Нет здесь золота? Поройтесь в мусоре. На помойке есть все. Спешите…

— Бред… — сказал Майор, выключая экран.

Спрятал терминал обратно в тайник. Закрыл глаза, покачиваясь на мягких наркотических волнах, растворяясь, в гуле канализации, жужжании световой панели, неясных шорохах и биении подземелья.



Беглецу крупно повезло. Заряда «метлы» как раз хватило, чтобы плавно опуститься в окрестностях Железной горы, под которой и растянулся многомиллионный Подземный город.

Профессор скинул ставшие ненужными очки, втоптал их в землю и пошел по направлению к городским воротам.

Идти приходилось в гору, между низкорослыми деревьями с причудливо искривленными стволами. Громогласно, с каким-то ожесточением даже, кричали птицы. Пахло чем-то пряным. А в голове дробно била болью злая жилка. Профессор морщился, с усилием переставляя ноги. Азарт погони пошел на убыль, и мысли о нелогичности случившегося обрушились скопом, обгоняя друг друга. Впрочем, объяснение было и называлось Синдром, с большой буквы. Но Профессор отказывался верить в такое объяснение. Отведенная роль провинциального библиотекаря ему ни в коей мере не нравилась. Вперед он шел исключительно из упрямства и вредности. «Пусть побегают, — думал беглый библиотекарь. — Сам не вернусь. Это слабость». Так он себя убеждал, хотя на душе и было неспокойно.

В Подземный город Профессор вошел без осложнений. Отогнул сетку-рабицу на стоянке у таможенного поста, поднырнул под проволоку, воровато огляделся. И уверенно зашагал по уже успевшему раскалиться на солнце асфальту к огромному сияющему стеклом и металлом зданию.

На пропускном пункте таможенник в синей униформе приветливо улыбался. Извиняясь за неудобство, провел сканером по шрихкоду на руке. Украдкой бросил взгляд на экран и расплылся в улыбке. «Добро пожаловать, в Город», — сказал он, сделав приглашающий жест в сторону зала ожидания.

Профессор удобно устроился в широком кожаном кресле, заказал коктейль и путеводитель у пробегающей мимо девушки-официантки. Посмотрел на зеркальный потолок. В нем отразились ряды кресел, по большей частью, пустых. Вернулась девушка, поставила небольшой подносик на широкий подлокотник. Профессор углубился в изучение буклета с красочными картинками и обещаниями. Под чтение и тихую непритязательную музыку допил коктейль. Заказывал второй, когда раздалась громкая мелодичная трель. Стена, отделяющая зал ожидания от стоек пропускного периметра, опустилась. Пол дрогнул, уши на мгновение заложило.

Где-то на пятом бокале зал залил яркий искусственный свет Центральной площади Подземного города. «Приехали», — понял Профессор, поднялся с видимым трудом и влился в нестройные ряды прибывших, спешащих покинуть уже успевший надоесть подъемник.



Майор с трудом вынырнул из мира грез. Кто-то осторожно возился за дверью. Кляня себя за то, что не выключил свет, потянул из-под мешков тяжелый штурмовой пистолет и направил в сторону выхода. Шум стих. Послышались удаляющиеся шаги. Может, кто-то заблудился. Но после такого придется ходить еще осторожнее, а вздрагивать чаще. Майор приподнялся, заткнул пистолет сзади за пояс. Встал. Отодвинул лист пластика от стены и нырнул в низкий неровный проем.

Через каменный карман проходила сквозная труба, ржавая, блестящая каплями воды. Чуть-чуть тронул широкий круглый вентиль. Из стыков во все стороны ударили тонкие, тугие водяные струи. Умылся брызгами, вздрагивая от холода, перекрыл вентиль. Вернулся в комнату, щелкнул выключателем на стене, погрузив свое жилище в непроглядную тьму, и рухнул точно на мешки.



В Подземным городе стена — вид привычный и часто единственный. Но в этой комнате стена была особенная. Далекая, рассвеченная россыпью веселых огоньков, переливающихся, меняющих цвет: фиолетовые, изумрудные, солнечно-желтые, малиновые… За такой вид приходилось много платить. Но деньги были. Перестраховщики из Института всегда снабжали экспедиции с хорошим запасом. Сейчас эта особенность играла против них же самих.

Он сидел в глубоком диване. Рассматривал бокал с розоватым шипучим вином на свет, льющийся из прозрачно-синих колонн. Жизнь нравилась. Хорошо ощущал стремительно приближающееся ее окончание и спешил насладиться каждым мгновением. Сейчас он допьет и поедет в пещеры развлечений, служащие здесь чем-то средним между пляжем, клубом и публичным домом.

Допил. Аккуратно поставил тонкий бокал на низкий столик. Босиком прошелся по мягкому ковру. Хотел надеть туфли. Махнул рукой, передумал. Ступил на персональный подъемник. Комната бесшумна ушла вверх. В проеме появилась пульсирующая габаритными огнями платформа. Он переступил на теплую, приятно ласкающую ступни поверхность. Взялся за поручень. Коридор поехал ускоряясь, постепенно стены слились в причудливо переплетающиеся цветовые полосы. Туннель, прорубленный в скале, кончился. Сквозь прозрачное нутро транспортной арки открылся захватывающий вид на черную пропасть, на дне которой клубились, вспыхивали улицы Подземного города. Мимо проносились другие платформы, арки сплетались в паутину, расходились концентрическими кругами.

Платформа остановилась. Мутноватая дверь упала, открылся малахитовый полумрак небольшой пещеры. Явственно раздался плеск воды и звонкий девичий смех.

— Завидуйте, суки, — произнес он и слетел по аккуратным ступеням вниз.



Майор проснулся от шороха. Кто-то бегал в темноте, шуршал, слышались прыжки небольшого, но стремительного зверька. Щелкнул наручным фонариком. Рядом с изголовьем сидела довольно крупная крыса и выжидающе смотрела.

— Извини, совсем забыл, — сказал Майор, приподнявшись, роясь в заднем кармане. Рука затекла и слушалась плохо.

Крыса нетерпеливо шмыгала носом.

Наконец он достал пластинку пресного хлеба, аккуратно разорвал упаковку, стараясь не просыпать раскрошенную в труху пищу, и пододвинул к зверьку.

Крыса понюхала с подозрением, зубами притянула поближе и начала есть. Степенно, придирчиво выбирая каждый кусочек, прижимая двумя лапками к мордочке и с аппетитом схрумкивая. Человек с умилением наблюдал. Подобрав все до последней крошки, зверек ухватил пустую упаковку и упрыгал в темноту.

Майор выключил фонарик и опрокинулся на спину. Не спалось.



В пещерах он развлекался со вкусом и весьма удачно. Поэтому возвращался в самом лучшем расположении духа. «Лола, Лола, — мычал себе под нос. — Девочка моя». Переступил порог своих апартаментов, немного покачиваясь, ввалился в комнату, которая плавно залилась синеватым сиянием.

На диване кто-то сидел, спиной к двери, лицом к арке и любовался видом на играющую огоньками далекую стену.

— Бу! — раздался бас за спиной.

Голос знакомый. Поэтому развернулся медленно, даже лениво. В кресле у двери развалился Роскошный. С почти пустой бутылкой коньяка в руке.

— Отличное пойло. Дорогое? — спросил он.

— Не дешевое.

— Хорошо устроился.

— Хорошо, — эхом раздалось с дивана. Красавчик медленно встал, прислонился к спинке. Поднес бокал с розовым вином к глазам, задумался. Продолжил:

— Уважаю твой выбор Профессор. Ты со вкусом истратил отпущенное тебе время. Можешь поверить: мое мнение чего-то да стоит.

— Он у нас еще тот гуляка. Был, — зашелся в хохоте Роскошный. — Тебя за пять дней скрутили, а он месяц бегал.

— Не будем вспоминать былое. У каждого свой лимит глупости. Я свой израсходовал давно. Профессор только что.

— Майор.

— Что, извини? — переспросил Красавчика рассеянно.

— Теперь меня зовут Майор. И домой я пока не собираюсь. Мне и здесь хорошо.

— Не собирается! Ты только послушай, Красавчик, — опять расхохотался Роскошный.

— Понимаешь, — Красавчик запнулся и продолжил. — Майор. Твое возвращение — вопрос воли. Но не твоей. Здесь…

Не окончив фразы, Красавчик протяжно застонал, переломился пополам и скорчился на пушистом белоснежном ковре.

— Не понял… — протянул Роскошный. Отбросил пустую бутылку в сторону — зеркальная панель взорвалась осколками — с рычанием бросился на Майора.

Они врезались в диван, опрокинули. Майора впечатали в пол и начали душить. Чудом он успел сорвать с пояса небольшой пистолет, с которым не расставался последние несколько дней. Упер ствол в живот нападающего, вдавил спусковой крючок. Выстрелы слились в очередь. Пули прошивали тело здоровяка насквозь, вырывали клочья мяса, забрызгивая потолок кровавыми ошметками. Не обращая внимания, Роскошный медленно, но неотвратимо сжимал пальцы все сильнее и сильнее. Майор отбросил замолчавший пистолет, извивался, как червяк, утопив подбородок в грудь, страшась услышать хруст собственного позвоночника, почти теряя сознание. Вдруг хватка ослабла. Роскошный грузно осел, придавив обессиленную жертву. С трудом Майор откинул с себя тело. Воздух с сипом наполнял легкие, каждый вздох отдавался лютой болью.

Уставился на заляпанный потолок «А пить надо меньше, — подумал он. — Алкоголь вреден для организма. Особенно с ядом». И решил, что самое время зарыться поглубже.



В баре было людно и шумно. Не спрашивая, красномордый бармен подвинул к Майору стакан с пойлом. Тот принял глубокую металлическую посудину двумя руками и присосался. Медленно цедил горький напиток, обещающий легкий укол безмятежности, наркотическое забвение, сушняк и головную боль немного погодя.

Допил стакан до половины и привычно растворился в гвалте завсегдатаев, дыму и воне подгоревших полуфабрикатов. Отвратная еда являлась фирменной карточкой заведения. Здесь умудрялись спалить даже то, что не могло гореть в принципе.

— Ты зарылся, приятель, — беседовал он сам с собой.

— Да, нас никто здесь не найдет, — радостно поддакнул собеседник.

— А нас ищут?

— Конечно. Это их обязанность.

— Де… Уже десять. Десять гребаных лет. Десять лет мы гнием в этой дыре. Обязанность? Нас списали!

— Не имеют права. Такого никогда не было!

— А ты знаешь? Может, мы думаем, что не было. А есть особый пункт…

— Хватит ныть! Проглоти пулю. Или упейся насмерть. Сразу вернешься.

— Да?! А если корабля нет на орбите? Мы умрем. По-настоящему. В этой дыре…

Действие наркотика начало ослабевать. Диалог прекратился. Майор вынырнул из забытья. Осмотрелся. По терминалу, подвешенному под самым потолком, зубоскалил белозубый диктор.

— …дорогие мои свинки. — доносилось из динамиков. — Хрюкайте и ройтесь в мусоре. В мусоре ваш путь наверх. Путь к свету и воздуху. Путь к простору и роскоши.

— Выключи! — рявкнул Майор бармену.

— Чегой-то? — спросил тот удивленно.

Ни слова не говоря Майор метнул тяжелый металлический стакан в экран. Стакан отскочил от терминала и ударил бармена в затылок.

— Что?! — заорал халдей. — Посуду портить?! Да я тебя…

Что именно «тебя», объяснить не успел. Озверевший посетитель ткнул ему кулаком в нос. Хлынула кровь. Истошно завопив, красномордый детина схватился за лицо обеими руками. Застыл, раскачиваясь и подвывая. Рукава белоснежной сорочки быстро набухали бордовым. Завсегдатаи с отрешенным безразличием взирали на происходящее. Майор встал и не спеша покинул бар, не расплатившись.



Он шагал по узкой улице-расщелине. Из темноты в мутный полумрак, в жужжание светового короба. И вновь в темноту. Под хруст мусора и шорох крыс.

Из стены засветил ядовито-желтым уличный терминал. Майор подошел к нему и ввел хитрую последовательность цифр. Появился банковский интерфейс. Выбрал свой номер счета и подтвердил перевод. Этот фокус нельзя было повторять часто. Но денег, заработанных таким способом, хватало на жизнь.

Потушил экран и отправился бродить по этим мрачным, захламленным ущельям. Искать новый бар. В старый дорога закрылась.

Так он гулял довольно долго, пребывая в безмятежном отупении, без мыслей, без желаний. Внимание привлек дребезжащий ритмичный звук. Мотыльки бились о неровный свет красной вывески. «Магазин Т» — гласили буквы. Что означало это «Т» было уже не понять. Надпись оплавилась в грязно-бурый пластиковый комок.

Майор выбил хлипкую решетку входа и зашел в магазин. Щелкнул фонариком браслета. Внутри тянулись неясные, пустые, покореженные стеллажи, по непонятной причине не востребованные местным населением. В конце небольшого помещения оказалась подсобка. Проем зиял лишенный двери и навесов, вырванных с мясом. Дальше был тупик. Осознание этого факта так сильно потрясло, что рука сама откинула полу пиджака и ухватила рифленую рукоять. Пистолет был извлечен, курок взведен.

Выстрелы в закрытом пространстве прозвучали оглушительно. Ударами в мозг. Стена безропотно приняла пули. Звон в ушах, боль отрезвили.

Майор выбросил ставшее бесполезным оружие. Вышел на улицу.

Хотелось курить. Пошарил по карманам. Сигарет не было, Потерял в последней драке, вспомнил он. И с сожалением подумал о так глупо утраченном оружие. Здесь оно очень ценилось. Ценилось гораздо выше, чем могли себе позволить местные жители.

Мысленно махнул рукой, понуро зашагал прочь.

На следующем перекрестке его уже ждали.

— Приветствуем, товарищ, — сказал вынырнувший из темноты Красавчик.

— Привет, — весело и зло процедил Майор. — А где Роскошный?

— Здесь я, — раздался бас с противоположной стороны. — Влез во что-то. Вот дрянь-то.

— Ну что, сударь, домой не собираемся? — участливо спросил Красавчик. — Или ты уже здесь обжился?

— Обжился…, — согласился Майор и потянул из голенища бутсы нож, предупредил. — Живым не дамся.

— Оно и не требуется, дружище, — заверил Роскошный.

Выстрела Майор не услышал. В затылок вошел заряд картечи, и голова вместе с ушами превратилась в кровавое месиво.