Laziness : Положение делов...

Таблоид.

Нет — про рака в своём Отечестве.
Крупно — срака. И о купечестве.
Трупно — врака о молодечестве
красносракой кремлёвской нечисти.

*

Текли года. Накрапывался дождик.
Каштанки мёрзли. Кашляли грачи.
Скуластенький мелкопорослый вождик
выковывал несчастия ключи.
Чи-чи...

*

Два валета – не один валет.
(Замечание при игре в рамс).

Два мизерабля – не один мизерабль.
(Разговор в московской подворотне


Кто мне протянет свой язык
и руки, и желе в глазницах?
Не пассажиром, не возницей
себя я чувствовать привык.

Судьбина родины. Чернил
сон фиолетовый и росчерк –
из тещи прямиком на площадь
грядёт Макар или Кирилл;

уткнув пяту в плиту глухую,
сверля зрачками сонность лиц, <… сверяя взглядом?>
юродствует: «Какому хую
мне передать цевьё таблиц?»

Потупив взгляды и порывы,
стеною косной и тупой,
сограждане души нарывы
прикроют плоскою стопой.

Кирилл лизнет язык Макару,
Макару подмигнет Кирилл;
их двуединства божью кару
повяжет кружёво чернил.

*

Уж сколько раз твердили миру,
чтоб не сосал он член кумиру,
но он сосёт – хоть кол теши
и ждёт, что выпадут куши.
Не выпадут. Подправлен кубик.
Вот Чип и Дейл, а вот Дейв Брубек,
но Брубек многим – об бетон;
когда играет он, с икон
слетают сонность и совиность;
в его каноне – не повинность,
но колокольный перезвон
и ультравздорная Манон,
чьей лености коварна львиность.
Ли-лон, ли-ла,
ли-лон, ли-ла,
ли-лон, ли-ла,
ли-лон…

*

Они ушли и в мире потускнело…

Ответь мне, новых дней Мартын Задека –
где женщины серебряного века,
их ртутный блеск – в какой металлолом
вы их снесли. Бесценность тонных унций
отлили в слитки. Даже папский нунций
в их томных глаз заглядывал пролом.