brunner : будни

Он поступил к нам в 9:30 вечера. В тяжелом состоянии, много переломов. Еле-еле держался – вообще не знаю, как его сюда довезли. Поставили сразу на аппарат жизнеобеспечения. Мне дали задачу заставить семью отказаться от органов в пользу Комиссии по трансплантации. Щукин, старший хирург, сказал мне, что им очень нужны почки и печень. Щукин был человеком неприятным – худощавым и щуплым, в вытянутым лицом и длинным носом. Почти никто в больнице его не любил, но, как врача уважали.
Посмотрел на часы 9:50. Прошёл мимо палаты больного, того самого – родственники плачут. Это была женщина лет сорока, и, по-видимому, мать. Взглянул на пациента – ему всё равно.
Выпил кофе и пошёл в палату. Захожу. Они смотрят на меня с надеждой как будто что-то можно сделать. «Как бы не так» — усмехаюсь я. За годы работы в клинике я стал циничным, обиженным на весь мир человеком. Все приходят сюда с добрыми мечтами помогать людям и спасать жизни, но спасать-то нечего. В конце концов, я стал считать, что смерть – это не плохо, это даже хорошее. Шесть с половиной миллиардов населения Земли задыхаются, теснятся, пьют грязную оду, загрязняют окружающую среду. Смерть одного человека кардинально не изменит экосистему в целом, но всё равно6 смерть – добро.
«Смерть – добро. Но попробуй объяснить это родственникам»
- Вы, верно, доктор Семёнов? – это мать, она держится молодцом.
- Да, это я. Госпожа Иванова, вы мать больного? – она кивает головой. – а вы, наверное, жена? – молодая смотрит на меня заплаканными глазами.
Она уже старая, а так – красивая. Волосы светло-русые, стройная фигура.
- Скажите, вы можете что-нибудь сделать?
- Он уже не выкарабкается.
- И вы ничего не можете сделать?
- Послушайте. Я считаю, что вы должны отдать органы другим нуждающимся в них людях. – молодая расширила глаза и смотрит на меня безумным взглядом. Я поспешно поправляюсь. – Я понимаю, вам сейчас сложно принимать такие решения.
- Вы хотите, чтобы я отдала плоть своего мужа незнакомым людям?
- Я оставляю вас подумать. – говорю я и поспешно ретируюсь.
Смотрю на часы. 9:57. Иду к автомату с шоколадками. Покупаю себе батончик. Я отработал две смены и поэтому есть хочется неимоверно. Мои мысли прерывает стон плача. Оглянувшись, я вижу, что это жена. Свекровь успокаивает её. Спокойно доедаю батончик и ухожу в другое отделение.
Через двадцать минут я опять зашёл в палату. Жена сидела на стуле и тихо плакала. Свекровь сидела на койке больного и держала его за руку. Сколько раз я видел таких сцен…
- Вы решили что-нибудь?
- Мы не будем. Мы свидетели Иеговы и не можем так поступить. Бог не простит нам.
«Бог не простит мне, если я не возьму эти чёртовы органы» — подумал я и ушёл.
У меня оставался ещё один план, и я собирался воплотить его. Подойдя к Щукину, я спросил, где находятся палаты нуждающихся в органах пациентов. На двух каталках я и медбрат повезли молоденькую девушку и старика к комнате, где рыдала жена.
- Вот это нуждающиеся в органах вашего супруга люди. У Александра Ивановича отказал печень, а этой юной особе необходима пересадка почек. – Жена, недоумевая, смотрит на меня – она шокирована. Я оставляю их поговорить.

Щукин благодарит меня за проделанную работу. Я смотрю, как увозят больного, как прощаются с ними его родственника. Мысленно признаю, что мне всё равно на его судьбу, и что я стал врачом не для того, чтобы спасать людей. А для чего?