hemof : Последний день.

(часть 2)

…А потом красные искорки сверкнули в глазах, вспыхнув в мозгу болезненным ослепительным шаром красного цвета.
Боль, горящая боль, подавляющая сознание. Нет глаз, есть только два очага чёрной пульсирующей боли.
Сознание, получив болевой шок, укрылось под спасительным одеялом забвения.
Лена в чёрном полузабытьи чувствовала движение по ещё не совсем заросшей травой прохладной земле. Кто-то тащит её за воротник кожаной куртки. Её тело, как большая тряпичная кукла, наполненная песком, со зловещим шуршанием ползёт, продираясь сквозь чахлый кустарник. Ш-ш-ш-рш-ш-ш-шание приближающейся смерти.
Время растянулось горячей жевательной резинкой до бесконечности. Как всё расширилось в этой ужасной темноте.
А потом внезапное сужение всех чувств до микроточки на конце стальной иголки. Лена всё вспомнила. С этого момента прошла уже целая вечность. Она вспомнила, кто её ударил по глазам. Этого просто не может быть. Они же узнали друг друга.
«Не может же он убить меня – это нелепо».
Что-то странное происходило с её телом. Некоторое время она не могла понять, что именно. Ниже пояса она голой кожей чувствовала холодную землю: корявые веточки, как рыболовные крючки, цепляющиеся за её обнажённую кожу. И ещё что-то. Это что-то двигалось внутри неё, подобно чужеродному телу, ритмично вспарывающему её внутренности: раз-два, вперёд-назад, вдох-выдох.
Лена всё больше приходила в сознание. Красная пелена спала с глаз, и она с необыкновенной чёткостью увидела перед собой маленькие комочки земли.
Он пользовался ею, как резиновой игрушкой для секса. Он входил в неё подобно механическому животному, вдыхая и выдыхая в такт своему движению.
«Он насилует меня. Эта тварь трахает меня на грязной земле, в этом чахлом лесочке».
Лена резко вывернулась, ударив наотмашь рукой по его лицу.
- Ах, ты с-сука! – выплюнул он, хватаясь за ухо.
Лена рванулась из-под него, быстро перебирая коленями по сырой земле, но ноги запутались в её же собственных брюках. Она снова упала, машинально успев отметить чёрную приставшую грязь на ляжках.
«Как всё это плохо…»
Хруст вонзился в неё, доставая до самого горла. Она недоумённо повернула голову на этот странный звук.
Он ещё два раза взмахнул рукой, протыкая её чем-то блестящим насквозь.
«Что ты сделал?… Это всё…»
- Не надо, — почти прошептала она.
Рука сделала ещё один полукруг и вонзила хруст в её обнажённый живот.
«Очень стыдно так умирать», — подумала Лена.
- Молись, сучья дочь, дабы обрести вечный покой. – По его руке, живой материей, текла горячая кровь, казалось, она дымится.
Последним проблеском сознания Лена отметила, как окружающий мир сузился до тоненькой искрящейся полоски. Маленькие искорки пробежали по этой светящейся ниточке, удерживающей её сознание на земле, а потом ниточка лопнула со звуком взорвавшегося мыльного пузыря.
Хлоп – и пустота. Та, неизведанная пустота.