brunner : выходной (будни 2)

Начало — здесь. litprom.ru/thread41876.html

Почему я это делаю? Я не знаю. Я просто делаю, потому, что больше ничего не умею, наверное, как-то так.

Это произошло через несколько недель после того случая с семьёй пациента, не желавшей отдавать органы своего мужа-сына. Мужчина, пятьдесят пять лет, последние полгода переводился из клиники в клинику. Метастазы пошли в мозг, в общем, осталось только умереть. Вот за этим к нам приходят некоторые пациенты. Не лечиться, а умирать.
Вроде обычный такой, почти старичок. Щёки впалые, часто кашляет. Глаза посажены глубоко, и смотрят мутно. Худой, как узник Освенцима. Не ест ничего, наверное.
Положили в палату, всё устроили, как положено. Несколько раз приходила медсестра. Я, попутно занимался несложной бумажной работой, ибо был мой выходной, но я пришёл, потому что работа, хоть и несложная, но была. Вроде всё получалось. Выходил размяться и увидел его, одинокого. Лежащего в неудобной пастели, смотрящего в никуда.
Я поинтересовался, попросил карту. Ничего обычного. Рак легких. Курильщик, наверное. В графе «семья» написано: разведён, есть дочь. Дочери нет. Никого нет. «Машкова Анна Викторовна. Восемьдесят седьмого года рождения, проживает в городе Москва.» Всё, что известно, даже телефона нет.

Зашёл в палату к больному. Он посмотрел на меня мутным взглядом и лениво сглотнул.
- Добрый день, Виктор Иванович. – сказал я.
- Какой он добрый. – отвёл взгляд в сторону. Я пристально смотрел на него.
- Скажите, ваша дочь…
- Я не знаю. – перебил он меня.

В кабинете продолжал делать работу. Но из головы не выходила мысль о больном и его дочери. Он скоро умрёт. Мучительно. Его доза морфия не покроет боль. Не покроет. Зашёл главврач. Стерва. На шпильках, красивая. А у меня не было бабы месяцев два. Соблазняет тут ходит.
- Семёнов, тут заполните, приехал больной…
- Да, я знаю.
Вертя задницей, вышла. Аромат сладких духов остался, жадно глотая её запах, я приступил к работе.
Анна-кремень. Так её прозвали мы, персонал. Иногда кажется, что она совсем бездушная скотина, ей плевать на больных, их родственников и нас. «Главврач должен быть жестоким» — так говорит она. Работа – это её жизнь. Ни друзей, не семьи. А красивая, зараза.

Пошёл в столовку. Тётя Маша, толстая повариха хамским тоном дала знать, что сегодня на обед солянка. Ну что ж, это ещё ничего. Подсел к Щукину-хирургу и его дружку, эндокринологу Кондрашову. Между ними вроде бы была беседа.
- Вот ты мне скажи, Щукин, вот какого хрена я должен стоять в очереди с дочерью, когда она ходит к врачу, ведь я работаю в этой же клинике…
Слова о дочери Кондрашова напомнили мне о загадочном чаде больного Машкова. Что ей сделал отец или она отцу.

Пообедав, пошёл работать. Просидел несколько часов за рутинной бумажной волокитой, несколько раз ходил смотреть на больного. Я стоял напротив него в его же палате, как вдруг в комнату зашла главврач.
- А, вы здесь, Семёнов, ну, не буду вам мешать. – и поспешно ретировалась.
Внешность у Анны необычная. Волосы цвета вороного крыла, обрамляют правильное, но длинное лицо. Карие глаза жутко впиваются в тебя. И вроде бы она сама невинность, но, узнав её побольше, вы понимаете, что такие женщины, как наш главврач – ужасны и непредсказуемы. Она худая и стройная, наверно занимается в спортзале по выходным. Денег-то, у неё много. Анна, Анна…

Главврач Анна. Дочь больного Анна Викторовна Машкова. Заметил это только что и иду к Щукину.

- Какое отчество у Деникиной?
- У Анны, что ли? А что?
- Надо.
- Я не помню. – говорит он и отводит взгляд.
- Какого чёрта ты не помнишь? Как ты её называешь-то?
- А ты как её называешь?

Сама мысль того, что Анна Деникина и есть та самая Анна Викторовна, дочь Виктора Машкова, кажется мне абсурдной. Но я всё же иду к эндокринологу Кондрашову.
- Какое отчество у Деникиной?
- Викторовна, а что? – вроде я должен был удивиться, но я спокоен. — Семёнов, вот ты мне скажи. Какого чёрта я должен стоять в очереди… — я ухожу.

Прихожу в свой кабинет, в компьютере ввожу: « Анна Деникина Машков».
Один из сайтов выдает: Анна Деникина (Машкова) окончила ММА им. Сеченова в… …стала главным врачом в клинике…

Всё сходится. Иду к Деникиной.

- Анна Викторовна… — она оборачивается и смотрит на меня своими жгучими карими глазами. Я желаю её.
- Да. Слушаю вас.
- Скажите, случайно, Виктор Иванович Машков не ваш отец? – с надеждой смотрю ей в глаза.
- Случайно нет. Ещё вопросы? – я ошарашено стоя и смотрю, как она уходит, виляя бёдрами.

Бегу в кабинет, открываю статью. «Отец Виктор Машков». Всё сходится, читаю дальше: «сын известного врача Юрия Машкова…» Облом. Конец.

Захожу в палату к Машкову. Он еле дышит и смотрит как будто сквозь меня. Мне становится жалко его.
- Вы хотите умереть? – спрашиваю я.
- А вы бы на моём месте что ответили?
- Вы верующий?
- А что? – он не смотрит на меня.
- За священником позову. – выдерживаю паузу. – а потом разблокирую дозатор морфия.
Он смотрит на меня мутным взглядом.
- Я атеист.

Ухожу домой со спокойной душой. Через четыре часа больной Виктор Иванович Машков введёт себе смертельную дозу морфия и заснёт спокойным сном.