Шева : Жить

…Вдруг Аня отчетливо поняла, — Это — конец!
С каждой новой попыткой она все больше выбивалась из сил, которых, считай, уже и не осталось.
А океан становился все злее.
Еще несколько минут назад валы волн были большими, но покатыми. Теперь они стали заметно выше и круче.
Гребни волн все больше обрастали грозно шипящей пеной, норовящей накрыть тебя с головой и забить нос и рот соленой водой. С каждой секундой все тяжелее становились баллоны на спине, будто предлагая смириться с проигрышем стихии.
Их дайверский катер бросало на волнах будто какую-то детскую пустышку. Суденышко качало не только с носа на корму, — килевая качка, вроде так это называется, но оно еще и угрожающе валилось с борта на борт.
Что было гораздо хуже.
Потому что создавало для Ани неразрешимую проблему – как забраться на этот чертов катер?!
Металлическая хромированная лестница, по которой дайверы спускались в океан, сейчас, повинуясь силе волн, вместе с катером рывками то поднималась, то опускалась.
Да, она и опускалась, но за эти мгновения Аня, захлестываемая волнами, неуклюжая в своем дайверском снаряжении, не успевала ухватиться за нижнюю перекладину лестницы.
Хуже того – один раз левой рукой ей удалось схватить эту проклятую лестницу, но катер, резко уйдя вверх на очередной волне, лишь где-то на полметра вытащил ее тело из воды, а затем Аня сама отпустила лестницу.
Поняв, что на одной руке она не то что подтянуться, а просто даже не сможет удержать вес своего тела.
При росте в сто семьдесят пять сантиметров да появившихся уже кое-где целлюлитных складках весила Аня, ясное дело, не как девочка в шестнадцать.
После грубого рывка левая рука Ани будто онемела.
Их чернокожий инструктор – крепкий, широкоплечий, но небольшого роста ланкиец пытался вытолкнуть Аню к лестнице, но получалось это у него плохо.
И было понятно, что с каждой попыткой сил у него тоже становилось все меньше.
Аня непроизвольно слизнула с лица капли.
Соленые.
То ли — океан, то ли — слезы. Которыми, как она чувствовала, независимо от нее начали набухать глаза.
Неужели — все?!
Сколько же она пожила?
Всего-то ничего – тридцать пять только! И что она видела? Хорошего?
Неудачный брак, мимолетние недолгие знакомства. Как потом оказывалось, с такими же козлами, как ее первый.
Бросалась – то в танцы, то в эзотерику, то — в аюведу.
В Непале год проторчала, думала понять, как жить правильно надо.
Главное – зачем?
Одно поняла – сами они не знают. Духовная мистика и «пудрение» мозгов. И все.
Очнулась. С далай-ламой посоветовалась – и вернулась.
Нормальную работу нашла, почти по родной специальности.
Дайвингом вот увлеклась.
И что — все?!
А ребеночка родненького, которого так хотела, но не успела?
Неужто…?!
Уже было даже не страшно. Было больно и обидно.
Уходить так рано…


Дайверы — европейцы, столпившиеся на борту катера возле лестницы, отчаянно жестикулировали руками и что-то кричали Ане.
- Советы дают, — догадалась Аня, — Европа, блин…
Вспомнилось родное, — Не надо нам советов, вы бы лучше деньгами…
Вдруг от этой группы на катере отделился высокий, атлетично сложенный блондин и прыгнул в океан.
И сильными гребками поплыл к ней.
Аня сразу поняла, что это — молодой австриец, искоса бросавший на нее заинтересованные взгляды, пока они плыли сюда, к рифам.
Сильные, будто железные руки сначала подтащили ее к лесенке, а затем, выбрав нужный момент, когда нижняя перекладина на какое-то мгновение замерла в нижней точке, резко и сильно вытолкнули ее вверх…


Распластанная, она лежала на палубе на животе.
Будто выброшенная на берег студенистая медуза.
Сил хватало лишь на судороги, когда ее выворачивало горько-соленой водой, которой она нахлебалась.
Ее хлопали по спине, мяли живот, заворачивали в чье-то полотенце.
Аня ничего этого не ощущала и не чувствовала.
Не с ней это было будто.
Попавшей в клетку заполошенной птицей в голове радостно билась мысль, — Я еще буду…
Жить!