Голем : Дети Аббата

* * *
Дорогая Мыця!
В последний раз я шлю тебе весточку с этой оказией.
Дело в том, что послезавтра мой сосед по этажу, вор в законе Дато, незаметно уйдёт на волю, и связь пресечётся. Проход, сделанный мной по ошибке в камеру Дато, придётся завалить извёсткой и щебнем. Завалить придётся, некоторым образом, и хайло… однако смысл этой фразы тебе пока что лучше не знать.

Появление у законника дало мне возможность встретиться с лучшими образцами итальянского неореализма и русской мафии. Неореализм выразился в попытке Дато и его соседей, которых он называет кунаками или джигитами, использовать меня, их святого отца, для сексуальных утех. Католическая церковь за девять веков повидала многое, но… Когда я принялся кричать, что я – аббат Фариа и все они дети Божьи, кунаки сурово ответили, что в таком случае все они – «дети Аббата» и я им должен сделать подарок.
Спаси нас Боже от такого потомства…

Несмотря на угрозы и оскорбления, дарить им ласки, недостойные пастора, я отказался, причем в грубой форме. Тогда Дато, массивный и чёрный, как дворец дожей в лунную ночь, обозвал меня «Аббат-Харя», что на первый взгляд вполне благозвучно. В мягкой форме он пригласил меня спеть что-нибудь петушиное (?), закончив, видимо, по-древне-гречески: играй, паскуда, пой, пока не удавили! С большим трудом, напрягая память, я спел им «Хава-Нагилу». В такт мелодии кунаки Дато топали по камере, гортанно цокая и хватаясь за пояса, точно выхватывая кинжалы.
Вероятно, это был темпераментный русский танец…

После дебатов с приглашением «сесть возле параши» (эту странную метафору я тебе потом разъясню) законник неохотно признал моё появление, и мы обсудили каналы его легализации в Риме, Флоренции и Неаполе. Затем последовал лёгкий шмон, с которым кунаки оставили меня без зашифрованной карты. Поэтому, дорогая Мыця, распоряжение известными тебе сокровищами приходится поручить надзирателю Рафаэлю Стамеску. Наш Рафик называет себя бароном, однако, по сведениям Дато, цирик Стамеску, по прозвищу Киндер-Сюрприз – обычный цыган из местечка Гратиешты, затерянного где-то в глубине Трансильвании…

Выбор доверенного лица невелик, а Рафаэль послушен мне, красив и феерически глуп. Придя к такому решению, послушная и внебрачная дочь моя Микаэла, я зову тебя, как представляется, на трансильванский манер, дабы дать тебе возможность освоиться с ближайшим будущим. Горько сообщать об этом, но похоже, ты выйдешь замуж за надзирателя. Иначе твоему отцу – полный кирдык! Век воли не видать…

Серый крыс, прозванный мной Цезарем Борджиа, научился таскать бумажные деньги у заключенных, но отдавать краденое категорически отказывается: пришлось ему устроить лёгкий шмон. Теперь я тоже несколько при деньгах. К компании Дато на время побега, впрочем, примазываться не намерен: разберут, чего доброго, на консервы… но об этом тебе тоже лучше пока не знать. Да хранит нас Бог, дорогая Мыця.
Вечно твой, аббат Фариа.