Ebuben : О Европейской Декларации Независимости (продолжение)

О Европейской Декларации Независимости — 1

Чума, целиком поразившая западное общество, стремится изменить практически все правила, формальные и неформальные, которые регулируют отношения между людьми и общественными институтами. Она хочет изменить поведение, мысли и даже слова, которыми мы пользуемся. В качестве примера Брейвик приводит изменение языковых норм и стремительное «старение» множества слов. Разве кто посмеет сказать сейчас «леди»? – вопрошает террорист. Мы своими глазами можем наблюдать за достаточно быстрой трансформацией языка и притоком неологизмов, синонимичных нашим словам. А главным таким неологизмом стало, конечно, слово «толерантность», которое можно успешно заменить «терпимостью». Если многие славянофилы сетуют на то, что наше общество (что снизу, что сверху) активно заимствует иностранные слова и таким образом уничтожает родной язык, то Андерс говорит немного иначе. Проблема не в уничтожении языка – это все страшные сны очумевших филологов, хоронящих язык каждый год – но в навязывании определенной политкорректной нормы, на которой нам необходимо говорить. От этого не пострадает живучий русский язык (заборы еще не перевелись), но пострадает в очередной раз свобода слова, стремительно увядающая после разнузданных девяностых. Теперь будут диктовать не только, ЧТО говорить, но и КАК говорить. Это можно проследить, совершив небольшой экскурс в школьный мир с его злосчастным ЕГЭ – ошметком западной системы образования, который наше государство гиеной подхватило.

ЕГЭ по русскому языку состоит на данный момент из двух частей: часть B и часть C. Тестовую часть A сняли. Если в данном контексте часть B нас никак не интересует, то C можно разобрать, благо именно там поселились «речевые нормы» или еще хуже: «речевые коды». Понятно, что они включают такие основные правила, как следования нормам русского языка, но помимо этих норм, в них входят еще ряд основных требований, без которых работа будет оценена в 0 баллов. Часть С – это сочинение, которое пишется по заданному тексту и включает в себя:
а) выявление позиции автора
б) комментирование позиции автора
в) два примера (из художественной литературы и жизни (истории)), отражающих суть позиции/проблему, заявленную автором
г) отношение к позиции автора (согласен/не согласен)

Только такая структура сочинения может быть принята. Нарушение этих норм карается снятием баллов. То есть задание, которое названо «творческим», являет собой какое-то заполнение протокола. Личный взгляд на проблему уже никого не интересует – требуется только осветить мысли автора, а не свои. Пункт «г», в котором, казалось бы, можно развернуться какой-нибудь бунтующей личности, тоже не так прост, как выглядит. Несогласие с позицией автора может быть охарактеризовано как «языковая агрессия» и, следуя языковым нормам, опять же оценено в ноль баллов. Это проблема получила название «клиширование образования» или «клиширование мышления», что точнее отражает суть явления, учитывая то, что в школе, в первую очередь, учат человека думать. Думать, как оказалось, по заданным шаблонам.

Невооруженным взглядом можно заметить здесь тень культурного марксизма, которого столь опасается Брейвик. Не только социальная тоталитарная уравниловка является целью марксизма, но и уравниловка мыслей, идеологическое равенство и идентичность. Гуманитарное образование и политическая свобода неразрывно связаны между собой, так как, по словам Джона Генри Ньюмена, приведенным в тексте Декларации, гуманитарные науки освобождают, потому что они позволяют людям открыть для себя основополагающие принципы, которые ведут нас к мудрости и добродетели. Если выражаться проще, то гуманитарные науки расшатывают хрупкую, но внушительную постройку идеологии, выявляя ее несовершенство. Каждая идеология хочет быть конечной и абсолютной, но в постоянном поиске знаний ради знаний (гуманитарные науки этим поиском и являются), такая незыблемость невозможна. Возможной она становится только тогда, когда сама идеология формирует и контролирует эти науки, что, собственно, и происходит как в Европе, так и у нас.

Брейвик метко подмечает, что наиболее опасен век политкорректности для студентов (стоит добавить и школьников), поскольку они являются основой нового толерантного общества, против которого выступил Андерс не только на страницах своего многостраничного опуса, но и на улице. Многие негодуют и недоумевают, почему националист и противник исламизации принялся отстреливать белых детей. Для того чтобы это понять, стоит прочесть не больше пятидесяти страниц из его Декларации. Видимо, рьяным фашистам было не до этого, и они оставили без внимания то, что Андерс не борется с инородцами, он борется с системой и с теми, кто этой системой выкормлен и воспитан. Воспитан так, что даже либеральная Юлия Латынина повторила слова гораздо более радикального Лимонова: норвежцы даже не попытались оказать сопротивление, что не делает им чести. Налицо плоды политкорректного образования и воспитания.

Идеология, получившая название «культурный марксизм», образовалось в 20 годах прошлого века, представляя собой тот же экономический марксизм, только перенесенный в культурную сферу. Один из его идеологов и начинателей – итальянский коммунист Антонио Грамши (впрочем, свой главный труд он написал гораздо позже). Основным «гнездом» культурного марксизма стала основанная в 1923 году в Германии Франкфуртская школа, идеи которой получили массовое распространение ввиду расселения по миру отцов-основателей, покинувших национал-социалистическую империю. Вот, как характеризует Франкфуртскую школу Андерс Беринг Брейвик:

Франкфуртская школа смешала Маркса с Фрейдом, и позднейшими веяниями (некоторыми фашистами, а также Марксистами) добавила лингвистики, чтобы сотворить «Критическую теорию» и «деконструкцию.» Это в свою очередь очень повлияло на теоретическую базу образования, и через институты высшего образования дало рождение тому, что мы теперь зовем «Политкорректность». Родословная замечательно просматривается и она тянется непосредственно к Карлу Марксу.

Критическая теория – смесь Маркса и Фрейда – вполне отражает свое название. Критике подвергается культура и целая цивилизация европейского общества, которую культурный марксизм призван изменить и в очередной раз построить «новый мир», разрушив до основания старый. На этот раз в культурном плане. Если судить как Брейвик, то идеологам политкорректности это удалось, и на фоне одной болезни обозначился еще ряд недугов, среди которых номер первый в глазах террориста получает исламизация Европы. Помимо этого, культурный марксизм возбудил еще два отвратительных явления: педерастию и феминизм. В моих глазах эти проделки марксизма, лишенные сложных терминов и философствований, выглядят так: прежние «рабы» общества – крестьянство и пролетариат отошли на второй план, а на первый вышли другие «угнетенные»: педерасты и феминистки. К ним присоединились мусульмане и прочие меньшинства Европы.

Бороться с этой системой террорист призывает не по своему примеру: он всего лишь просит людей, которым небезразлично происходящее в Европе, вести себя по старым правилам нашей культуры. В принципе, его идеи не столь фанатичны, как может показаться на первый взгляд: женщину Брейвик видит женой и домохозяйкой, мужчину – джентльменом годов этак 50-ых, общество – без гомосексуалистов и феминизма.

Естественно, что жертвой культурного марксизма пала литература (по мнению Андерса). Теоретики и критики извратили ее, нашли двойное дно там, где его быть по определению не может. Не автора они поставили на первое место, но свои мысли, которые приходили им по прочтению того или иного произведения. В итоге, литература и критика разбухли различными непотребными «-измами». По мнению новых критиков, сам автор и его мнение второстепенны, а приоритетную позицию занимает сам текст, который, как известно, можно трактовать так и сяк в угоду кому/чему-нибудь. Это явление стало называться «культурным критицизмом». «Критицисты» искали в текстах писателей намеки на гомофобию, сексизм, расизм – короче все то, что не соответствует выработанной Франкфуртской школой модели Культурного марксизма. Появилась совершенно разноплановая интерпретация литературных трудов. На помощь «критицистам» пришла «деконструкция», благодаря которой привычные значения слов заменились новыми. Сложное определение деконструкции Андерс упаковал в лаконичное предложение: деконструктивизм — это направление, утверждающее, что у слова нет значения, у слова есть «след» значения. Таким образом, при помощи этого хитрого оружия любой текст мог пониматься по-разному, так как вглядываться приходилось не в само слово, а в его размытый «след».

Теперь позволю себе отвлечься от текста и снова перейти к личности террориста. Сразу, как только стало понятно, что теракт совершил норвежец Андерс Беринг Брейвик, во многих СМИ появились сообщения о том, что террорист – педераст. Якобы, в каком-то году Андерс был замечен танцующем на автобусе во время шествия педерастов. Фотографию, естественно, никто не предоставил. В то же время я, испуганный таким поворотом событий, скрупулезно изучил Декларацию на предмет педерастической пропаганды – таковой там не оказалось. Только крепкая гомофобия и идеи о изоляции и искоренении. У нас, в России, общество еще, слава богу, не дошло до того, что признало нормальным подобное извращение, и поэтому вполне предсказуемо, что журналисты, дабы очернить Андерса, пустили такую утку. Насколько мне известно, на западе таких сообщений почти не было – потому что не может оказаться террорист угнетаемым меньшинством, абсурдная бы утка вышла. Сострадательная даже.

Следующий камень в огород Брейвика – действительно реально имеющая место быть его симпатия к Putin-Jugend. Тут, в принципе, трудно, что возразить. Брейвик сам говорит о том, что личность Путина ему нравится. Объяснение этому я могу дать только одно: западная пресса и пропаганда. Явно, что на Западе тандемистого ВВП не шибко любят. Значит, в СМИ он позиционируется как потенциальный враг нынешнего европейского общества, врагом которого также является и Андерс. Очевидно, что получая такую информацию, Брейвик составил немного изломанный портрет российского президента. Забавной выглядела процедура открещивания нашистов от Брейвика. Нашистка Кристина Потупчик (или как ее там, черт разберет) в своем ЖЖ разразилась аж несколькими постами, полными истерии по поводу высказываний не столько Брейвика, сколько общественности в адрес компании беспризорников под названием «Наши». В частности, она писала:

Вот только «Наши» известны непримиримой борьбой с фашизмом, и мы не считаем, что должны реагировать на высказывания ультраправого террориста, равно как и на высказывания любого другого индивидуума с психиатрическим диагнозом. Поэтому убедительная просьба к СМИ — избавьте нас от необходимости знакомиться с трудами Андерса Брейвика и уж тем более, иметь о них мнение. Тут нет возможности трактовки. Убийца — он убийца и есть.

В этом скромном абзаце масса интересных реплик. Прямо как у Брейвика. Во-первых, «Наши» никакой борьбой с фашизмом не отличались (только с коррупцией, ха-ха). Недаром они заслужили себе такие прозвища как «нашисты» и Putin-Jugend – народ не на пустом месте придумал такие наименования. Во-вторых, мадам Потупчик оправдывает свою уменьшительно-тупую фамилию, награждая Брейвика психиатрическим диагнозом только ради красного словца. Это можно в беседе себе такое позволить, но чтобы на людях высказывать мнение глухой бабки с лавки – пахнет идиотизмом. В-третьих, Потупчик просит СМИ избавить нашистов от необходимости… знакомиться с трудами Брейвика! «Убийца – он убийца и есть». Ну, дура – дура и есть. Тут даже комментировать не стоит. Как я успел заметить, Потупчик – ЖЖшный клоун, над которым смеется и глумится каждый второй комментирующий. Даже не клоун, нет – местечковый юродивый, впрочем очень популярный.

Если бы не популярность вышеупомянутой мадам, то ее глупенькое, наивное мнение утонуло бы в тысяче таких же, но публичность делает свое черное дело – девушка сказала громко, сказала глупость и, похоже, ничуть в этом не раскаялась.

Судя по всему, СМИ уже плевать на то, какую ерунду публиковать. Недавно в Интернете появилось письмо шестнадцатилетнего парнишки, каким-то чудом выжившим на Утойе. Пишет паренек поразительно глупые вещи, совсем уже извращенные идеологией, против которой выступал Брейвик…