Sundown : Органическая химия

«Мальчик Леша сидел на стуле и рассматривал монитор своего компьютера. Надо заметить, что монитор был включен, а на нем красовалась картинка обнаженной Пам Андерсон, каковая картинка была только что выкачана из инета. Штанишки мальчика Леши были спущены до колен, а правая рука дергалась по тому, что нормальные люди называют хуём или членом, кто как. В основном хуём, конечно. Мальчику Леше было 24 года, и он до сих пор был мальчиком. Представить такое сложно, но при определенном желании можно. Мальчик Леша был редкостной страхуёбиной, лицо его было в шрамах от неудачно перенесенной оспы, на высоком лбу был ровный ряд глубоких морщин, как у Бельмондо, про которые одна девушка сказала, что на них хорошо тереть морковку – терки, типа, даже не надо. Росту мальчик Леша был ниже среднего, да что там, даже ниже маленького, примерно 145 см, при этом весил почти столько же. Из-за нарушенного обмена веществ он как следует не развился в мужчину, под носом были жалкие усики, больше похожие на плохо вытертые черные сопли, бороды же как таковой не было вообще. Зато мальчик Леша отличался богатейшей растительностью в другом месте. Его подмышки были покрыты густым слоем длиннейших черных волос. Что самое интересное, брить их было практически бесполезно – они отрастали буквально за пару дней, а если не трогать, то рост стабилизировался и прекращался где-то день на пятый. После того, как мальчика Лешу заебло скоблить нежную кожицу подмышечных впадин, он однажды заплел эти волосы в косички и больше их не трогал.
Ну как, представили себе мальчика Лешу? Теперь вы поняли, почему он был еще мальчиком. Можно возразить – купил бы блядь, да и дело с концом. Но он стеснялся даже блядей.
В школе его сперва били, потом пиздили, в старших классах перестали – близко даже не подходили, потому как от него разило немытым телом. Брезговали, короче. Если принимались хуярить, то длинными палками. В университете нравы были другими, здесь было не принято долбить человека из-за его внешности, а умом мальчик Леша обижен не был. Не эрудит, конечно, «но уровень его знаний не сравнить с его ростом», как сказал один из членов приемной комиссии.
Прошло много лет. Его родители умерли, близких родственников не было. Мальчик Леша так и не женился, более того, остался мальчиком, чем даже возымел глупость возгордиться. Зато он стал пить сперва водку, а потом перешел на более крепкие напитки. Жил он нелюдимо, да и кому такой уебанец нужен. Умер мальчик Леша от обширного инфаркта. Это случилось летом, соседи разъехались по дачам и мальчик Леша пролежал полтора месяца в своей квартире, мерзко воняя. Вскрывали дверь спасатели в противогазах. И похоронили его в полиэтиленовом мешке, в дальнем углу заброшенного кладбища. Квартиру же продали беженцам-переселенцам за бесценок».
- Хорошая сказка? - бабушка погладила по голове плачущего мальчика. – Спи, спи, завтра еще расскажу.
Скрипнув табуреткой и своими несмазанными суставами, бабушка удалилась в свою комнату. Черех некоторе время послышался ее сочный, совсем не старческий храп. Мальчик тихо поднялся с кровати, достал с верхней полки книжного шкафа толстую книгу, взял в руки карандаш и принялся читать, делая пометки на полях. У него была мечта – вбить бабушке в левый глаз большой гвоздь, и он очень хотел вырасти до того, как она умрет. У бабушки тоже была мечта – удавить этого никчемного сучонка, потому что его родители давно развелись и не поддерживали отношения ни друг с другом, ни с бабушкой и сыном. Лишний рот бабушке был не нужен. Она была вовсе не бедной, зато жадной, как Шейлок.
А под утро задул сильный ветер, больше похожий на ураган. Крыша старого дома не выдержала и рухнула, проломив и гнилые стропила, и потолок…
Когда ветер утих, человек с острым зрением при желании смог бы рассмотреть две тени, медленно бредущие прочь от развалин. Мышам больше нечего было там делать.