дважды Гумберт : Криптолёт ВС-72Y

Круглая белая комната с массивной квадратной колонной точно по центру. В комнате четыре равных отсека: красный, жёлтый, зеленый и синий. В каждом отсеке на стуле неестественно прямо сидит человек в тренировочном костюме. От колонны, фиксированной и однотонной, распространяется еле слышное гудение.
КРАСНЫЙ (устало): Ну когда же это всё кончится?
В противоположном секторе Зелёный вскакивает со стула и обнимает колонну. Размаха рук ему не достаточно.
ЖЁЛТЫЙ: Эй, убери руки. Сядь.
Зелёный роняет руки и так же прямо садится на свой стул.
КРАСНЫЙ: Но ведь скучно! Скучно! Скучно!
Жёлтый (он слева от Красного) поворачивается на стуле и смотрит на Красного тяжёлым взглядом.
КРАСНЫЙ: Чего уставился? Сиди, смотри себе. А сюда не смотри.
Жёлтый срывается со стула и быстро подходит к Красному. Красный пытается увильнуть, хватается за стул, но тот крепко привинчен к полу. Жёлтый бьет Красного сначала кулаком в живот, а потом коленом в лицо. Охнув по-бабьи, Красный отползает в сторону.
ЗЕЛЁНЫЙ: Не, ну, граждане, так не пойдет!
Зелёный бросается к Жёлтому и обнимает его. Жёлтый испуганно делает шаг назад.
ЖЁЛТЫЙ: Это еще почему?
ЗЕЛЁНЫЙ (морщится, точно ему поставили щелбан, смотрит направо на Синего): А Синий-то все сидит. Как истукан.
ЖЁЛТЫЙ: Еще улыбается. Эй, товарищ, я вам говорю. Улыбайся как-нибудь поскромнее. Если вам так хорошо, то держите это в себе, не выпускайте наружу.
Красный встает и отряхивается. На его лице прежнее брезгливое выражение.
КРАСНЫЙ: Ну, почему вы все такие скучные, пошлые, тупые.
ЖЁЛТЫЙ: А вы вот зря, зря на меня обижаетесь (подает руку Красному). Я вам, может, добра хочу.
Красный с опаской жмет протянутую руку. Жёлтый резко дёргает его на себя, изображая удар в пах. Красный отскакивает и шипит.
ЗЕЛЁНЫЙ (с воодушевлением, которое дается ему с видимым трудом): Успокойтесь. Всё идет хорошо. Нормально даже.
КРАСНЫЙ: Куда уж лучше. Вот угораздило.
ЖЁЛТЫЙ (хитро прищурившись, смотрит на Синего): А Синий-то не прост.
Все смотрят на Синего. Тот демонстративно отворачивается.
ЖЁЛТЫЙ: Ты погляди на него. Вот плут!
Вдруг комната начинает трястись, сначала мелко, затем ощутимо, цвет колонны делается совершенно чёрным, раздается вяжущий звук. Все, кроме Синего валятся с ног. Синий, привстав, балансирует, как на облучке бешеной колесницы.
СИНИЙ: Хоппе-хоппе! Йоффе-Йоффе! Оберт! Дербент! Окормление! Окормление!
Электронный голос: Займите свои места! Займите свои места!
Красный, Зеленый и Жёлтый бросаются к своим сидениям. Пот сверкает на их одинаковых лицах. Комната перестает ходить ходуном и с мелким дребезгом возвращается в состояние покоя.
Электронный голос: Внимание! Световой барьер. Первая ступень отошла.
Свет гаснет, а когда загорается снова – комната поделена уже только на три сектора.
КРАСНЫЙ: О, боги! А где Зелёный?
ЖЁЛТЫЙ: Вот же хохма! Зелёного-то и нет.
СИНИЙ (у него неприятный царапающий голос, лишенный эмоций): Зелёный выполнил свое назначение.
КРАСНЫЙ: Да что ты такое говоришь?! Был человек – и нету!
ЖЁЛТЫЙ: Какое такое назначение?
СИНИЙ: Он был топливным модулем. Чётко отскочил. Придал отличное ускорение. Сразу видно, что человек был хороший. Знал, на что шёл.
ЖЁЛТЫЙ: А ты кто такой?
СИНИЙ: Я головной модуль. Система управления.
ЖЁЛТЫЙ (со злобой): Ишь ты! Скажи еще, ты чем-то здесь управляешь?
КРАСНЫЙ: А я тогда кто?
СИНИЙ (поворачивает голову и долго смотрит на Красного): Ты – груз. Можешь пока расслабиться и не волноваться.
КРАСНЫЙ: Как же! Не волноваться. Да меня всего прямо-таки трясет, выворачивает. Я вас всех так ненавижу. Особенно Жёлтого.
ЖЁЛТЫЙ: Да я тебя урою! В два-дэ вгоню!
Он вскакивает со стула, но не может шагнуть. Его ноги приросли к полу. Он машет руками, что-то кричит, однако голос его погашен невидимой преградой.
СИНИЙ: Я его заблокировал.
КРАСНЫЙ: Аж свежее дышать стало. Вот ведь гавно. Ага, ори, усирайся теперь.
СИНИЙ: Пока мы в мандале, лучше не сквернословить. А то могут сбиться настройки.
КРАСНЫЙ: В какой еще, прости господи, мандале?
СИНИЙ: Наша скорость сейчас в миллиарды раз превышает скорость света. Поэтому лучше не сквернословить. Молитесь, как можете. А Жёлтый пускай себе злобствует.
КРАСНЫЙ (косится в сторону жёлтого сектора): Может, вообще его аннигилировать?
Жёлтый стоит на четвереньках, беззвучно рыдает и ударяется лбом.
КРАСНЫЙ: Какое паскудное зрелище. Взрослый же человек, знал, что умрет, а вот поди ж ты – как гавно на крючке.
СИНИЙ: Жёлтый нам просто необходим. Он тормоз.
КРАСНЫЙ (со смехом): Еще какой!
СИНИЙ: Да. Судя по всему хороший.
Электронный голос: Внимание! Начинается торможение.
Синий падает на колени и истово крестится. Красный тоже опускается на колени и по-детски соединяет перед собой ладони. Жёлтый катается по полу и беззвучно вопит. Вдруг из него брызгает кровь, один глаз отстреливает, тело неестественно заламывается. Жёлтый сектор начинает буреть и съёживаться. Раздается ужасающий скрежет. Яркие проблески бегут по колонне. Долгое время комната скачет, как уносимая ветром шляпная коробка.
КРАСНЫЙ: Синий, что это? Что происходит?
СИНИЙ (издалека, точно сквозь ветер): Мы тормозим.
КРАСНЫЙ: Ах ты, ёб твою мать! Царица небесная! Крёстная сила!
Когда трус прекращается, от полного круга комнаты остается примерно половина. Края обрыва оплавлены. Там, где был жёлтый сектор, мерцает провал, наполненный невнятными шорохами. Центральная колонна смялась и лопнула. Она сейчас больше похожа на трехстворчатое тёмное зеркало, табло. Из трещин сочится маслянистая жидкость, пахнущая органикой.
КРАСНЫЙ (сипло): Синий? Ты жив?
Электронный голос: Пункт назначения. Планета Зиба. Совпадение полное. Zdravstvuy, tiolochka.
КРАСНЫЙ: Синий, чёрт бы тебя побрал!
СИНИЙ (шатаясь, выходит из-за зеркала. У него убитый вид): Поздравляю, товарищ. Мы сделали это.
КРАСНЫЙ: Эй! Я хочу назад. Отправь меня домой, слышишь? Верни меня на место.
СИНИЙ (уперев одну руку в колено, блюёт. Другой рукой он старается расслабить шнуровку на своем затылке): А-а-а. Красный! Чухай сюда! Помоги мне.
КРАСНЫЙ (с кислой миной): А? Что? Зачем?
СИНИЙ: А-а-а. Отойди. Я сам (морщась и цыкая, он расшнуровывает свою голову). Домой вернусь я. В качестве сигнала из космоса. До скончания времен я буду маяком, вехой.
КРАСНЫЙ: А как же я? Что будет со мною?
СИНИЙ: Не знаю.
Он садится в позу лотоса. Из его расшнурованной головы выдвигается длинный зазубренный листик антенны. Лицо приобретает умиротворенное выражение. Глаза и губы сглаживаются, от затылка ко лбу разбегаются ручейки трещин.
КРАСНЫЙ (трогает пальцем лоб Синего): Ой! Ну, всё, значит.
Звуки торжественной кукольной музыки. Странным образом вмятая и перекрученная колонна, бывшая в центре комнаты, а теперь сдвинутая к заднику сцены, начинает передавать изображение. Сквозь потёки масла Красный видит хитроватое лицо мужичка в ушанке. Мужичок переминается в зимнем морозном лесу.
- Кхе-кхе, здравствуйте, уважаемые астронавты! – говорит мужичок на экране, охлопывая себя по бокам. – Если вы меня видите и слышите, значит, вам удалось преодолеть бесконечные звёздные дали. Вы уже совершили отважный прыжок в ничто и зацепились побелевшими кончиками пальцев за одну из бесчисленных жилых планет, распыленных в необъятной благодати вселенной. Значит, безумная мечта человеческая осуществилась при вашем героическом в том соучастии. Вполне возможно, что в космическом терновнике вы потеряли своих товарищей. Ваш корабль разбит, и надежда вернуться домой совершенно ничтожна. Но не отчаиваетесь. Пока вы вооружены словом и семенем человеческим, тяготы и опасности неподкупного физического мира не остановят вашего продвижения вперед, — пар вырывается изо рта у мужичка. У него изможденное лицо, и одёжка на нем совсем плохонькая, не соразмерная гнёту природы. Время от времени мужичок с мёрзлым стуком опускает топор. — Меня зовут Тимофей Ильич Заблагородько. Я русский, и меня уж давно нету в числе живых. Но где-то в вечной мерзлоте до сих пор лежат нетленными мои кости. И частица моего дерзновения есть в сердце каждой звёздной машины.
Красный подходит ближе и дотрагивается до умащенного экрана. Нюхает.
КРАСНЫЙ: Да ёбаный ж ты боженька, когда это всё кончится!
- Заблагородько Тимофей Ильич, — продолжает мужичок и тюкает своим топором, обрубая ветку. — Это мне пришла в голову идея использовать для межгалактических сообщений запаянные пятимерные трубки — криптолёты. Уже после моей смерти записи с моими расчётами и чертежами случайно попали в руки видного русского математика Григория Перельмана. Этот блестящий ум разрешил принципиальный вопрос о пятимерной симметрии криптолёта, благодаря чему возникла возможность с высокой степенью точности направлять содержимое камеры помимо физического пространства. Концепция Заблагородько – Перельмана означала прорыв совокупной человеческой воли сквозь миллионы световых лет. Кхе-кхе, понимаете ли вы в чем тут дело? Плодитесь и размножайтесь, сказал нашим прародителям Творец. А сам-то, поди, подумал: если, конечно, сможете. И смогли ведь. Да еще как смогли! В 23 веке от рождества Христова Земля испустила в открытый космос первые тысячи криптолётов. В 24 веке счёт уже пошел на миллиарды. Началась эра управляемой зрячей панспермии.
КРАСНЫЙ (бубнит и подпрыгивает): Вот попал так попал! Дядя, как же мне тебя отключить-то?
Несколько раз Красный бьет ногой по экрану.
ЗАБЛАГОРОДЬКО: Не с первой, ох, не с первой попытки в бездне космоса была открыта другая, подобная Земле жилая планета. На сегодняшний день, то есть на момент отправления вашего кванта, открыто уже более трех тысяч планет, пригодных для обустройства и репродукции. Близняшки, землячки, тёлочки. Несбыточная мечта моего учителя Константина Эдуардовича Циолковского. Сегодня Земля – неистощимая родина беззаветно преданных ей астронавтов. Она работает на полную мощность, оплодотворяя пучину космоса. Сыны Земли, подобно спорам разума, достигают самых отдалённых галактик, воплощают человеческий идеал на краю Ойкумены.
КРАСНЫЙ: На! На! (плачет от бессилия). Вот жопа-то! Вот так! Вот так!
Наконец, экран проминается, и изображение хитроватого мужичка гаснет. Из трещин начинает хлестать тёмное масло.
КРАСНЫЙ (отскакивает): Блядь! Сука! Пидорас ебучий! Russkiy!
С треском и звоном зеркало рвётся. Что-то выпадает из него. Какой-то покрытый красноватой слизью ком, выпав, скользит по растекшемуся маслу до самого края сцены и, не встретив препятствия, заваливается во тьму. Красный медленно подходит к краю сцены и вглядывается.
КРАСНЫЙ: Эй? Есть кто-нибудь? Ну, когда же меня отпустит? Господи, сделай так, чтобы я очухался! Какой омерзительный трип! Господи, я больше не буду.
Красный садится на край сцены и медитативно покачивается. Приспускает штаны и начинает вяло мастурбировать. Его глаза при этом закрыты. Из темноты появляется коренастая широкобёдрая женщина с азиатским лицом. Всё ее тело покрыто красноватой слизью и сыпью. Она неслышно подходит к Красному, берет его за член и тянет за собой. Красный открывает глаза, болезненно вскрикивает и делает отчаянную попытку освободиться. Чета катается по сцене. Наконец, женщина с необыкновенной решимостью несколько раз ударяет Красного головой об пол. После чего, взваливает на себя его бесчувственное тело, и, покачиваясь, мелкими шагами уходит во тьму.
Электронный голос: Материнский модуль активирован. Миссия криптолёта *Владимир Сорокин-72Y* завершена. Soviet da lubov.