Какуконя : Как я проебал телку.

Легче всего начать с водки. Дотянешься рукой, улыбнешься и отхлебнешь глоток. А дальше во рту нежное щекотание спирта. Я знаю на хрена ты читаешь это. Я знаю, что тебе нравится. Тебе нравится, что какой-то мудила проебал телку. Какой-то член остался без пиздятинки и это невольно заставляет тебя ухмыльнуться глубоко в душе. Гены борятся за жизнь. Такие вот мы долбоебы от природы. Она заложила в нас ненависть к чужим генам.

Началось все очень давно. Еще в далеких 80-х, когда мой старший братишка ловил поздним летом кузнечиков на лужаке нового роддома. А мама тем временем в палате дулась в схватках. Я сопротивлялся. Такое чувство, что я до сих пор сопротивляюсь. Мне положено еще было два месяца не вылазить на свет. Вместо этого я неделю пролежал в специальной камере. Моя мама только через несколько дней добилась, что бы меня принесли к ней. Когда тебя вытащили из пизды и оставили одного ты становишься ненормальным. Для тебя весь мир это блаженство утробы и тут тебя лишают всего этого, суют твердые проводки, заставляют дышать еще неокрепшими легкими… Так теряешь связь с землей и в тебе остается страх. Страх на всю жизнь. Так я стал не таким, как все. Может это все хуйня, но нет. Через почти тридцать лет, ты наконец понимаешь, что именно в тебе не так. Не хотела меня рожать, а я видать и жить то сильно не хотел. Даже сейчас вся моя жизнь это сплошной протест против жизни. "..., смотри вступай в лужу! Намокне..." Хуяк!!! я уже в луже! Запретить мне, что-то было невозможно. Запрет привлекал меня, как спрематозоид пробивающийся в матке к яйцеклетке. Там даже есть волоски, которые непускают зоид к цели, но благодаря им он знает направление. Туда куда низя, туда блядь и надо!

День первый. Знакомство.
«Ку-ку» — сказали мне глаза вбежавшие в купе. Сверху уже лежала американка. Толстая некрасивая американка, которая все время пиздела по телефону и жутко боялась. А тут вбегает веселое «ку-ку». Через секунду «ку-ку» понимает, что я не тот, кому нужно было говорить ку-ку. Вообщем так мы встретились. Говорили, играли, смеялись. Ехал в купе с тремя девченками. Как-то легко и весело, но интересно. Она читала какую-то поебическую книгу японского писателя. Сквозь ее веселый нрав читалась какая-то грусть через эту книгу. Мне эта грусть знакома.

Самое страшное, что мужчина может сделать женщине — это начать ей угождать. Моя мама испытывает ко мне чувства. Сексуальные. Первые два месяца своей жизни я был урод. Страшный урод, что моя тетя так и сказала «за что тебя Бог так наказал, Матруська?..». Так я стал наказанием господним. А спустя время превратился в красивого и глазастого малыша. На меня заглядывались завистливо мамашки, гормонально ахали студенточки и радовались родители. Не знаю, но когда моя бабушка лежала после инсульта, она тоже меня хотела. Говорила, что я чернобровый и сравнивала с своим мужем, которого я никогда не видел, потому что он умер от какой-то подцепленной хуйни от другой женщины. Так вот мама меня хотела. Даже сейчас хочет. Дома у нее везде висят мои фото. Сейчас легче, мы не живем вместе. А вот детство мне это подосрало. Помню, как я представлял, что под моим столом у меня вода и я туда нырял от нее. Так я уходил от реальности. А в реальности она заябывала меня просто неимоверно. Вместо того, что бы трахаться с моим папой, она трахала мой мозг. Она воспитала во мне женоугодника. Я готов был есть свое говно, лижбы она оставила меня в покое. Перед тем как заходить домой со школы, я стоял перед дверью и читал «Отчет наш». Мне не хотелось туда входить. Меня там насиловали.

День первый. Свидание.
На первом свидании я подарил ей зонтик. Моросил дождь и моя программа женоугодника работала отменно. Мы решали куда пойдем. Я межевался, мне хотелось сразу быть в трех местах, но времени у нее было до 23-00. Ебучая общага закрывается или просто она решила, что ебучему смазливому мажорчику обломится в первый день. Напились коктейлей побыстрому и она отвалила. Напоследок ради приличия поцеловала в губы. Ненавижу, когда что-то делают ради приличия. Ебутся ради приличия, здороваются, улыбаются. Кому оно нужно?

Я был удобным парнем для своей первой девушки. За хуеву тучу лет я ни разу не изменил, хотя очень этого хотел. Это чувствовалось. Хоть я и говорил, что люблю ее, я ее ненавидел. Я хотел трахаться и я трахался. Но с одной. Я трахал ее в жопу, на снегу, в посадке, в параше, на столе, в подъезде, пока ждал дружбан внизу, в воде на пляже, пока детки плескались вокруг. И я трахал ее в месячные. Мне это нравилось. Кончал тогда прям в нее и трахались мы всегда без гандонов. Гандоном был я)). Может из-за кровавой ебли, а может потому, что она оказалась не столь верна, как я, и решила меня наградить за ненависть какой-то херней. Из-за херни ссать стало невыносимо больно и хуй начал пованивать. Я ушел к другой.

День третий. Море.
Наконец я на море! Ночь, небо, пляж, море, нежные волосы и большие сиськи. Лунная дорожка. Морской берег это памятник романтике. Если вы еще не пили вино с телкой ночью на берегу моря вы еще нихуя не узнали в жизни. И если бы я был таким как все, все было бы пиздато. Но программа женоугодника не выключает свет — она работает и днем и ночью. Я купался. Вода была пиздец какой холодной. Я перемерз и мой член отключился. Не на час, не на два, а на несколько дней. Я думал он вообще сломался. Ну вот скажи — «бля, я замерз, пойду на берег, а ты купайся дорогая, тебе похер — у тебя нет яиц и простаты». Нет. Мне нужно было доказать, что я герой плавунец. Мне нужно было угодить. Это было начало конца. Или скорее конец конца. Тем не менее было очень пиздато. Позже она нарисовала кривульки. Я ее, а она нас.


Вторые мои серьезные отношения это просто полный пиздец. Она вынесла мне мозг, кишки, сердце, душу. Все что у меня было — было снесено и воспитано заново. Она так воспитала меня, что я перестал прыгать в лужи. И я потерял себя надолго. Весь мир стал фальшивкой. Фальшивый я, друзья, отношения, всё. Мы через время завели кота, перестали ебаться и потом она ушла. В жизни каждого мужика настает момент, когда он говорит — бля, я за эту сучку порву жопу. Это был тот случай. И когда она сваливает к другому и настает час когда ей засаживает какой-то другой перец, то такое чувство, что засаживают тебе прям в сердце нож по самую рукоятку и потом вертят пока не сделают пюре. Короче, был сложный период, который многому меня научил. Научил не терять себя и перестать верить в разум женщины. У нее есть только пизда. Она шепчет ей — этому можно, он уебок, а этому низя — он будет тебя содержать. Вот у мужиков есть разум. Но тоже есть и пизда. Малееенькая пиздятинка, но есть. Эта пиздятинка втягивает твои яйца, когда на тебя стартует два твоих веса или обступает четверо гопарей. Но я не об этом.

День последний. Офис.
Мы в офисе. Выключенный свет. Диванчики, прозрачные двери за которыми изредка ходят люди. Идеально для ебли. Она через пару часов уедет и этого момента мы ждали давно. Я уже выебал ее пальцем ночью посреди города. Ей понравилось и мне понравилось. Я пиздец какой сексуальный, даже если хер не стоит. И я знал, что тогда на улице еще рано. Но вот сейчас самое оно. Иии?
...
Она уехала. Непонятно на меня смотря. Прискакал еще какой-то хороший парень. И я отвалил.

Она единственная, которая так же как и я прыгает в лужу. Она единственная, которую мне захотелось рисовать. Она единственная, которая разбудила во мне меня же и влила мои старые заветные желания. Море, яхта, байк, краски и её рыжие волосы.
Как хочется сказать: — Я люблю тебя, тыковка!
И услышать: — Я люблю тебя, зайчишко!
И перестрелять дерзостью этот ебучий мир в решето.