partisan : Сказки

Сказка № 1.
Он вышел из лифта и попал в параллельный мир. Вот то есть так сразу БАХ! – и стало ясно, что мир вокруг был какой-то параллельный, не наш. Потому что не может на лестничной клетке седьмого этажа быть поляны с летающими над ней слонами. Маленькими такими, размером с собаку. С немецкую овчарку, например.
Крылья у слонов были как у пчёл,только больше.
И как-то было обычно, что мир параллельный. И даже то, что двери лифта закрылись, не пугало. Даже тот факт,что вместо лифта теперь поляна. А лифта никакого и нету вовсе.
А слоны летали, веселились. Самый старший слон-папа бросал мячик высоко и далеко, а слонята летели за ним наперегонки. «Это, наверное, у них такой спорт,» - подумал наш незваный гость. Причём подумал вслух.
- Да какой спорт, так,развлекаемся, - ответил ему слон-папа.
- А… - ну да. Почему-то, когда мы не знаем, как обратиться или что сказать, всегда говорим «а-а-а». Как будто сейчас начнём перебирать все буквы алфавита: «бээ, вээ, гээ, дээ...».
Слон посмотрел на этого нового человека, как на человека явно не выдающегося ума. Впрочем, может, у них тут всегда такой взгляд. До сегодняшнего дня он слонов вообще только на картинках видел. И по телевизору. Когда от нечего делать смотрел «Дискавери».
- Хочешь узнать, как отсюда выйти? – спросил папа-слон.
Наш герой кивнул и приготовился слушать о тех испытаниях, которые надо будет пройти, чтобы попасть домой. Ведь когда попадаешь в параллельный мир, надо проходить испытания, чтобы попасть домой. Это закон путешествий по параллельным мирам. Все знают. Хотя собеседник папы-слона никогда не бывал в других измерениях. И никто из его знакомых, кстати, тоже не бывал. Да и вообще все уверены, что бред это, и нет никаких других измерений. А вот законы путешествий по ним почему-то есть.
Пока он размышлял об этом и ждал рассказа слона, к тому подбежали его дети с мячиком. Папа-слон зажал мячик в хоботе, взлетел повыше, закрутился на месте и запустил игрушку далеко-далеко. У нас такой техникой бросания пользуются только метатели молота.
Папа-слон спустился ниже, словно только что совсем забыл про разговор, а сейчас совсем вспомнил.
- Вон за тем деревом дверь.
Его собеседник зашёл за дерево, на которое указал папа-слон, увидел дверь, шагнул в неё и оказался в своей квартире. Отрыл дверь заново – надо же крикнуть хотя бы «спасибо!» этому слону…
А там уже опять был подъезд.

Сказка № 2.
Пришёл принц к принцессе. Как положено – на белом коне. А она – в замке, в самой высокой башне. А принц ей не понравился.
Тогда она крикнула «Поехали!» и башня улетела, как ракета.
Вот такой счастливый конец.

Сказка № 3. Главный герой не тот же, что был в сказке № 1. Хотя зовут тоже Вадиком.
Он проснулся. А мир вокруг стал чёрно-белым. Он протёр глаза. Мир оставался чёрно-белым. Тогда он решил, что вдруг стал дальтоником и собрался пойти к врачу. Но было воскресенье, и окулист не работал.
Мир вокруг оставался таким же чёрно-белым. Может, это какое-нибудь сумасшествие? Или болезнь мозга? Или ещё что-нибудь страшное, отчего он непременно в скором времени умрёт? Даже выходить на улицу было как-то не по себе. Асфальт тут, конечно, всегда чёрный, а небо всегда серое. Но всё-таки непривычно думать, что там, за серыми облаками – абсолютно такое же серое небо.
Включил телевизор. Теперь и непонятно, нормально он показывает или, как обычно, барахлит и выдаёт чёрно-белую картинку. Да так и лучше, спокойнее как-то.
Дождался новостей. Диктор сказал,что весь мир стал чёрно-белым. А какой-то учёный минут тридцать объяснял, как такое могло произойти.
Асфальт всегда чёрный. Небо над городом всегда серое. Стены домов – тоже серые, но чуть потемнее. Кофе – чёрный. Если кто пьёт с молоком – серый. Утренний душ: ванна белая, вода вообще прозрачная. То есть и не чёрно-белая, но и не цветная всё-таки. Непонятная такая субстанция. Да ещё и телевизор как раньше показывает. Даже лучше.
Тогда он решил, что ничего не изменилось и спокойно прожил всю оставшуюся жизнь.

Культурологический очерк № 1
Вот раньше люди кого боялись? Вампиров, оборотней, колдунов. Легенд про них понапридумывали. Потом пришли учёные, сказали, что оборотней нет. А где-то, может, есть инопланетяне. Давайте, мол, их бояться.
И все стали бояться инопланетян. Книжек понаписали вроде «Войны миров». Опять учёные пришли и доказали, что нет инопланетян. Сказали, конечно, мол, может, и есть, но мы не видели. Зато кино придумали,чтобы бояться интересней стало. И ещё много всякой ерунды: телевизоры, роботы,телефоны. А ещё сказали, что придумали машину времени. Ну не до конца ещё прям всю придумали, но с названием уже определились: «Машина Времени».
И все стали бояться телефонов и роботов. Кино сняли: про телефон – «Звонок», про роботов – «Робокопа», а в «Терминаторе» вообще про всё: машиной времени пользуется робот, у которого внутри экран, как у телевизора. А иногда он и по телефону разговаривает. И все боялись его.
А учёные опять пришли и сказали,что дела никак не идут ни с машиной времени, ни с терминаторами. Потому что для их производства нужны технологии инопланетян, а инопланетян нету (см. выше).
Зато рассказали, что все эти роботы-телефоны-телевизоры, а особенно заводы, экологию портят. И стали все бояться потепления. Или похолодания. Тоже фильмов наснимали, «Послезавтра», например.
А потом учёные говорят: «У нас есть нанотехнологии», или «у нас есть 3G-модемы». А им говорят: «Идите в жопу, мы опять колдунов боимся,«Гарри Поттер» новый вышел».

Про мальчика, которого буквы боялись.
Жил-был мальчик, которого все буквы боялись. Стоило ему взять в руки книгу – так сразу буквы убегали из неё. Высыпались кучей на пол и разбегались по углам квартиры, как тараканы. Прятались под пол или даже уходили к соседям.
Его маме и папе постоянно приходилось от соседей выслушивать, мол, из-за вашего мальчика у нас буквы по квартире бегают!
Когда ему исполнилось семь лет, родители повели его в школу. Учительница, конечно, не поверила, что буквы разбегаются. Потому что она была учительница, с буквами дружила и не знала, что они бегать умеют вообще. Да и никогда даже людей таких, которых буквы боятся, не видела. Потому что учительница.
Не мог мальчик научиться читать поэтому. А очень хотел. Возьмёт азбуку в руки – а из неё буквы как песок сыпятся. И только одна заглавная «А» с обложки на пол так со стуком падает. Как будто не из краски вовсе, а железная.
А учительница решила, что это он шутит над ней, и выгнала его из школы. А ему обидно очень стало, на самом деле. Потому что по законам возрастной психологии так – первоклассники обижаются, когда их выгоняют с уроков.
Идёт он, значит, домой, плачет. Заходит в один книжный магазин, так оттуда буквы бросились в рассыпную прямо на улицу, через тротуар и на проезжую часть. Машины забибикали, затормозили, чуть друг в друга не поврезались. Продавец в книжном тогда говорит мальчику:
- Иди отсюда, а то из-за тебя сейчас люди в аварии начнут попадать!, - конечно, начнут. Виданное ли дело – чтобы на дорогу стая маленьких букв выбрасывалась.
Идёт, заходит во второй книжный магазин. Так там буквы вообще отовсюду посыпались. Их много было, и они до потолка там всё забили, и как чёрная вода в окно полились. И продавец из магазина в окно вместе с этой волной уплыл. И под окном валялся потом. А потом ещё долго ругался, прыгал и из ботинок буквы вытряхивал.
Заходит в третий магазин. А там – ничего. Он к продавцу подходит, и спрашивает:
- А почему у вас буквы из книг не выпрыгивают?
- Потому что, - говорит продавец, - нет в этих книгах букв. А мы тут нотами торгуем.
Мальчик открыл книгу и увидел ноты. Они его действительно не боялись, улыбались ему, а фа-диез даже подмигивала.
И попросил мальчик продавца научить его в нотах разбираться. Потому что по учебникам с нотами и буквами мальчик научиться нотам не мог. И продавец его научил. И даже показал, как на пианино играть.
Мальчик этот вырос и стал выдающимся музыкантом. А читать так и не научился.

Про то, как головой надо думать.
Поехали автобусы как-то ночью за город кататься. Всю ночь катались, в ПАТП вернулись под утро, пьяные, грязные, но весёлые. А троллейбусы увидели, как автобусам за городом хорошо кататься было, и тоже решили свалить. Но первый троллейбус как от проводов отъехал – так и застрял.
И второй.
И третий…
Только один самый умный троллейбус понял, что без проводов он застрянет, и на следующий день поехал за город на автобусе и там вместе с ними отдыхал.
Потому что головой надо думать.

Про Новгород и Старую Руссу.
Однажды ночью дома на проспекте Мира решили пошутить и, пока все спали в них, поменялись местами. А люди проснулись и даже в окна не посмотрели. Полусонные дошли до остановок на автомате, не заметили, что в другую сторону поворачивать пришлось, и уехали, кто куда, по своим делам.
Тогда дома обиделись, что шутка их не удалась и никто ничего не заметил. И днём, пока не было никого и все работали, взяли и ушли из Новгорода. В Старую Руссу.
Люди пришли – а вместо проспекта Мира пустырь и огромная песочница. Мэр Бобрышев тут же новые квартиры всем выделил, и даже обрадовались люди, что дома от них ушли. Потому что квартиры были новые и большие.
А в Старой Руссе что творилось, прикиньте: к ним проспект Мира пришёл. Особенно мужик обрадовался, которому надо было за стройматериалами в Новгород ехать, на проспект Мира как раз. А тут проспект сам пришёл, и теперь можно не ездить в Новгород, а просто пройти два квартала пешком и купить эти стройматериалы.
А мэр Старой Руссы, говорят, потом ещё Кочетовский рынок уговаривал из Новгорода сбежать, чтоб экономику района поднимать проще было.

Сказка про страшного зверя слонокрота
Жил-был зверь слонокрот
С длинным хоботом.
Со слоновьим размером и топотом
Под землёю он ползал. И вот
Как-то утром на главной площади
Где куча людей, между прочим,
Он асфальт продырявив немножечко,
Распугал всех и вылез на солнышко.

Сигналят солдатам по рации
Дядьки из администрации,
Что на нас тут чудовище прёт,
Не поймёшь – то ли слон, то ли крот.
Что гнётся асфальт от тяжести,
По-любому шпион он вражеский,
Что он сейчас всех тут съест,
И уползёт в лес.

Минут через десять солдаты
Примчались на главную площадь.
Увидели, что тут и как тут,
И разбежались, в общем.
Потому что действительно страшным
Был наш дикий подземный хищник.
И даже виды видавшим
Казался он непривычным.

Город пустел мигом,
Люди бежали от зверя.
И в то, что он добрый, не дикий,
Никто не хотел верить.
А что же случилось дальше?
Верьте хотите, хотите – нет,
Подходит к чудовищу страшному
Девочка девяти лет.

Чешет за ухом чудовище,
Кормит его червячками,
«Вы тут такой весь такой вообще,
Вы страшны моим папе и маме,» -
Говорит она зверю подземному.
«Ладно, я просьбам внемлю,» -
Отвечает чудовище дикое
И в дыру на асфальте прыгает.

Зверь тот уполз куда-то
По направленью к Экватору,
А спасительницу маленькую
Наградили медалью памятной
И тремя килограммами мороженного.
А в то, что добрым, хорошим
Был тот непонятный зверь – в то
Никто до сих пор не верит.

Сказка номер вроде восемь
Пошёл один рояль клад искать.
Сначала, конечно, в подвале родной консерватории нашёл карту с крестиком, потом поговорил с отальными инструментами. Инструменты над ним только смеялись. Ведь глупо это - поверить вдруг, что на каком-то листе бумаги, на котором нарисованы дома, улицы и крестик один, написано, где клад зарыт. Может, этот крестик что-то совсем другое значит. Например, фонарный столб номер 1249. Почему, в самом деле, в подвале консерватории не может быть карты, на которой обозначено, как найти фонарный столб номер 1249?
В общем, ночью рояль сполз со сцены, пролетел по коридорам и выехал во двор. Холодно ему стало, он поёжился, потрясся, как собаки воду стряхивают, посмотрел на крыльцо. Никто из музыкальных интсрументов не верил в то, что он найдёт клад, никто не думал, что он вообще отважится ночью сбежать из дома, и уж точно, никто не ждёт его обратно. Разве что завхоз консерватории, потому что рояль как необходимый инвентарь в накладной числется.
Доехал он до той улицы, которая на карте нарисована. Нашёл тот двор, который крестиком обозначен.
Дождь ещё мелко-мелко моросить начал, луна сквозь облака полная светит, вывеска с номером дома моргает, потому что проводка фиговая. Асфальт во дворе - тоже так себе, как везде. А рояль едет и пытается не шуметь. И особо не трясётся, плавно так катится и беззвучно. Полная луна и тени покачивающихся на ветру веток деревьев отражаются в чёрной лакированой крышке.
И во всём дворе - ни одного лишнего звука. Только ветер и дождь по листьям. Ни кошка не пробегает, ни сигнализация не орёт, ни шума с улицы во дворе не слышно. А ещё перекати-поле откуда-то взялись, и через весь двор катиться начали. Перекати-поле - они ведь такие, законы жанра соблюдают и всегда вовремя появляются. И вороны над деревьями бесшумно парят, крыльями не машут. И рояль едет, полнолунием в лакированой крышке блестит.
Хичхок рядом не лежит, какая картина страшная...
Едет рояль и видит - на том месте, которое крестиком обозначено - песочница. А у неё стоит директор консерватории в плаще, цилиндре, с лопатой в руках. Стоит возле песочницы и не шевелится, даже не моргает и кажется, что не дышит. А в песочнице могила вырыта.
- Здравствуйте, директор, - говорит рояль.
- Это я в консерватории директор, а тут я вампир. Не надо со мной здороваться.
- А вы сюда тоже по карте пришли?
- Нет, - отвечает директор, - я такую карту каждый месяц рисую, чтобы студентов в гроб на колёсиках заманывать и съедать, ха-ха-ха...- дьявольски так захохотал, как только вампиры умеют.
Страшно стало роялю от такого смеха, он опять поёжился и потрясся, как вылезшая из речки собака. Но потом подумал и вспомнил, что он рояль, а вампиры роялями не питаются. И тут вылезает из могилы самый настоящий гроб на колёсиках. И откуда-то из-под земли "Ausgestaltung der Holle und Paradies" Рихарда Вагнера играет. Наверное, это потому что вампир не простой, а директор консерватории.
Рояль увидел гроб на колёсиках и понял, что нашёл родственную душу. Потому что во всей консерватории ни одного инструмента на колёсиках, кроме этого рояля, не было. А у гроба колёсики были, причём точно такие же, как у рояля. А гроб увидел, что вместо студента сегодня роялем придётся ужинать, и понял, что убивать нехорошо даже студентов. А уж рояли - тем более.
Тогда гроб на колёсиках и рояль закопали нафиг в песочнице директора консерватории, а сами уехали в Голландию и там поженились.

Сказка номер девять. Про словарь
Жил-был мужик. И было ему одиноко, и поговорить не с кем было. Можно, конечно, с телевизором разговаривать, но он отвечает редко. Тогда мужик этот пошёл в магазин «Зоомир» и попросил продавца выбрать ему самого говорящего попугая.
Продавец ушёл в подсобку, долго с кем-то беседовал. До мужика донёслись только обрывки фраз: «Не хочу!» и «Так надо». Через минуту продавец вручил ему клетку с яркой тропической птицей.
Проверили попугая на разговариваемость. Он сказал, что «Кеша хороший», что «Я попугай» и что «Кушать хочется». Мужик обрадовался, взял попугая и повёз домой. Попугай орал на весь автобус, потом на весь подъезд, крикнул соседской собаке «Фас», мужик еле ноги унёс к себе в квартиру.
А дома попугай говорить напрочь отказался. Сидит и молчит.
День молчит.
Два дня молчит.
На третий день мужик не выдержал и спросил попугая:
-Как по-вашему, по-попугайски, будет «Абажур»?
Попугай что-то чирикнул. Мужик попробовал чирикнуть то же самое, не получилось с первого раза, но через пару минут попугай довольно кивнул.
-А как будет «Аббат»?
Короче, за неделю тренировок мужик выучил язык, написал «Краткий русско-попугайский словарь», и стали они с попугаем на одинаковых языках говорить.
Потом, значит, понёс он свой словарь в Клуб Любителей Попугаев. Там все обрадовались,что теперь можно быстрее попугаев говорить учить с помощью словаря. И решили в гости к тому мужику прийти, на попугая посмотреть, ведь он соавтор словаря всё-таки. Пришли в гости. Каждый член клуба – со своим попугаям. Сидят, по-попугайски со своими питомцами разговаривают.
Потоми не заметили, как друг с другом начали разговаривать по-попугайски. Удобно очень: разговаривают про попугаев, кто чем своего кормит, кто как перья чистит,а сами попугаи тоже это слышат и на клюв себе наматывают. На радостях клуб переименовали в «Общество общения с птицами», шампанское открыли даже по этому поводу.
Потом пошли в подъезд курить всем «Обществом общения с птицами», а питомцев своих одних оставили.
Попугаи потом ещё долго ржали, что целый клуб людей нормально говорить научили.