Радуга : По ком звонит телефон....

В деревеньке Верхние Березняки – большое горе. Коллективное, если можно так выразиться. Горе такого сорта, которое, вроде, торкает каждого, но, всласть посмаковав подробности, каждый отправляется к своим насущным и важным делам: собирать урожай, скирдовать сено, копать картошку или колоть кабана.
Тем не менее вот уже второй день жители Верхних Березняков обсуждают смерть двадцатитрёхлетнего Димы Пылаева. Говорили: Дима умер во сне, наверное, от кровоизлияния, такое бывает. Говорили: никогда до этого не болел, вроде бы собирался жениться. Вспоминали, что мальчик очень любил всякую технику, часами ковырялся в разнообразных механизмах, чинил телевизоры и прочие нехитрые, использующиеся в деревне, электрические приборы. Говорили, что Дима недавно вернулся из заработков, аж из Подмосковья, и привез оттуда мобильный телефон: навороченный, последней модели, с которым практически не расставался. Я такой только по телевизору видел — говорил водитель Вова, местный эксперт рынка мобильной связи.
И вот уже второй день деревенские умники наперебой устанавливают причину смерти вплоть до использования медицинской терминологии. И прыть их подогревает то обстоятельство, что настоящие специалисты своего заключения по этому поводу уже никогда не дадут: убитая горем мать договорилась с районным патологоанатомом и тот, в обмен на несколько дензнаков, выдал ей стандартный документ о том, что смерть-де наступила мгновенно в результате падения с крыши.
- Не хочу, чтобы мой сыночек отправлялся к Богу изуродованным. Все равно никакими вскрытиями не вернуть моего Ангелочка – захлёбывалась рыданиями мать.
Когда Ирину ненадолго отпускало, она пыталась объяснить свой дикий поступок тем, что хочет запомнить сына красивым, каким он и был при жизни, а не исполосованным; мямлила что ничего уже не вернуть, судорожно комкая грязный носовой платок.
Хоронили мальчика всей деревней: деревенский дьячок прочитал Псалтырь, мужчины сколотили гроб, выкопали яму, отнесли на кладбище, священник отпел – все как полагается.
Ирина, что неудивительно, на кладбище обезумела, долго сидела с остекленевшими глазами, вцепившись за гроб. И только спустя час, поддавшись на уговоры односельчан, отошла от гроба, положив туда любимую игрушку сына.
Односельчане помянули, посокрушались, деланно покивали головой да и разошлись себе. Ира же осталась на кладбище. Спустя час случилось необъяснимое, леденящее кровь: зазвонила старенькая Иринина Nokia, а на дисплее высветился номер сына.
Дальнейшие события Ира помнит как череду серых, не связанных между собой слайдов: вот она руками разгребает могилу, сидя на корточках; вот она бежит к могильщику; вот она остервенело трясет могильщика и пытается вдолбить ему в голову, что её сын жив и надо раскопать могилу; вот её куда-то везут, заломив руки за спину; вот она убеждает психиатра что сумасшедшая – не она; вот она выкрикивает в лицо милиционеру, что вскрытие не проводилось, а поэтому, во избежание для него проблем могилу надо раскопать сейчас и немедленно.
Спустя несколько часов могилу-таки раскопали. Дима лежал на боку, совсем не в той позе, в какой его положили, а в руках сжимал навороченный, последней модели мобильный телефон.