Гарик Шпротов : Дневник Хули Гана

Большой дом недалеко от города. Любая выпивка, море позитива и классных людей; туповатых и веселых мальчиков, цветущих и развязных девиц. Хотя, насчет последнего мне ничего не светит в отличие от моих друзей, но зато у них нет самой классной девушки.

Громкая музыка. Низкий бит. Новые люди — все круто. Стол, как и вся кухня, завалена пока еще закрытыми бутылками ценой ни низкой. Два этажа забиты народом, как шпроты в банке консервной. Как будто по выстрелу начинается пьянка — тосты сквозь дым, необязательно табачный. Крики тонут в пьяных воплях.

Заходил я в этот наполненный всеми возможными, прописанными в завете грехами дом с Пашей, Ильей, Максом, Катей, Викой. Но сейчас я стою в гостиной один, вернее народу то много, да вот только я никого не знаю. Явно алкоголь из пластмассовых стаканчиков добрался до полушарий в голове и начал притуплять сознание. С каждой новой минутой я узнаю свое окружение. Вот, например, Тус, он месяц назад вернулся из армии, а вот с лева Корень его через месяц заберет армия, черт интересно это у них имена такие или клички? Впрочем, не важно так, как мне уже показывает свой пирсинг Ириска… А вот Мэри, которую зовут просто Маша сидит с заплаканными глазами на лестнице и рассказывает историю о том, как она любила, о том, как ее бросил самый дорогой человек. Она уже много выпила, и все же она красивая. Чем больше она пьет, тем она больше красивая. Развязной такой становится. Ее многословный бред я пропускаю сквозь уши и время от времени киваю ей, поддакиваю, помогаю осушить бутылку мартини, хоть и терпеть его не могу. Она уже изрядно надралась, это было видно по неотупляемым зрачкам, и, наверное, то, что Маша разлила полбутылки, тоже о чем-то говорит. Мне тоже хорошо.

На вид ей лет 17.Несмотря на бездуховность и грешность момента и всего того, что меня здесь окружает, я не могу поддаться искушению такого легкого удовольствия, как подняться с Мэри повыше, уединиться и воспользоваться ее желанием. Почему? А точно. Я ведь пришел на праздник не один, а в окружение любимой девушки, которой однозначно, не при каких условиях не хочу изменять. Даже, несмотря на то, что это пьянка и эти отношения с Мэри будут не всерьез, я не могу. Уж лучше буду человеком с высоким барьером моральности и с Катей, чем человеком с высоким стояком и пьяной эякуляцией, но без нее.

- Я, пожалуй, пойду, найду чего-нибудь крепче для себя, — частично соврал Марии, или Маши, или как ее, блять, там зовут?

Чего там она ответила я не слышал, потому что строго решил валить. Либо она сломает мою честность и затрахает меня, либо не сможет заставить изменить, а выебет мой, и без того заебанный, мозг.

Ни капли удивления у меня не вызвало то, что Паша спит в своей бливотини. Илья продолжает на спор пить рюмки с текилой и по-моему сейчас он допивает 16, выглядит не важно, но просит послать гонца в гастроном, и, чтоб хоть кто-то позвонил его родителям предупредил их, что сын домой придет не скоро. Зная его хорошо, я уверен, что еще через 4стопки он будет громко критиковать всё и всех, несомненно, вызовет кого-нибудь на дуэль и сам же огребет практически по голливудскому лицу.

В таком сумасшествие трудно, что-либо понять. Реакция на алкоголь у всех разная тем более в таком нежном возрасте, хоть нам и кажется, что мы выросли, мы взрослые и нам все можно и, конечно же, мы все знаем сами. На самом деле наши организмы полностью еще не были сформулированы для потребления такого количества алкоголя. Кто-то по пьяни всех любит, и все для него братья и сестры. Кто-то дебоширит и чувствует себя самым крутым и могучим, всесильным. Кто-то от первой рюмки крепко засыпает в объятиях того, что изрыгнул. А кто-то в основном самые приличные и с виду неприступные и чистые девочки бросаются в пляс и, как правило, им неважно с кем и как танцевать, – а у кого-то все из этого не большого списка входит в праздник.

Чтобы заглушить дурные мысли и хоть немного придти в себя я решил выбраться на крыльцо, точней даже на веранду под открытым небом. Расталкивая тела, раздувая дым перед собой, мне удалось выйти из дома.Невзирая на то, что мне дико нравилось сидеть одному, курить, и разгребать поток бредовых мыслей, я не собирался рассиживаться. Как минимум было холодно, и меня начало отпускать, к тому же где-то в доме моя милая, которая скучает по мне, при мысли о ней я начал заикаться, видимо, вспоминает, или же просто желудок вновь протестует.

Подавить внутренний бунт не составило труда. Чтобы не потеряться окончательно, пришлось виски соединить с цитрамоном, получился коктейль «студенческий», который продлевает вашу дееспособность, и затуманивает сознание. Не знаю, сколько я склонялся по здоровому дому, прежде чем, увидел картину, шокирующую меня, картину от которой я мгновенно отрезвел, как от звонка родителей, и от которой я напился больше чем от литра зеленой отравы. Меня поглотила злоба, железная ярость летящий мыслей, неуспевающий за поступками. Не знаю я, чего стоило мое оцепенение, моя нерешительность, да попросту я не был готов. Это была совершенность неясности, пик обиды, что-то колкое и ноющее то, что я еще почувствую не раз, заиграло в груди. Ноги неспособные держать тело подкосились. По рукам, словно ледяными пальцами пианистки пробежалась дрожь, прям по нотам.

«Настоящий друг» что уж тут говорить, стоит в туалете и жарит мою девушку. С каждым разом Паша вдавливал Катю в стену все глубже и глубже. Она же слегка паря над кафелем, дергалась с закрытыми веками и закатанными глазами. Эти кролики даже не заметили моего прихода, и видимо до конца своего цирка замечать не собираются. Судя по убыстряющемуся заду Паши, и еле слышимым пошлостям, что он шепчет, запинаясь, ей на ухо, развязка уже скоро… И вот… Я в предвкушение. Паша наваливается всем телом издает что-то в стиле толи немецкого толи французского порно «OHH, WEEE», и спиной падает на пол, прям к моим ногам, на него в последних кривляньях больше похожих на предсмертный рефлекс у животных, чем на оргазм заваливается и моя бывшая…

Сердцу биться птицей только на воли,
В ребрах летать ей никто не позволит.