Голем : Я похож на Америку

* * *
На дворе трава, на траве дрова.
А где дрова, там кольщик (или рубщик?). Кольщик (и рубщик тоже!) из меня довольно хреновый, но я стараюсь. Колю не спеша, лениво созерцая окрестности. Любуюсь, как блестят на сосновых стволах у калитки искры смолы. Слушаю, как соловей бодро перекликается с циркулярной пилой, а дятел – с маневровыми паровозами… Кучу дров огибают перекошенные заборы. За одним с криком возится малышня. За другим – невидимый сосед, который детей, похоже, вырастил и возится теперь с железяками. Сейчас он в гараже ворота меняет: то сваркой оттуда зажужжит, то краской потянет. То на волне «Дорожного радио» донесётся Буйнов:

– Но у тебя в гостях я замечаю,
И в этом есть твоя вина,
Что, выпивая чашку чая,
Я вдруг пьянею без вина…

Глоток ледяного зелёного чаю из термоса, притенённого в лопухах. И снова к работе.
Ставлю полено на чурбачок, мычу назойливую мелодию.
И тут подходит Она.
Сразу же сажусь, опуская колун в траву. Дабы остаться на виду, гостья продолжает покачиваться на каблучках. И задаёт вопрос, на который способна только женщина:
– Колешь?
Гордясь своим безмерным снисхождением к женскому полу, молча киваю.
И спрашиваю в ответ:
– Как дела? Меня зовут…
– Да знаю-знаю! – небрежно машет рукой визитёрша.
Откуда? На вид ей лет пять, не больше.
Весьма решительна, даже развязна. Но это, видимо, от стеснительности.
Наконец, я догадываюсь:
– А-а, мы же соседи! Тебя как зовут?
– Принцесса.
– Хм… Привет, Принцесса! Чем занимаешься?
Хихикает:
– В гости намылилась! Это деда… Мы с мамой выбирали бантик, белый надеть или заколку? А деда говорит: что, в гости намылилась? Я же не в тазике!

О как, у меня гости! Привожу одежду в порядок.
То есть застёгиваю одну из нижних пуговиц на разобщённой рубашке.
Разглядываю Принцессу: да какой там бантик! Льняные волосы свободно распущены по плечам.
Нарядное платьице, жёлтое с белым, сбоку слегка запачкано. Правый локоть разбит и смазан зелёнкой. М-да, путь из-за соседнего забора был не из лёгких…
Однако беспорядок в одежде искупают живая динамика и яркие медовые глазищи на удлинённом лице с веснушками. Перебираю мысленно припасы: две банки балтийских килек, макароны с тушёнкой, сухари, пачка чаю… не то, не то! Некстати вспомнилось: если к вам внезапно нагрянули гости, достаньте из погреба пол-фунта холодной телятиной… вот гады!
Угощать Принцессу придётся аплодисментами.
И в этот момент я слышу:
– Мама говорит, ты ничего! Кучерявый. Но старый. Хочешь быть моим папой?
Чья мама? Какая мама?! Я смятенно краснею.
Эх, закурить бы… С папиросой не так заметно, что я здорово смахиваю на идиота.

Из гаража издевательски доносится:

– А я всё трубочку курил
С турецким горьким табачком…

«Капитанский» купи, придурок! Что ей сказать?
Очередную глупость, типа: видишь ли, Юра…
К счастью, Принцесса всё ещё поглощена моей внешностью:
– Ты так и родился в очках? Такой большо-ой… Как Америка!
– ?!
– Она в коридоле… В коридоре висит! Высоко, большая и с пузом.

Похоже, речь идёт о географической карте.
Принцесса энергичным кивком подтверждает догадку. И весело треплет мои кудри.
Однако! Я открываю рот, но совершенно напрасно.
– Расскажи мне сказку! – требует гостья, избавляя от разговоров и угощения.– Про Красную Шапочку.
Нараспев принимаюсь за канонический текст:
– Жила-была девочка. Звали её Красная Шапочка…
– Нет! – властно останавливает Принцесса, шлёпнув комара на левом предплечье. – Звали её – Пирогова Аня!
– Кто?!
– Ну, такая… в садике. Она щипится!!!
– Ну, хорошо. Жила-была… Пирогова Аня, и звали её… к-хм.
Полуэкт Полуэктович, ехидно подсказывает подсознание.
Принцесса гаркает:
– Дальше давай, ну!!!
Если и мама горластая, в постели это просто Наполеон…
Я начинаю злиться на дурацкий ход своих мыслей:
– Взяла Аня корзинку и пошла в гости к бабушке…
– Нет у Ани никакой бабушки! Только деда, как у меня. Мой спит или пьёт водку. А её, не знаю.

Я отчеканиваю:
– Взяла Пирогова Аня бутылку водки и отправилась к дедушке! Идёт по лесу, а навстречу ей – голодные, злые охотники…
Похоже, Ане выпали критические дни, смятенно думаю я.
О чём рассказывать дальше?
Принцесса заливается смехом, но вдруг смолкает и говорит:
– Нет! Идёт она по лесу, а навстречу – Невеста-Чака.
– Кто?!
– Невеста-Чака! Куколка такая, не знаешь? Ну, глу-упый. По телеку шло, Невеста-Чака, когда мама к тёте Свете ходила. Её все боялись…
Маму боялись?
Выписать бы леденцов телевизионщикам за выбор детского репертуара.

Со стороны калитки раздаётся:
– Эля, ты что здесь делаешь?!
Эля со вздохом оправляет платье и чинно идёт на выход.
Бросаю быстрый взгляд на маму: типичная Серая Шейка!
Ей можно рассказывать на ночь только сказку про теремок: мышка-норушка, лягушка-квакушка… курица-по всему двору серушка и прочий паноптикум. Разлучая нас, мышка-норушка хватает дочь за руку и вполголоса выговаривает:
– Разве так можно?
– Я же не хулиганила! – резонно замечает Принцесса.

Из гаража несётся выкрик Коли Носкова:

– Я люблю тебя – это здо-орово…

Как это здорово, что я не люблю тебя, говорю мысленно Серой Шейке.
Как жаль, что Принцессы не спускаются прямо с небес...