Мокрая Кошка : Как я стала Вещью. Глава 14. Без названия.

За то недолгое время, которое мы проводили вместе, я умудрилась привязаться. Я не испытывала чувство любви, скорее – чувство принадлежности. Так получалось, что где бы я ни была и что бы я ни делала – я всегда помнила, что у меня есть Хозяин. Часто мои решения были продиктованы именно тем, что я рассуждала на его языке – понравится ли ему это, а также – одобрит ли, или просто – как бы он поступил.
Он часто говорил, что независимо от того, что он говорит – я вольна делать все, что мне хочется. Однако на деле получалось так, что я вольна делать, что мне хочется, но за ЭТО скорее всего последует наказание. Впрочем, выдумать наказание, а точнее причину для наказания, никогда не было для него сложностью. Моя жизнь постепенно складывалась по его принципам и по его правилам. Я все чаще делала именно то, чего хотел он, и принимала решения по его воле. Что-то терзало меня и не давало дышать свободнее, но я считала, что это пройдет.
Хозяин говорил, что ему бы хотелось, чтобы я нашла мужчину и изменяла ему с ним. Он говорил, что хочет ебать меня, когда я кому-то принадлежу еще. А точнее были разговоры типа: «А, может, тебя замуж отдать, Киска?»
- Но я же не хочу, — резонно отвечала я.
- А если я прикажу?.. – на этом разговор обычно прерывался, а он смотрел на меня пристальным взглядом.
Он часто упоминал, чтобы я нашла себе хотя бы любовника, втайне от которого я смогу прибегать к Хозяину.
- Хозяину ведь так приятно будет ссать тебе в рот. Да, именно в этот славный маленький ротик! – его пальцы касались моих губ, чтобы раздвинуть их, и проникнуть внутрь. – В этот самый ротик, которым ты мальчиков целуешь. Будешь сосать этим ротиком мой хуй, а потом я отдолблю все твои дырки.
Он улыбался при этом как чеширский кот, видно было, что такие мысли приносят ему удовольствие.
- А еще лучше, приведу троих мужиков, чтобы ты каждого обслужила! Я думаю, что ты справишься не только с троими, но и с большим количеством! – он поворачивал мое лицо к себе, и, глядя мне в глаза, так проникновенно и искренне спрашивал, — хочешь, чтобы толпа мужиков тебя ебала?
Я кивала и не могла понять, что на самом деле чувствую. При встречах с этим человеком я всегда терялась. Во мне просыпалось что-то животное, как например, теперь, я искренне желала, чтобы меня выебла толпа мужиков, про которую он говорил. В его присутствии я переставала быть уважающей себя женщиной и делала все, что ему хотелось, не чувствуя вины или какого-то смущения. Мне было все равно, я превращалась в животное. В существо, которое, единственно, что хочет – это получать удовольствие. Просто трахаться и не думать ни о чем. Не думать о том, что и кто бы про меня подумал, увидев такие картины. Хотя такие мысли слишком редко посещают мою голову. Я говорю, что моя жизнь слишком коротка, чтобы думать о том, кто и что про меня думает.
В другое время мне было обидно и неприятно. Меня, конечно, устраивало, что Хозяин все мне позволяет, но искренне задевало его равнодушие. Ведь если ему все равно, с кем я и кто во мне, то ему все равно и на меня. Я, бесспорно, была знакома с мужчинами, которые предпочитают женщин SexWife, что они получают удовольствие оттого, что кто-то трахает его сучку и делает это или на глазах, или просто сообщает об этом. Я все это понимаю, но…мне не обязательно должно это нравиться. Я ловила себя на мысли, что мне не хватает чувства собственности. Хозяин ругал меня: «Не оскорбляй меня собственностью!». Он говорил, что любит делиться. Меня это устраивало, потому что я не испытывала тех самых чувств, но чего-то не хватало.
Я понимала, что мне нужен собственник. Мужчина, который меня не отдаст и не позволит никому трогать. Который будет заявлять мне и окружающим, что я его и ничья больше! Которого я буду слушать, и который, скорее всего, станет ведущим в наших отношениях. Я понимаю, что я женщина-дочь. Я, конечно, могу и умею принимать решения. Только в присутствии мужчины я теряюсь и потому легко отдаю инициативу в его руки. Это очень странно, что я очень независима и дерзка, борюсь за свою свободу и вдруг – так безропотно, сама вручаю бразды правления мужчине, партнеру. Впрочем, такие желания возникают нечасто.
Это отдельный разговор, и для этого нужен особенный человек, которого я буду уважать, и к кому мне захочется тянуться. И разговор не только о деньгах, деньги это тоже власть в какой-то мере, но мне нужно большее – мне нужна внутренняя власть, которая чувствуется, даже когда человек молчит, когда даже в мыслях нет желания с ним спорить. Человек, с которым хочется расти, идти дальше – вперед, и здесь должно быть доверие хотя бы с моей стороны.
Хотя все врут, словами Доктора Хауса, но Я ПРИНИМАЮ ТО, ЧТО ВСЕ ЛЮДИ ВРУТ И ГОТОВА ДОВЕРИТЬ СВОЮ ЖИЗНЬ ЧЕЛОВЕКУ, ПРИНИМАЯ КАК ФАКТ И ТО, ЧТО ОН МОЖЕТ МЕНЯ ПРЕДАТЬ – ЭТО МОЙ ВЫБОР!
При моей достаточно разгульной жизни пришлось (с удовольствием!) мириться с тем фактом, что прежде чем к кому-то направиться, нужно спросить разрешения. Однако часто (почти всегда!) я пренебрегала этим приказом, за что была пару раз бита ремнем и наказана особым образом (об этом особом образе наказания нужно говорить отдельно).
Хозяин не любит порку или какое-то физическое насилие, кроме пощечин, разумеется, а я вдруг почему-то начала ловить себя на мысли, что мне все чаще приходит в голову, что хочется, чтобы кто-то уже надругался над моим нежным телом. Раньше ведь я это пробовала, хоть и без особого энтузиазма. А теперь вдруг на-те и появилось личное желание повторить, но верно порка тоже искусство и это тоже нужно уметь, как и вязать узлы. Потому появилась в голове мысль, что стоило бы найти человека, который владеет этим искусством на самом деле и готов применить на мне свой талант.
В этом я убедилась после того, как встретилась со своим бывшим Вадимом, о котором так скоропостижно и благополучно забыла. Сидела с друзьями и вдруг получила смс: «Соскучился». Странно и с чего бы? Было уже все равно, однако проверить дрогнет ли сердце, захотелось. Испытывала легкий трепет. Странный разговор, непонятное (видно, по привычке) желание оказаться в его руках – и не больше!!! Просто сидеть вот так, уткнувшись в его плечо лицом. Нет прежнего желания и прежних чувств, никакой страсти, только нежность. Странно это. Он начал меня гладить. Мне, бесспорно, очень нравилось, что он сильнее меня. Что ему не нужно прилагать особых усилий, чтобы поднять меня. Раньше он меня обнимал со свойственной ему силой, и у меня сердце уходило в пятки, оттого что я чувствовала себя в его власти. Сейчас нет.
Я сравнила себя с ребенком, которому нравится сидеть на руках у папы. Нравится это чувство безопасности, и идти никуда не нужно, потому что папа донесет. Что-то во мне еще говорило, что я должна быть возбуждена, но возбуждения не было. И еще вдруг стало немного противно, что мужчина, который ездит на дорогих машинах, живет в дорогих отелях и занимает та-а-а-а-акую высокую должность, на мою просьбу купить мороженое купил два пломбира в брикете по 10 рублей. Для этого он заехал в супермаркет, о чем говорила надпись на пакетике.
Мне стало смешно, потому что последний раз ко мне приходил кто-то из знакомых, чтобы разобраться в одной из программ по разработке сайтов. И на эту же фразу – забил мою морозилку мороженым и шоколадом. Я смеялась, потому что тогда именно ожидала два пломбира в брикете по 10 рублей. Странно, что тот человек меня не трахал, а этот… Этот оценил меня в 10 рублей. Раньше я этого не замечала, потому что была влюблена, а теперь стало противно. Стало противно от дешевых отелей, дешевого мороженого и дешевых слов. Мне на самом деле не хотелось мороженого тогда, когда я его попросила. Теперь не хотелось его еще больше. В голове появилась мысль, что, может, предложить ему денег или поесть в дорогу приготовить за то, что он так потратился. Наверное, недельный лимит израсходовал.
Вадим гладил меня, а я все смотрела на этот пакет. Мне хотелось плакать. Было обидно. Он продолжал гладить меня по спине уже настойчивее. Я попыталась вырваться, но он снова усадил меня к себе на колени. Мне не хотелось секса, но я, когда звала его к себе, думала о другом развитии событий. Сейчас же становлюсь циничной и мелочной, сейчас оцениваю человека по тому, что он не потратил на меня денег, а он и не должен был. Он мне ничего не должен. Мне вообще никто и ничего не должен! И я никому ничего не должна!
Вадим поднялся и понес меня на кровать. Я не сопротивлялась и думала о своем. Я думала уже о том, что я почувствую. Думала и о том, что я же размышляла на тему порки, а этот человек любит подобные наказания. В моем арсенале хранятся разные вещи: пара ошейников, наручники на руки и на ноги, плетка, кляп в рот, два искусственных фаллоса из силикона, смазка и веревки – все это досталось мне от Андрея, который попросил меня похранить запас на время ремонта машины, где все это и хранилось. Потом он уехал отдыхать, и все его добро на основании неистребования владельцем перекочевало благополучно в мою собственность.
Впрочем, пользовалась редко, а точнее – совсем не пользовалась. И вдруг стало интересно, понравится ли мне порка теперь. И меня охватило какое-то другое чувство – чувство новизны. Я была озадачена именно тем, как я отреагирую на избиения на этот раз. Потому как объектом моей любви партнер больше не был, а я изменилась и, наконец, слабо, но начала понимать, что нуждаюсь в насилии, а точнее в его выражении.
Вдобавок ко всему в моей голове родилась мысль, что в кои-то веки я делаю что-то сама. Что делаю это без ведома Хозяина, только исходя из своих желаний и потребностей, что сейчас я делаю что-то по Теме, но отдельно от него и веду себя сейчас по-другому. Без него я начинаю руководить, требовать, злиться, ругаться на его языке, делать только то, что мне хочется и что мне приемлемо. Странно еще и то, что меня слушали.
Теперь же я достала кожаные наручники и плетку. Ошейник – нет, он недостоин того, чтобы владеть мною, но постегать плетью и ремнем я ему себя дам, так уж и быть. Мне понадобилось время, чтобы показать ему, как надевать наручники. Раздеваться не стала до конца – оставила майку и трусики. Руки он сцепил мне за спиной, о чем я скоро пожалела, потому что трудно защищаться, когда рук нет.
Вадим садист, а я поняла, что на мое тело одного садиста вполне достаточно и пусть этот один будет Андреем и нечасто! Ему было все равно, что я чувствую. Я привыкла к тому, что меня приучали получать удовольствие от истязаний. Теперь же меня просто хлестали ремнем, а потом плеткой. Данное действие его так забавляло и возбуждало, что казалось, он не может уже остановиться.
- Хочу, чтобы ты, сука, рыдала! Хочу, чтобы при виде меня с ремнем ты рыдать начала! – он держал мои руки, которыми я пыталась прикрыться и бил уже по рукам и спине.
Бил по рукам, чтобы они не лезли туда, куда им не требуется. Я попыталась сползти с кровати, но он грубо схватил меня за волосы и затащил обратно. Я начала сопротивляться, потому что его желание сделать мне больно не приносило мне радости, а тем более удовольствия. Видя это, он начинал хлестать меня там, где я пыталась прикрыться. Вскоре ему надоело мое сопротивление, и он поставил колено на мою спину. Так я сопротивляться уже не могла, зато скоро начала задыхаться. В этом момент я поняла, что происходит что-то жуткое и по неопытности он может просто меня убить. У меня клаустрофобия, а когда я не могу двигаться и задыхаюсь, мною овладевает паника. Исключением являются случаи, когда я доверяю человеку полностью, доверяю ему свою жизнь, и когда он понимает, что он делает. Сейчас же человек не понимал, что он делает, и от этого я начала плакать. Я начала плакать от боли, обиды и бессилия.
На меня все также, не прекращаясь, сыпались удары ремнем. Пару раз он ударил рукой, но видно это не приносило той собачьей радости, и потому в дальнейшем битье продолжалось всем, что попадалось в руки, а именно плеткой (зачем, блядь, я ему ее дала?) и ремнем.
Меня спасло то, что у Вадима быстрое зажигание и потому очень скоро, когда его член встал, я почувствовала, как его руки гладят меня по спине и ягодицам.
- Выпороли девочку, — приговаривал он, словно в этом совсем не принимал участие. – Маленькую девочку выпороли.
В следующее мгновение я чувствую, как он отодвигает мне белье и входит в меня. Его так заводит порка, что я даже продолжая плакать, уже, когда его член внутри, чувствую, что он очень твердый. В моей памяти очень редкие мужчины отличались такой завидной эрекцией. Тут же побиты все рекорды!
Я лежу на животе и скоро перестаю всхлипывать и закрываю глаза. Вадим почти лежит на мне (а весит он вдвое больше меня!), но меня это уже мало беспокоит. Я начинаю получать удовольствие и вдруг (вот пиздец!) он кончает, меньше чем через минуту. Потом минут пять лежит, тяжело дыша. Я вижу на его лице улыбку и предлагаю ему меня развязать. Он снимает с меня наручники и идет в душ.
Я вспоминаю, что никогда, ни одного раза, не кончала с этим мужчиной. Раздвигаю ноги, слыша, как в ванной льется вода, и начинаю ласкать себя сама. Я думаю в эту минуту о Хозяине, думаю об Арине, вспоминая, как она ласкала свою грудь, когда он лизал ее. Мне хочется повторить то же самое. Одна моя рука сжимает грудь, вторая продолжает ласкать клитор. Я слышу, как Вадим шуршит шторкой в душе, но не могу остановиться. Я думаю только о том, как в меня входит член Хозяина. Какой он сладкий и как он меня приятно мучает. Как доводит меня до оргазма и сводит с ума.
Я облизываю свои пальцы, чтобы там внизу было совсем мокро. Мне хочется продолжения, мне хочется настоящего животного секса. Я кончаю в тот момент, когда Вадим открывает дверь, чтобы выйти из ванной. Мне не хочется вставать. Мне смешно, потому что он улыбается, думая, что мне хорошо из-за него. Какой странный человек. Он серьезно думает, что я умею кончать за полторы минуты? Ему все равно получаю я удовольствие или нет, или он серьезно думает, что я испытываю с ним оргазм, я ведь даже не симулирую. Я бы начала ему изменять, если бы мы были вместе…
Потом я пою его чаем на кухне. Мне захотелось одеться, потому что не хочется, чтобы он смотрел на меня. Я кормлю его мороженым, которое он же привез. Я знаю, что мне в горло оно не полезет точно. Я смотрела на него со стороны и не понимала, что в нем находила? Мне ведь совсем не подходит и не нужен этот человек.
- Ты знаешь, что то, что ты делаешь, практикуют в теме БДСМ? – в моем голосе появились какие-то равнодушные нотки, отчего я сама вздрогнула.
Я поняла, что говорю с этим человеком о том, что раньше не могла ему сказать. Что мне неважно, узнает ли он мои секреты и как он будет обо мне думать после этого. Странно еще и то, что раньше в моем поведении присутствовали смущение и робость. Теперь же я сидела рядом и смотрела ему в глаза. Мне было все равно, что он обо мне думает, потому что хоть и сумрачно, но мой разум осознавал, что мои контакты с этим человеком закончены. Его миссия в моей жизни закончена. Наши дальнейшие отношения бессмысленны. Мы дали друг другу все, что могли. Я взяла из этих отношений всё.
Хотелось наговорить гадостей, но понимала, что это гадко и низко. Пусть сам живет своей нелегкой жизнью – у него еще такой длинный путь (в другую от меня сторону!).
Он сказал, что ему не нравятся эти штампы и он совсем против того, что они делают.
Я заметила, что он делает то же самое, а он в ответ начал говорить что-то совсем не относящееся к моему вопросу. Что-то о России и людях, о семье, о том, куда мир катится. Я чувствовала, что он немного смущен, что мои вопросы для него что-то такое, что его сбивает с толку. Но ему хочется показать, что он независимо от этого – личность честолюбивая и ответственная. Я начала скучать и потому задала вопрос на свою прежнюю тему. Мне нравилась его реакция и то, что он тушуется, а я смотрю на это. Ему же в ответ не нравилось, что я на него нападаю и лидирую в нашем общении. Что я перестала его слушать, раскрыв рот, и теперь спорю и даже подвергаю сомнению его слова.
- Мне пора, — сказал он.
Я кивнула. Мне давно хотелось, чтобы он ушел. Со мной что-то происходило. Меня переполняло чувство радости и счастья. Мне хотелось выбежать на улицу и бежать, бежать пока силы не оставят. Мне хотелось прыгать и визжать от восторга. Я не понимала, откуда это взялось и что это значит.
Это не было чувством облегчения, потому что как только я закрыла за Вадимом дверь, я тут же забыла о его существовании. Меня преследовало что-то другое. Какое-то удивительно чувство радости. Потому я, недолго думая, нырнула под душ – а потом залезла в шорты и майку. Надела роликовый коньки, засунула в уши наушники, на голову бейсболку, в руки фонарик – ночь ведь все-таки, и вышла на улицу, точнее выехала.
Мне хотелось быстро бежать, но гораздо лучше быстро ехать. Особенно когда темно, светят фонари, а милиция не может остановить тебя за превышение. Я не думала ни о чем – мне просто было хорошо и комфортно с самой собою. На какой-то момент я почувствовала себя именно собою, без прикрас. Той, которая я на самом деле, какой боюсь быть и не хочу казаться. Наверное, если бы той ночью меня встретил кто-то из тех, кто меня знает, не узнал бы просто. Я смахивала слезы, потому что от счастья хотелось плакать, и я плакала.
В мою голову лезли странные мысли. Я слышала слова, слова из фильма, который так любит мой друг фотограф.
- «Всем кораблям, всем портам, всем моим друзьям и незнакомым мне лицам! В своих скитаниях я обрела покой…» (фильм «Послание в бутылке»).
Раньше, когда давным-давно, когда я еще верила в Бога, и мое мировоззрение было сформировано точно по принятым рамкам правильных людей, все было по-другому. Я стояла в церкви и молила бога о том, чтобы он сделал так, чтобы я перестала чувствовать, чтобы он забрал у меня эту способность любить других людей, ведь умеют же машины…
Я не знаю, выполнил ли он мою просьбу, но я стала равнодушной. Иногда, совсем редко кто-то трогал мое сердце, словно рукой, и исчезал из моей жизни. От этого становилось только больнее. А потому я становилась еще более бесчувственной. Я выражалась в стихах. Я писала странные очень трагичные произведения, в которых было одно только отчаяние, презрение и боль. Я питалась этими чувствами, этой болью, этой ненавистью к другим и жалостью к себе, хотя ненависть к себе тоже имела место. Это так тяжело быть одной и ненавидеть мир в одиночку, особенно, когда этот мир к тебе равнодушен.
Сейчас же я думала о том, как это удивительно. Как удивительно меняться и менять мир вокруг себя! И как это, просто и сложно одновременно — любить эту жизнь. Сложно, когда она отнимает – маму, папу, друзей, любимых; и так легко и естественно, когда она дает – маму, папу, друзей, любимых…
Странно, что несколько месяцев назад я рыдала из-за того, что Вадим не со мной, а сегодня – я благодарна за это. Выходит, все не так просто и то, что мы не получаем нам просто не нужно.
В моих скитаниях я обрела истину…
Ни один самый запоминающийся фильм, ни одна самая интересная книга, ни одна самая впечатляющая история и ни одна самая удивительная мелодия не даст человеку тех впечатлений, которые дает ему жизнь. Нет ни одного путешествия, производящего такой шокирующий и потрясающий разум эффект, как путешествие по жизни. Ведь смысл жизни в самой жизни…
Я знаю, что мысли и чувства будут меняться. Я буду меняться. Мне будет хорошо и плохо. В будущем я буду смеяться и плакать, радоваться и печалиться, тосковать и прыгать от восторга. Это бесспорно, удивительно и прекрасно…
Наверное, мои мысли могли претерпеть изменения, если бы меня сбил автобус, оставив калекой, или напал какой-нибудь придурок с ножом с целью (отобрать роликовые коньки!) изнасиловать или ограбить по мелочи, но…я настолько была уверена, что это мой мир, моя жизнь и мой выбор, что мне совсем не было страшно.
В моих скитаниях я обрела покой… И мне захотелось любить…