виктор иванович мельников : ПУСТОТА

Быть может, я думал, необходим отдых, быть может, в какой-то миг я сорвусь и побегу сломя голову вперёд, чтобы устать, заполучить отдышку, сплёвывая в процессе бега вязкую слюну. Но я оставался на месте, корчась от равнодушия и усталости, которая образовалась от презрения ко мне со стороны близкого человека. И передо мной образовался вакуум, прозрачный пузырь, он втянул меня в себя – неожиданная пустота, изнанка интриги, рождённая из последнего подозрения, которое значительно превосходило то, что случается в жизни, и то, что не случается совсем, — я задыхался, я решил, что умру! Эта последняя мысль пронзила копьём в сердце, достала низ живота – и я разорвал оболочку пузыря, вылез наружу, оглянулся и ничего не увидел. Визуальный обман. Но я знал, чувство страха мало-помалу оставляет меня, хотя пустота рядом, она готова проглотить снова. Надо сопротивляться. Но как?
Я многого, конечно, не знал, лишь догадывался. И путал ревность с завистью, наверно. Такое положение дел, когда тебя разводят, не даёт покоя, конечно. И вот ты смотришь в пространство иным зрением и вместо зажигалки в руке, сигареты и мельтешащих перед тобой людишек замечаешь антизажигалку, антисигарету, антилюдишек. Это всё нелегко представить, понимаю, и я не мог – думал, сойду с ума. И, видимо, сходил. Потому что не видел во всём этом никакого смысла. Разве что – забыться во хмелю и блядстве.
Чвиль позвонил вечером. Я был в отпуске, и тяжёлые мысли не оставляли меня, чтобы я не предпринимал: чтение, интернет или просмотр ТВ.
- Что делаешь, дрочишь? – манера вести диалог с друзьями у него была своеобразная. Кто не знал этого человека, предполагал, что его оскорбляют. Но это было совсем не так. Юрист администрации района, выпивоха, холостяк и жёноненавистник до мозга костей, Чвиль представлял из себя хорошего знатока человеческих душ. Он мог разобраться в человеке с первых минут, и если что – послать нахуй!.. Так он поступил и с моей женой, когда я перевёз её в Тихорецк. Мы где-то выпивали вместе, и он сказал мне в лицо при ней, правда, изрядно выпивший: «Гони её назад, в Темников». Я ему ничего не ответил, списав всё на алкогольное опьянение. Но это было давно, и неправдой. Может быть, мне хотелось, чтобы он так сказал.
- Угадал, — говорю.
- Собирайся, поедем в «Подвал».
Через полчаса он заехал за мной на такси.
«Подвал» был спортбаром. Показывали футбол. Качественное пиво и податливые барменши – это всё настраивало на хороший лад.
Вика и Света. Почему-то всегда они были в смене. Когда бы мы ни приезжали туда. Вику Чвиль поёбывал. Света – замужняя женщина, красивая смуглянка с третьим размером бюста. Я посматривал на неё. Клиентов почти не было, девочки присоединились к нам. Мы угощали их водкой. По чуть-чуть.
Как обычно, Чвиль хамил. И это хамство доставляло удовольствие барменшам. Я больше молчал. Хамство Чвиля для меня – это восторг словесного беспорядка, которое распластывает, возбуждает и уничтожает, порождая неопределённые словесные мутации.
Затем к нам присоединился Игорь. Он работал в суде, занимая должность, если точно давать определение, завхоза. Игорь прибыл на служебной машине.
- Поехали в «Хуторок», поужинаем.
- А что, у нас дорого? – спросила Света.
- У вас не вкусно, — сказал Игорь. Он, как и я, находился в разводе с первой женой, а вторая, с которой пока официально не был зарегистрирован, беременная на шестом месяце, лежала в роддоме, с отравлением: Игорь, добрая душа, купил вареных раков на рынке, угостил: в сорокоградусную жару такая еда – угощение для тёщи, не более.
Служебную машину Игорь оставил далеко от ресторана: в вечернее время в «Хуторке» часто ужинал с семьёй председатель суда, Михаил Анатольевич, непосредственный начальник Игоря.
Но волнения были напрасны. Знакомых никто из нас не встретил.
Под пиво мы заказали свиных ушек с тремя специальными соусами, заказали жареную картошку с грибами. Ещё здесь подавали самогон. Заказали и его. Графинчик.
Сытная еда и хорошая выпивка в душный вечер – а мы сидели на улице, под соломенной крышей – сделали своё дело. Вроде – хорошо, а присмотришься – плохо. Тем более, как выяснилось, не только для меня фальшивым был день. Если я эту фальшь ощущал в образовавшемся пузыре с вакуумом, который, без всякого на то сомнения, сейчас находился за моей спиной, то Чвиль и Игорь её распознавали в каждой атомной частице жизни, во вчерашнем, сегодняшнем и в завтрашнем дне.
Чвиль сказал:
- У нас, Витя, работа такая, приходится всё через себя пропускать, и я не железный: если вижу страдания – я сам страдаю. Но если меня наёбывают – я могу наебать тоже. Почему, как думаешь, такие зарплаты у судей? Это не торговля, не менеджмент – это людские судьбы. Каждая судьба человеческая прогоняется через мою душу, к примеру. Или того же председателя суда, который занимает должность мирового судьи.
- И когда такая душа черствеет, загрязняется отложениями солей, — появляется коррупция, — добавил я. – Что-то быстро мы все из строя выходим, хиреем.
- Нихуя ты не понимаешь, — сказал Чвиль.
- А врачи?
- Они костоправы.
Я не стал спорить. Не система плоха, а человек в этой системе. Он механизм, который даёт сбой. И если у президента в голове «Сколково», то вряд ли такой механик устранит поломку.
- Бля, тёлок бы снять, — сказал Игорь.
- Вика и Света работают до двух ночи, — уточнил Чвиль, заикаясь. Пиво и самогон сломали ему язык.
- Сегодня звонила Юля, — сказал я. – Сообщила, что сменила номер телефона. Позвонить?
Игорь от радости подпрыгнул в кресле, схватил графин, разлил остатки самогона по рюмкам. В возрасте под сорок, когда теряешь все связи с прошлой блядской жизнью, радуешься, видимо, даже надежде, которая может превратиться в неосуществимую мечту.
- Витя, со звонком не тяни.
Я нашёл номер в сотовой трубке. Юля была рада моему звонку.
- Что делаешь?
- Гуляю в парке?
- Приезжай на «Хуторок», бери такси.
- Я с подругой, Валерией, мы без денег.
- А где вы точно находитесь?
- Возле кинотеатра «Звёздный».
- Ждите, мы сами за вами приедем.
Игорь вопросительно на меня посмотрел. Я сказал:
- Она с подругой, забрать девчонок надо, рванём?
- Что они собой представляют? – Чвиль начинал затухать.
- Юле двадцать один год. Вторую – не знаю.
- Поехали, — поторопил Игорь. Видимо, ему больше всех хотелось поебаться. – Чвиль нас подождёт.
Зажав в зубах сигарету, Игорь рывком открыл дверь служебной машины.
- Пристёгиваться не надо, — сказал он мне, когда я уселся в кресло.
- Только не гони, — попросил я его. – Не надо жертв на дороге.
- Не беспокойся…
Но я беспокоился! Пьяный, я понимал, что может произойти, если даже мы не собьём кого-либо, а просто нас остановит ГАИ. Мне-то было, признаться честно, похуй, а вот Игорю… Я всегда видел обратную сторону вещей.
Юля и Валерия ждали возле автобусной остановки. Я их сразу заметил, то есть заметил Юлю, хотя в последний раз она выглядела блондинкой.
- Ты перекрасилась в брюнетку?
- Сам мне посоветовал, забыл? Это Лера, — представила она нам подругу.
Месяц назад я зажигал с Юлей, она поругалась с мамашей и ночевала то у друзей, то у подруг, и я, так сказать, в тот период стал её другом, — молодое тело возбуждало!
- Почему Лера? – спросил Игорь.
- Валера – кратко Лера.
- Ага. У меня впервые знакомая с таким именем, — сказал я.
- Мне моё имя нравится.
Чвиль допивал пиво. Юля ему сразу понравилась. Это не ускользнуло от моих глаз. Но я не собирался с ним делиться.
Игорь подсел к Лере. Она имела спортивное телосложение: широкие плечи, пышная грудь. Угловатый подбородок напоминал мужской, правда.
Юля не знала, что сказать. Молчала. Я обнял её.
- Что будете есть? – спросил Игорь.
- Что есть, — сказала Лера.
Официант принёс меню. Девчонки заказали мороженое. Меня это удивило, я спросил:
- И всё?
- Да, — сказала Юля.
- А водку будете? – вступил в разговор Чвиль.
- Будем.
- С каких это пор, ты же не пьёшь, Юля? – задал я вопрос.
- Сегодня можно, — сказала Лера за подругу.
- Официант! – крикнул Игорь. – Бутылку водки нам!
Я понимал, что мы сейчас напьёмся, я понимал, что мы можем диктовать условия этим девочкам, потому что у нас есть деньги, мы угощаем, а они на мели.
Я предложил:
- Поехали в сауну!
- Это идея, — поддержал Игорь.
Чвилю было всё равно. А вот девчонки стали сопротивляться.
- Мы живём с парнями на квартире, мы не можем…
- Какие нахуй парни, Юля и Лера, а? – возмутился я. – Всё будет хорошо, не бойтесь.
Юля посмотрела на подругу, сказала:
- Я Вите доверяю, он мне помогал, он друг, — речь у неё была прерывистой, она говорила как бы по слогам.
Лера сдалась. Отказываться открывать и закрывать глаза не так-то просто. И это было мне понятно. Но я не мог ненавидеть этих шалашовок. В данный момент они не рядились в чужие одежды – более того: они должны были скинуть свои платьица и джинсовые брюки, чтобы обнажиться. А вместе с ними обнажались и мы. Но, даже скинув одежду, любой из нас не смог бы оголиться до конца. Мы фальшивили голосом, мы фальшивили музыкой, мы все состояли из тех же самых неестественных атомов жизни. У каждого за спиной, я заметил, появился пузырь. Но страх отсутствовал, потому что он давно отступил, — похуй!