Голем : Двойра-2. Заговор Вождей

* * *
Ах, Минька, Минька… Ну, рассказал бы отцу, тай годи.
Не иначе, славы малышу захотелось. Агроном Земнухов, поди-ка, и настучал. Зря, что ли, образованный человек? Спохватившись, что не слышит следователя, Двойра тряхнула головой и выпрямилась.
Не вставая из-за стола, следователь Канин монотонно заканчивал:
– …На основании вышеизложенного, подследственная Двойра Буцман, будучи членом семьи врага народа Фанни Каплан, вы обвиняетесь в подготовке заговора, клевете на Советскую власть, а также в антисоветской пропаганде. Найдётся что-нибудь сообщить следствию? Назовите сообщников. Самое время покаяться!

Закончив, Канин тяжело поднялся.
Одёрнул коротковатый китель и зашагал по ковру кабинета. Воцарилось молчание. Нищие пусть каются, а я вам не нищенка… эка, какой мятый китель у следователя, думала Двойра. Спит он в нём, что ли? Тяжёлая нижняя челюсть прибавляла Канину свирепости – пират, да и только! Ещё и водкой разит. Припухшие канинские глазки цвета гнилой картошки подбиты мешочками – а суждена тебе, Канин, недолгая жизнь с кончиной в казённом доме… И не от пули, а от цирроза вкупе с нечистой совестью.

Скушно-то как, Господи!
Проведя двое суток в одиночке окружной ростовской тюрьмы без еды, питья и вызовов на допрос, Двойра ни о чём не тревожилась. Всё было ясно, предрешено. Глубокой ночью лязгнул замок в дверях, рявкнул над ухом суконный голос. Двойру вывели в коридор, и конвоир доставил её в полутёмный кабинет, где и оставил с этим шлимазлом-следователем.
Долго же вы искали врагов Советской власти, усмехнулась Двойра.
Впрочем, друзей пришлось бы искать гораздо дольше…

Пора что-то сказать ему, спохватилась подследственная.
Это же не сеанс немого кино! Раз я опять в тюрьме, теперь они расстреляют. Может, таки сделать мужчине приятное, такой гешефт в борделе? До чего сидеть неудобно… Вейзмир, где я была, когда Яхве раздавал людям нормальные жопы?! Слегка перегнувшись к застывшему за столом следователю, Двойра заговорила:
– Как говорил прокуратор Понтий Пилат, не всё, что высоко висит, хорошо пахнет. Что вы так вылупились, Канин? Нет-нет, с Пилатом вы в одном полку не служили! Хотите послушать про заговор? Ну, так я расскажу вам про заговор… Когда сталинские соколы НКВД подбивали Фаню изобразить хлопок из пистолета, она вначале не соглашалась. Но её предупредили, что в случае отказа стрелять будут настоящими пулями – да-да, в нас и будут стрелять, в нашу семью! Она подумала – чего упрямиться, моя бы воля, да я бы всех их перестреляла! Потом Фанни вышла во двор Лубянки, и её окликнул рябоватый матрос. Весь такой… в бушлате, клёшах и пулеметных лентах. Он спрашивает, вы Каплан? Фаня кивает: да, а чего скрывать! Пойдёмте со мной, говорит матрос – и Фаню повели к Яшке Эйману… то есть, по-нынешнему, к комиссару Свердлову.

Канин оживился, скомкал лист показаний:
– Вы чепуху не порите! Ишь, распоясалась, старая вешалка! Какой ещё Эйман?!
– Тот самый… позор нации. Вам что, не докладывали? После Яши остался сейф, набитый загранпаспортами и золотыми монетами. Он всегда ненавидел Сталина и боялся его возвышения. Сначала боялся на пару с Троцким. Потом с Лениным… Лёвка Бронштейн был тот ещё воин! Болтун и цаца, гегемон сцыкливый. А за Сталиным оказалось будущее. Его и решили в первую очередь укокошить, чтобы Лёва не утратил власть над им же созданной Красной Армией. В армии тогда было всё – сила и власть! Это теперь вся сила в НКВД. Подумать только, в семнадцатом году именно Яшка Эйман прятал Ленина в Разливе! Всего-то и надо было, что выдать его Керенскому… Вам не смешно?

– Зачем вы лжёте? Пред товарищем Сталиным все преклонялись! – выкрикнул Канин неожиданно высоким голосом. – Не считая этой проститутки… Иудушки-Троцкого!
– Как сказал бы мой покойный муж, Лёва Шуцман, проституток среди советских вождей хватило бы на лучший шепетовский бордель… Свердлов не мог простить Сталину многого, включая антисемитизм и скотские повадки. Когда они вместе отбывали ссылку, Сталин не мыл даже посуду за собой – ему собака плошки облизывала. Тут и не такого брезгливого, как Яша, своротит с души. Так вот, Свердлов принял Фаню после чекистов и рассказал, что он-то в курсе всего, а она пока нет. Весь план заговора, по словам Яшки, предполагал, что в ответ на холостую стрельбу чекисты застрелят Фанни из маузера… Как сказал бы вышеупомянутый Буцман: хороший свидетель, вляпавшись насчёт ювелирки, падает в гроб и не чирикает! Поэтому, сказал Свердлов, единственный выход и спасение для вас – заменить в пистолете холостые патроны на настоящие. Стреляйте в цель! Пока то-сё, растерянность, террористку спрячут и увезут в Кремль. Потом Фаню отправят за границу, а семью перебросят на юг России. Там эшелоны пропадают, не то что еврейские семьи… Я говорю вам, что Ленин со Свердловым ненавидели Сталина, а Свердлов задумал разом убрать обоих.
– Дальше что? – Канин судорожно пытался овладеть собой, но руки его не слушались.
– А дальше начались сплошные неудачи! Ленин хоть и выжил, но потихоньку сошёл с ума. Товарищ Сталин запросто пришёл к власти. Дурака-Яшку… простите, комиссара Свердлова избили после митинга в Орле и потихоньку свели в могилу. Отработал своё! Как и чекистский пёс, товарищ Менжинский, который получил от Советской власти заслуженную пулю. Фаня влезла в самый центр заговора, как щепка в водоворот, но, к сожалению, единственное, чего она добилась своей гибелью – левые эсеры перестали появляться на публике в качестве легальной фракции. Свердлов провозгласил в обмен за Фанины слёзы красный террор – остроумец был, не отнимешь… Что ж, придёт в Россию и без нас новый день.

Канин вскочил – в кабинет вошёл быстрой походкой кругленький человечек.
Двойра поняла, это важная птица. И, охнув, поняла, кто это… сталинский палач, товарищ Мехлис.
Человечек, не здороваясь, подхватил со стола исписанную пачку бумаг, подвёл Канина к дверям и что-то быстро прошептал на ухо. Канин отстранился, коротко сказал: есть! – и кивком подозвал конвойного. Человечек исчез – так же стремительно, как только что появился.

Всё, поняла Двойра. Товарищ Мехлис подвёл итоги.
Мир хижинам, война старухам! Дали бы и мне на прощанье чем-нибудь стрельнуть, отстранённо думала Двойра… Конвойный вёл её обратно, но совсем другим коридором. Вот они свернули в каменный чулок, скупо освещённый и не однажды выбеленный.
Двойра успела почувствовать, что к затылку её прижали холодный кружок металла. Сильный удар потряс изнутри, но старая ворчунья была уже далеко...

* * *
Примечания.
1. Из воспоминаний И.В.Сталина (в пересказе Н.С. Хрущева):
«…У меня (в ссылке – У.Л.) была собака, я ее назвал Яшкой. Конечно, это было неприятно Свердлову: он Яшка и собака Яшка. Так вот, Свердлов, бывало, после обеда моет ложки и тарелки, а я никогда этого не делал. Поем, поставлю тарелки на пол, собака все вылижет, и все чисто. А тот был чистюля» (Википедия).
2. Там же – об истории взаимоотношений Свердлова и Фанни Каплан.