Миша Розовский : Сказка про Шнейдермана

Шнейдерман был самым обычным человеком. Такой среднестатистический Шнейдерман. Он жил… хотя неважно где он жил, достаточно будет сказать, что родился он и вырос на просторах бывшего Советского Союза, а ведь именно на этой территории почему-то все Шнейдерманы всегда особенно шнейдермАнисты.

Он имел высшее гуманитарное образование, двухкомнатную квартиру и жену Юлию. Хотя по возрасту она могла бы уже именоваться Юлией Семёновной. Это была очень приятная Шнейдерманиха(как её звали добрые соседи) несколько напоминавшая сзади хлебный фургон. И не потому что она была толстая, ни боже упаси, но и не все хлебные фургоны такие уж прямо большие. Ну скажем, как давно снятый с производства, ГАЗ-53.

И вот однажды — в любой самой завалящей сказке должно встретиться это пресловутое «однажды» — Шнейдерману достали Американское Счастье. Это было НЕЧТО. Опустим даже подробности; чего это стоило нашему герою — нескончаемая череда интриг, уговоров, свиданий «от Ивана Ивановича», одолженных денег(счастье никогда не было дёшево, а американское и подавно) и прочего, как выше перечисленное, не столь приятного, но столь необходимого. Что поделать… что потопаешь то и полопаешь, как говаривал русский революционер Нечаев.

И вот коробка с Американским Счастьем стояла перед Шнейдерманом. Красивая, яркая, большая и такая аппетитная словно говорила — съешь меня, счастливчик. Внутри коробки была тишина, как её ни переворачивай, а открывать без Юлии Семёновны сияющий Шнейдерман боялся. Надо было подождать.

Весенним воздушным шариком Шнейдерман влетел в квартиру и, улыбаясь как рабочий времён соцреализма с дореволюционного плаката — «Мир, Труд, Май», понёс показывать коробку жене. Юлия Семёновна тоже очень возбудилась(в хорошем смысле этого слова) — она вытерла руки передником и чуть дёрнула себя за тщательно припудренный ус — признак того, что женщина нервничает.

Супруги столпились над столом, стукаясь головами — одной полу-лысой и одной перекрашенной. Таинственная коробка откровенно раскрыла им нутро — как пациент свою задницу проктологу. Весь заграничный ящик был доверху наполнен счастьем. И не просто счастьем, а американским. Во как!

Юлия Семёновна и Шнейдерман с энтузиазмом принялись готовить счастье. Тёмно малиновую субстанцию вынули из коробки и осторожно промыли. Потом на раскалённую сковородку Юлия Семёновна брызнула оливковым маслом и бросила немного репчатого мелконарезанного луку. В это время Шнейдерман тонкими и узкими ломтиками нарезал счастье. Затем он выложил ими дно глубокой миски и залил всё водкой «Столичной» купленной ещё до Нового Года. Шнейдерманы мало покупали спиртное — когда приходили гости, то те обычно приносили выпивку с собой, а когда они сами к кому-нибудь ходили, то обычно на столе уже и так было выставлено.

Итак счастье готовилось. На сковородке скворчало счастье вымоченное в водке, в духовке запекалось в слоённом тесте, в холодильнике охлаждалось под майонезом, а в шкафу стояло засахаренное. Вы спросите откуда они знали как готовить счастье, но поверьте — Шнейдерманам всегда казалось, что они знают как, другое дело — где взять.

К вечеру Юлия Семёновна накрыла почти чистой скатертью стол в гостиной, зажгла свечи керченского свечного завода и надела платье тёмного зелёного бархата с французским вырезом на спине не скрывающим её широкой белой спины. Сам Шнейдерман, торжественно поблёскивая очками, доставал хрустальные рюмки и мельхиоровые приборы из запиравшегося на ключ бельевого ящика.

Наконец они уселись за стол посвящённый долгожданному и выстраданному Американскому Счастью. Шнейдерман положил себе пол-тарелки счастья под майонезом, откушал немного, выпил рюмочку водки и застонал от удовольствия. Ах, как хорошо, просто восхитительно, было счастье на вкус. Он так расчувствовался, что даже почти поцеловал Юлию Семёновну, но в последний момент решил не перебивать вкус счастья во рту.

Юлия Семёновна, в свою очередь, потянулась за горячим. Тонкие нежные хорошо прожаренные кусочки счастья она спрыснула лимончиком, кинула сверху чайную ложку сметанки и, широко раззявив пасть сверкнувшую золотым зубом, заглотила свою порцию. Так они и трапезничали — со вздохами умиления, ахами и закатыванием глаз от бесподобности. Это был прекрасный вечер — даже никакой случайный гость не нарушил их идиллию наслаждения. Наконец они выпили чаю — один заварочный мешочек на двоих — и улеглись спать объевшиеся американским счастьем.

Ночью Шнейдерману стало худо. Поёживаясь он босиком пробрался в туалет и конвульсивно содрогаясь исторг из себя часть роскошного ужина. Шнейдерман утёр холодный пот и отправился досыпать.

Ровно через пять минут он нёсся в туалет боясь расплескать алаверды к своему предыдущему посещению. Шнейдерман опять исторг из себя часть ужина, но уже не изо рта. Ему полегчало. Экономно воспользовавшись туалетной бумагой он с мученической улыбкой поплёлся в спальню.

На спинке кресла возле кровати висело зелёное платье Юлии Семёновны. Оно очень гармонировало с цветом Шнейдермана вернувшегося из туалета.

-- Бедный ты мой бедный, — пожалела его супруга, и тут её обильно вырвало прямо на кровать. Она как отравленный кашалот выворачивалась на изнанку, продолжая показывать мужу чем она сегодня закусывала. Шнейдерман хотел броситься в туалет, но было поздно...

Кусочки счастья живописно плавали среди соусов и подливок на кровати, ковре, коленях Юлии Семёновны...«Вот оно какое американское счастье», — философски думал Шнейдерман продолжая побблёвывать мелкими остаточными фонтанчиками, — «не для всех, отнюдь...»

Так и остались они несчастными. Но с другой стороны — оно нам надо — такое Счастье? Пусть даже и американское.

(c)