Мокрая Кошка : Как я стала Вещью. Глава 18. Дискордия.

Хозяин приехал через неделю. Честно сказать, что-то во мне не желало его возвращения. Что-то совсем боязливое и тщедушное в моем тельце трепетало и говорило – пусть, пусть он еще немного где-то там поездит!!! Однако было что-то еще, что-то, что заставляло мое сердце бешено биться от его звонков, и тут же отвечать: «Да, я свободна! Да, могу приехать сейчас!».
Он гладил меня по голове и говорил, что я умница. Что я на самом деле даже не понимаю, что я для него делаю и что делаю вообще.
- Ты понимаешь, что ты можешь все?! – говорил он.
Мне было приятно, и я была даже горда собой. Это мое щенячье идолопоклонничество так радовалось причине и поводу угодить Хозяину. И лицо у меня было, наверное, умное-умное, как у Немецкой овчарки.
Хозяин привез шампанское и заказал фруктов. Сам, конечно, как всегда не пил – это же я одна алкашка!!! Мне же накидаться нужно для радости! И зачем мне компания? Я же и так могу!!! Я ведь сама себе товарищ и даже бухаю перед зеркалом!
В общем, не жаловалась особо – от радости можно и просто.
Сижу значит как умная, хлебаю мартини «Асти» из стаканчика и виноградинкой закусываю, нагло при этом, констатируя, что нельзя мне виноград – эмаль облазит с зубов, впрочем, ананасы тоже нельзя. И так ненавязчиво ножкой качаю как в кино – я же теперь ЗВЕЗДА, мне все можно!!!
Скоро счастье кончилось – то ли потому что слишком больно рожа у меня довольная была, то ли по какой-то иной причине, мне не ведомой. Даже допить не дал – упырь! Раскидал мне виноград по полу, чтобы слаще было, и чтобы страх не теряла! Я же тут до утра урожай 2010 года с ковра языком собирать буду!!!
В общем, как-то день не задался! Сняла лосины и платьице серенькое – в сторонку отложила, чтоб не запачкать. Это ж надо так над девочкой. Я же маленькая и стеснительная!
Хозяин привез мне очередной магнитик на холодильник, что должно было сказать мне о том, что где-то там, на чужбине, он обо мне думал. Я же в ответ, наверное, должна была прослезиться и расцеловать его прямо «в десна», но постеснялась, просто сказала спасибо и спрятала магнитик в карман. Дома повешу — пусть будет.
Есть у меня такая привычка сидеть в сторону смотреть, когда неловкие паузы возникают. Вот и тут виноград собрала и сижу себе по сторонам глазею, словно вокруг столько достопримечательностей, которых я еще не видела ни разу в этом, любимом Хозяином 27-ом номере. И обои не видела, и ковер прикольный, ой, вазочка тоже! Это я так нервничаю обычно. Кто-то заикается, а я скуку изображаю. Видите ли, грустно мне тут с вами. И что же я тут делаю?
Хозяин эту мою привычку давно просек и потому особо мне расслабляться не давал обычно. Наверное, если бы я с ним жила, то отощала бы точно, потому что с моей медлительностью и его расторопностью – я бы не допивала и не доедала.
Расписание занятий гласит, что вначале я вылизываю ему ноги. Для этого мне нужно встать на колени и разуть его. Снять носки и положить рядом, чтобы не потерялись. Потом по очереди должна облизать все пальцы, начиная с большого. Когда ему кажется, что достаточно уже, Хозяин расстегивает штаны и позволяет мне взять его член в рот.
Раньше такие манипуляции пугали меня и сбивали с толку, со временем же, наверное, именно потому, что сценарий пьес не менялся, я к этому привыкла. И теперь уже данное обращение совсем не вызывало во мне того приступа обиды и ожесточения, как раньше. Видно, прав Достоевский, утверждая, что человек ко всему привыкает. Так и я привыкла к этому порядку вещей и не понимала теперь, как же можно по-другому. Я никогда ему не врала, какой бы ни была правда. Так сложились наши отношения, что за отсутствием правды мы бы быстро расстались, если не сразу же.
В тот момент обычно, когда я делала минет, Хозяин задавал мне вопросы, на которые я отвечала. Отвечая, я получала или пощечины, или одобрение. Приятно было то, что настроение у него обычно не менялось. Иногда, если не почти всегда, я ему завидовала, потому что он умел жить легко. Потом я поняла, что это умение всего лишь результат того, что он просто не углубляется в эту жизнь, в ее порядок и в людей, которые его окружают — он просто живет. Возможно, он прав, только я так не умею или мне это просто не нужно.
Вопросы обычно касались того где я была и с кем. Ему нравилось, когда у меня было много любовников. В такие моменты он говорил: «Мне приятно, что ты у меня такая блядь!». Если я заявляла, что отказала человеку в анальном сексе, то получала пощечину, потому что считалось, что это его позорит, так как его вещь должна уметь делать все. Его требование: «…давать каждому в жопу и хорошо сосать» скоро привело к тому, что я начала врать, будто партнер не хотел этого. Я боялась признаться, что не исполнила волю Хозяина, потому что она претит моим идеалам. Но независимо от этого – с ним лично я была до конца предана.
Часто он пугал меня тем, что за свои проступки буду платить тем, что он будет ебать меня только в жопу, однако, чаще сам же не выдерживал, потому что желание залезть в каждое предлагаемое его взору отверстие было выше его сил.
Так и в этот раз. По графику значился минет, после которого я благополучно залезала на кровать, где снимала трусики и раздвигала ноги. Что-то мне в этом распутстве нравилось. На какое-то время мне удавалось проникнуться его настроением и воспринимать секс просто как секс, как обычное животное действо. Я научилась считать, что это — то же самое почти, что в ресторане посидеть. Мои прежние идеалы почти рухнули и были растоптаны в пыль, и совесть совсем перестала меня мучить (даже когда я втихую трахалась с парнями своих подруг).
Как оказалось, наше расписание вдруг претерпело корректировку. Хозяин ввел в него один пункт, который отныне должен быть неизменным. Отныне он доводил меня до оргазма один или два раза, но после этого секс продолжался уже в туалете.
Однажды, когда мы трахались втроем, вместе с Ариной, ему вдруг захотелось выебать меня перед унитазом. Арина держала меня за шею, а Хозяин трахал. Он тогда спросил, понравилось ли мне, как меня ебали, опустив лицом в унитаз? Это был первый раз, когда он намекнул мне на дальнейший разворот событий.
Вот он и разворот!!!
Я лежала на спине, раздвинув ноги.
- Как же я устал какую-то суку ебать! – Хозяин смотрел на меня сверху. – Ты опять просто ебаться приехала, а девочку мне не ищешь совсем? Да, тварь? Я смотрю, ты от рук совсем отбилась? Пользуешься тем, что я тебя жалею?
- Нет, Хозяин, я ищу… — простонала я почти жалобно и на выдохе, потому что говорить, когда меня трахают обычно сложно.
- А что же я этого не вижу – результатов твоих поисков? Рот открой, сука! Буду плевать в твой сладкий ротик! Ты знаешь, для чего твой рот? Что ты им делать должна? — он сложил губы в трубочку и наклонил голову. – Не думаешь же, что для того, чтобы есть…
Я хмурюсь, потому что такие вопросы обычно до добра не доводят и все-таки немного мне претят. Первое, что готово сорваться с губ это: «Ну, уж точно не хуй сосать!». Сдерживаюсь, чтобы не получить пощечину, потому что хоть я и люблю их отхватывать, но когда Хозяин сердится – рука у него особенно тяжелая.
- Ну, — он немного наклоняется в готовности слушать. – Говори…
Я выдыхаю.
- Чтобы сосать…быть писсуаром…
- Все? – на его лице искренне удивление.
На моем, наверное, в это момент тоже. Я пока не понимаю, к чему он клонит, и что я должна отвечать.
- А кушать разве не хочешь?...
- То есть?.. — я запинаюсь, едва договорив.
- Хочу тебя накормить. Ты же хочешь, чтобы Хозяин это сделал? – он делает движение, после которого его член проникает в меня очень глубоко, и я теряюсь совсем. – Хочешь же, чтобы я покормил тебя?
Так нечестно! Я себя не контролирую почти! Что это за привычка задавать вопросы, когда я могу только кивать?
- Не слышу, сука, — он влепил мне пощечину тогда же, когда остановился. — Говори! Что ты хочешь мне сказать? Что хочешь сделать?
От боли и неожиданности я начинаю плакать, даже не плакать – просто слезы текут. Всхлипываю.
- Ну? – полный ожидания взгляд.
- Я хочу, чтобы вы меня накормили, Хозяин. – Меня передергивает от одной только этой мысли, и я опускаю глаза.
Он встает с постели, соответственно, вынув из меня член.
- Марш в туалет!
Я вздрагиваю, но не смею ослушаться.
Хозяин зашел в туалет и сел на унитаз. В мои обязанности вошло встать на колени и взять член в рот. Я должна была сосать, пока он не закончит. Потом он вставал и требовал, чтобы я до чистоты вылизала ему жопу, потому что зачем пользоваться бумагой, когда я тут?
Я должна была стараться. Ему было неважно, что меня может вырвать. Хотя это было бы самым страшным, потому что в гневе Хозяин заставил бы меня вылизать и то, чем меня вырвало.
Когда он оказывался за моей спиной, я слышала приказ:
- Начинай!
И вот тут я начинала жалобно поскуливать и отползать назад.
Вся моя бравада куда-то враз испарилась и повисла неподвижно в воздухе. Я чувствовала, как Хозяин пренебрежительно пнул меня, подталкивая вперед.
- Ну, что ты встала, сучка? — спросил он. – Может, тебе помочь? Ручку суй туда, доставай побольше, и личико свое мажь, чтобы я видел…
Я молча и нехотя покачала головой, закрыв глаза.
- Это еще что? Бунт? – в его голосе слышались восклицательные нотки. – Ты чего это? Забыла, кто ты? Вещь, ты забыла, кто ты?
Я почувствовала, как он поставил ногу мне на спину и давит вниз, чтобы я опустилась с четверенек на пол.
- Ты забылась что ли? Или мне перчатки принести и тебя самому руками накормить?
- Нет, — я медленно качаю головой.
- Хочешь меня расстроить?
- Не-е-е-ет, — по моим щекам катятся слезы.
- Киска, у тебя так хорошо получилось тогда перед камерой! – Так родители уговаривают ребенка залезть в воду, когда он боится. – Ты, как мне показалось, такая счастливая была!
Я закрыла глаза. Как объяснить ему, что мне это не нравится, и я просто не могу заставить себя это сделать? Довольная? Верно! Я была довольна тем, что угодила ему, но…разве я должна теперь это делать постоянно? Мне же это должно приносить удовольствие! А тут – только отвращение и ничего более.
- Начинай, сука! Вымажи себя говном! — теперь без уговоров, только приказ. – Я что сказал?
Он толкнул меня вперед к унитазу.
- Давай, тварь! Тебе же это нравится!
Я готова была обнять унитаз и забиться в истерике.
- Мне что тебя головой туда засунуть? – Я почувствовала, как его рука хватает меня за волосы и тянет.
Я мотаю головой из стороны в сторону и умудряюсь сквозь всхлипы проговорить:
- Не-е-ет… Я, я сама! Пожалуйста…
Рука отпускает мои волосы, но это плохо мотивирует меня на начальные действия. Как сделать то, что противоестественно? Я как собака, которую тащат за поводок к обрыву, чтобы сбросить оттуда. И тащит-то Хозяин, но ведь иногда и они убивают своих питомцев…
- Мне до утра ждать?
Я могла в ответ только всхлипывать.
Вдруг он вышел. Неужели решил прекратить экзекуцию? Или пошел за перчатками? Господи, только не это!
Но Хозяин вернулся со стаканом мартини. Протянул его мне и сказал:
- Пей!
Я приняла стакан и сделала пару глотков. Попыталась отставить его в сторону, но он не дал.
- До конца пей! – Он поднес стакан к моим губам и заставил выпить, вылив часть напитка мне на грудь. – Лучше?
Я кивнула нехотя. Чтобы стало лучше, нужно выпить еще шесть таких или прекратить манипуляции с унитазом – лучшим другом человечества.
- Я думаю, нужно засунуть тебе, — констатировал он. – Ты так, наверное, станешь покладистей.
Как же хотелось попросить прекратить все это. Как же может быть такое, чтобы человек, которому ты так веришь, заставлял делать тебя такие невыносимые вещи? Требовать такие вещи, угрожая, что выбросит и найдет другую вещь, которая будет любить его больше и сделает для него все, а не просто будет говорить это. Что же я стану делать без своего Хозяина? Однако, зачем же ему такая вещь, которая не может удовлетворить его нуждам?
Я снова начала плакать. Что же делать? Что делать?
Хозяин вернулся в туалет и стоял сзади, одевая презерватив.
- Думаю, если тебе засунуть, ты разговаривать будешь по-другому. – Констатировал он, хотя за последние полчаса я почти не разговаривала. – Ты обычно с членом в пизде лучше соображаешь!
Точно! Я, конечно, прекрасно соображаю в такие моменты! Могу даже экзамены сдавать, наверное! И на пианино играть, хоть и не умею! И на скрипке и даже на барабанах!
- Руки на сиденье!
Я стояла на четвереньках.
- Я хочу, чтобы ты сделала для меня это, Киска! – его руку протянулась немного вперед и сжала мое горло. – Давай, покажи, как ты любишь Хозяина.
Есть у меня странности. Я стеснительна, но когда нахожусь в состоянии дикого возбуждения, то перестаю не то, чтобы стесняться, но и себя контролировать. Раньше я даже прикрывалась после секса от стыда. Так смешно!
Так и теперь – то ли алкоголь сила действенная, то ли я, правда, когда меня трахают соображаю лучше, но…
Я протянула руку в унитаз. Вода была холодная, и пахло оттуда неприлично. Было противно, но не настолько, чтобы вырвало от отвращения.
- Давай, Киска, зачерпни ручкой! – По голосу Хозяина слышалось, что происходящее ему нравится. – Теперь личико свое намажь. Да, вот так!
Он следил, как я мажу себе лицо, заставляя меня поворачиваться к нему, то одной, то другой стороной.
- А теперь губки намажь! – Его проникновения становились интенсивнее. – Да, вот так, сука! В рот возьми! В рот, тварь! Хочу видеть, как ты говно жуешь!!!
Я сморщилась, но отступать было уже поздно.
- Рот открой, сука! Может, тебе помочь? В рот возьми!
Пришлось засунуть руку в унитаз еще раз.
- Возьми в ротик и пожуй! Умница, все вижу! Пальчики оближи теперь!
Я хотела, чтобы это кончилось. Но кончится, все могло лишь после того, как Хозяин получит желаемое. Как это приятно делать для него недопустимые вещи и как отвратительно и противно одновременно!
- Блядь, как ты сладко это делаешь! Еще! – Удар по ягодицам.
Лучше не говорить. Лучше просто исполнять и тогда все кончится. Лишние разговоры, лишнее время. Просто делать и не думать. Это же не больно и не смертельно! Противно и унизительно – верно, но это уже другое. Это можно пережить и, возможно, даже привыкнуть к этому. Возможно, даже получать удовольствие от этого, во что я слабо верю.
Толи зрелище, правда, было ошеломляющим и возбуждающим, то ли что-то еще, но Хозяин не сдержал свое обещание кончить мне на лицо. Сия развязка застала его в момент, когда я стояла раком и облизывала измазанные его экскрементами пальцы.
— Черт! Я не сдержался! Блядь, как это заводит! Киска, ты молодец!
Он стоял, нагнувшись, в попытке отдышаться. Я не двигалась, наблюдая за тем, как он дышит, а потом выпрямляется и открывает душевую кабину, включая воду. Отходит в сторону.
- Можешь мыться…
Я встаю с пола и протискиваюсь в душевую кабину. Вода слишком горячая, отчего сначала отскакиваю в сторону, в угол. У меня грязные руки и потому Хозяин добавляет мне холодную воду. Он приносит мне гель для душа и зубную щетку.
- Мойся, а я пока полежу. – Закрывает мне дверь в ванной.
Вода льется сверху. Я намыливаю руки, пытаясь смыть этот противный запах. Мне так нравится быть чистой, так хочется снова быть таковой. Снова приятно пахнуть.
Отмываю руки, разглядываю их на предмет следов. Намыливаю снова, и начинаю скрести лицо, губы, шею. Противный запах. Не могу избавиться и потому намыливаю голову тоже. Ополаскиваю волосы. Чищу зубы минут пять или шесть. Я хочу быть человеком. Чтобы никто не мог даже подумать, что сегодня я делала такие вещи.
Кажется, что если выйду на улицу, то люди, учуяв этот запах, будут тыкать в меня пальцем и шарахаться. Как же противно и стыдно. Стыдно даже смотреть им в глаза. Вдруг они догадаются, что я делала! Вдруг кому-то расскажут!
Хозяин заходит в ванную, чтобы умыться. Спрашивает все ли в порядке, и я заставляю себя улыбнуться. Стоило ли это того?
Так ли я хочу служить ему, как служу? Так ли он мне важен и нужен? Или я просто к нему привыкла и играю в игру – «А ЧТО Я НЕ СМОГУ СДЕЛАТЬ?». И что за чувства я к нему испытываю и откуда они? А также почему я так часто ничего не получаю в ответ на них?
- Кис, ты умница! Такого еще никто не делал! – Он треплет меня по щеке.
Как часто он целовал меня и как давно последний раз это делал? Разве люди, которые любят или дорожат, избегают таких действий? Это же так естественно – целовать и нежно относиться к тому, кто нужен. А Хозяин нежен?
- Малыш, нам пора! Мне еще на работу нужно!
Надеваю нижнее белье и подхожу к столику, чтобы взять кусочек дыни.
- Пять минут. И я буду готова.
Медленно жую. Расчесываю и сушу волосы. Немного подкрашиваю лицо. Такое чувство, что я только что проснулась от ночи, которую проплакала. Чувствую себя очень уставшей. Не такой, как обычно, когда после секса хочется прыгать и бегать. Напротив, мне хочется лечь и закрыть глаза.
- Готова?
Молча, киваю головой. Хочется пить, и потому беру со стола бутылку воды. Плохо соображаю и потому спрашиваю:
- Можно?
- Да, — Хозяин уже подходит к двери. – Пошли!
Он спускается передо мной. Почти убегает вперед. Как это не вяжется с понятием отношений мужчины и женщины. А как он ведет себя с женой? Так же? И делает ли она для него такие вещи?
Мы выходим на улицу. Идем вместе метров двести до его машины. Потом он трогает меня за руку и говорит.
- Ладно, я побежал! Ты была умницей сегодня! Мне очень понравилось!
Я киваю головой в ответ. И мы расходимся в разные стороны.
Во что превращает меня этот человек? Сможет ли он в этот раз сделать также, как и в прошлый, когда научил меня получать удовольствие от того, что я делала? Получится ли у него это, когда я испытываю столько отвращения?
Я, безусловно, горда тем, что справилась. Только как-то пусто внутри и холодно. Словно по дому прошел ураган, разбросав мебель, вещи, кухонную утварь. А потом в одночасье все это покрылось вековой пылью и умерло. И нет смыла восстанавливать, да и некому. Хозяева уже скрылись в поисках другого безопасного жилища и не вернуться более.
Я почувствовала себя жертвой.
Жертва – это когда делаешь то, что тебе совсем неприятно и ненужно, но зная, что в этом нуждается тот, кто тебе дорог.
Я чувствовала себя жертвой, собакой, вещью – кем угодно, только не человеком более. Принадлежностью. У меня ведь даже есть ошейник, который я так люблю и никому не даю в руки, кроме Хозяина.
Вещь. А она не может чувствовать. Она не умеет. Наверное, это и есть тот момент, когда Нижний «ломается». Когда он уступает Хозяину и отдает ему свою волю. Или я ошибаюсь…
Запуталась. Потом. Не хочу думать. Не сейчас. Позже. Что-то не так. Чувствую это. Дискомфорт. Дисгармония. Дискордия (как у Стивена Кинга в Темно Башне), что значит хаос.
Справлюсь! Умная девочка! Пусть не сейчас! Завтра. Через неделю, через месяц, через год, через десятилетия… Но я это сделаю!