Pesterev : Царство подорожников

Обратного пути не было, нет, он конечно был, но в лучшем случае в окно. Собеседование с Подорожниковым было неизбежно, как гематома под глазом у рабочего, которого он только что избил. Дверь робко скрипнула и перед входом в кабинет зависла мелированная женская голова. Вытатуированные брови этого лохматого НЛО вопросительно дрожали, а толстые красные губы по-рыбьи причмокивали в попытке что-то произнести. Подорожников громко зевнул, и не обращая внимания на девушку безразлично прогнусавил «убери это говно». Мой позвоночник резко натянулся, а под коленными чашечками что-то живо и неприятно зашевелилось, «не про меня ли он это», — подумал я. Девушка неуклюже мотнула головой и просунула в кабинет свое полное широкобедрое тело со шваброй и ведром. В обычной ситуации вид этой молодой женщины произвел бы на меня неприятное брезгливое впечатление, но теперь взглянув на ее покатистые плечи и крепкий зад, я стал даже как-то спокойнее за свою жизнь. Дмитрий Борисович по-прежнему не обращал ни на кого внимания, и вальяжно откинувшись в кресле, ловко ковырялся во рту зубочисткой. Казалось, что процесс выковыривания остатков обеда из своей ротовой полости ему куда интереснее, чем какой-то там журналист или уборщица, отмывающая по всему кабинету плевки крови избитого им рабочего.
Самодовольное ковыряние во рту с периодическим причмокиванием и прицыкиванием – было явным вызовом, поэтому я решил не быть ягненком и громко откашлявшись, начал:
- Мой журналистский стаж почти 5 лет, печатался во многих провинциальных и столичных изданиях, хорошо владею слогом. – В подтверждении своей неоспоримой профессиональности я открыл лакированную кожаную папку и неуклюже высыпал на стол Подорожникова мятые журналы, пару пакетиков чая и студенческий билет.
- Слышь студент, да мне похер, где ты там печатался. – Небрежно выплюнув зубочистку в урну, сообщил мне Подорожников. — Ты садись, ща побазарим.
Перед столом Дмитрия Борисовича стоял небольшой жесткий диван и необъятное кожаное кресло, с подозрительной крокодиловой подушкой. Решив почему-то, что в этом кресле я буду смотреться солиднее, я раскинул руки и присел. Уже через секунду из кожаной мякоти кресла торчали только макушка моей головы и заостренные колени. Я был похож на муху проглоченную росянкой. С трудом выбравшись из плотоядной пасти, я устроился на краю кресла и слегка покачиваясь, продолжил:
- Литературный опыт у меня так же есть…
- Слышь братан, ты че не вкурил? – Подорожников взглянул на меня тяжелым бесцеремонным взглядом, от которого даже уборщица стала энергичнее оттирать кровавые пятна с двери.
- В смысле, я хотел…- Задребезжал мой голос.
- Хочу здесь только я. А все остальные делают то, что я хочу! – С царственным спокойствием рассудил Подорожников. – Правильно Наташка? – Вдруг крикнул Дмитрий Борисович. Уборщица испуганно подпрыгнула, а Подорожников громко и бессовестно заржал.
- Мне нужен не просто писака, а настоящий идейный соратник! – Торжественно отчеканивая каждое слово, продекламировал начальник! – Литературный товарищ! — И размашисто взмахнув широкой ладонью, Подорожников дал мне понять, что он сейчас похож как минимум на Чернышевского.
- Я серьезно отношусь к литературе. – Распушил я ноздри и тут же деловито добавил, — Про что книга?
-Слышь братан, а ты уверен, что способен написать качественную книгу? – Подорожников оперся о стол своими мускулистыми волосатыми локтями и вперился в меня страшным плотоядным взглядом.
Я непроизвольно покосился на испачканный кровью пол из дорогой мраморной плитки, и на мгновение представил следующую сцену: Поблескивая довольным взглядом, Дмитрий Борисович открывает написанную мной книгу, в предвкушении эстетического удовольствия он пролистывает пару страниц. Однако уже через пять минут чтения взгляд начальника тухнет, а верхняя губа начинает нервно подергиваться. «Сука, обезьяна, аборт»: взрывается Подорожников и швыряет только что отпечатанную книгу в твердой обложке мне в бровь. Затем Дмитрий Борисович резко вскакивает из своего кресла и, навалившись на меня своим плотным мясистым телом, с силой прижимает к холодной мраморной плитке. Мое бледное лицо в ужасе елозит по ровной каменной поверхности, оставляя на белых плитках красивые густые мазки крови.
- Я способен написать качественную книгу! – Неожиданно раздался мой уверенный, почти дерзкий ответ.
Кто-то внутри меня нервно икнул и перекрестился. Я не ожидал от себя такого ответа.
Подорожников впервые взглянул на меня с каплей уважения, и довольно хлопнув по столу своей лапой, заключил:
- Будешь писать нормально — баблом не обижу, а станешь халтурить, я тебя ебну и выкину нахер. – Сказав это, Подорожников достал из кармана носовой платок и громко высморкался.
- А теперь поехали, у нас деловая встреча, по дороге объясню тебе сюжет! – Сказав это Дмитрий, Борисович с шумом встал из за стола, и достал свой огромный кожаный портфель.
- У нас встреча? – Промычал я, с трудом открывая онемевший от удивления рот.
- Что непонятного? Я че, по-китайски говорю?– Прогнусавил Подорожников, вальяжно кинув в портфель пачку пятитысячных купюр, Ты на работе, студент. – Кстати, как тебя зовут?
- Дима, Дима меня зовут – Рассеяно, представился я. Мысль о деловой встрече расплющила меня в лепешку.
- Димасик значит! Дим Димыч! – Взахлеб заржал Дмитрий Борисович, от чего уходящая уборщица снова испуганно подпрыгнула.
Загадочно хмыкнув, Подорожников поднял трубку своего директорского телефона, и аккуратно поглаживая свой гладковыбритый двойной подбородок гавкнул:
- Вова, выгони ка мне «Бентли», живо блять!