Мартин П. Stalker : КОРОТЫШИ ИЛИ ЗОВ ЗАПРЕДЕЛИИ (эпилог)

ч.1 litprom.ru/thread37419.html
ч.2 litprom.ru/thread37498.html
ч.3 litprom.ru/thread42705.html
ч.4 litprom.ru/thread42756.html

За окном с ревом проехал БТР. Артем открыл глаза. Реальность оставалась все той же. И лишь островком нереального избавления от мучений, сидел, свесив с койки маленькие ножки в зеленых башмачках его верный друг Эломп.
- Эломп, дружище, — прошептал Артем, — как я могу такой уйти в Запределию? Ты же видишь, что у меня с ногами.
- Ноги – ерунда, — оживился коротыш, — ты же знаешь наших магов. Они делают то, о чем в вашем Верзиленде и не мечтали. Они тебя живо на ноги поставят.
- Спасибо большое за заботу, но я все же откажусь. Нельзя мне такому, прошедшему все это, нести эту гадость в чистую Запределию… В общем, я остаюсь.
- Зачем?! – воскликнул Эломп так, что на соседних койках зашевелились раненные, — Зачем ты так упорно хочешь остаться здесь? Что тебя здесь ждет? И кто тебя здесь ждет? Ты не нужен Верзиленду, разве это не понятно?
- Понятно, мой друг. Но тем не менее…
- Пойми, Дылда, это твой шанс! Такого никогда не было и больше никогда не будет! Будь на твоем месте кто-то другой, Совет даже не стал бы обсуждать этот вопрос. Но это все-таки ты. Ты смог усмирить Дракоконя, нашу самую главную напасть. Спас нас всех, всю Запределию. И за это теперь Запределия хочет спасти тебя. Оглянись! Здесь же повсюду она! Бяка! Боль, страдания, ненависть, отчаяние, злоба, безысходность, безумие, страх, ложь, подлость. Ты в логове Бяки. И без нас ты не выберешься отсюда. Она поглотит тебя. И от Дылды не останется и следа. Только озлобленный искалеченный Артем, который до конца жизни будет задыхаться от Бяки, которая будет пожирать тебя изнутри.
- Знаю, — устало произнес Артем и покачал головой.
- Но почему?! – в отчаянии пискнул Эломп, — Почему ты так упрямо не хочешь спастись? Почему добровольно хочешь остаться здесь?
- Потому. Потому что детские сказки должны всегда оставаться детскими сказками. Запределия научила меня всегда говорить правду себе и как можно чаще говорить правду другим. Благодаря этому я стал таким, какой я есть. А сегодня правда состоит в том, что каждый должен быть там где он больше всего нужен. Ты, Эломп, самый замечательный коротыш, если сумел создать такой мир как мой, несмотря на всю его бяку. И твое место в Бомбомбурге. Ты станешь самым мудрым главой городского совета и затмишь своей мудростью своего отца Атарона. А мое место здесь. Здесь, среди всего этого. Я нужен здесь. Не знаю кому, не знаю зачем, но нужен. Прости, дружище.
- Ну что ж, — сокрушенно покачал головой Эломп, — Значит пусть так все и будет. Жалко, конечно, но это твой выбор. Прощай, Дылда.
- Прощай, Эломп. И передай приветик от меня всем нашим. Я буду помнить вас всю свою жизнь.
Коротыш помахал на прощанье ладошкой, потом неожиданно весело и озорно подмигнул и растворился в темноте.


К вечеру стало настолько холодно, что пальцы начали неметь. Артем по прозвищу Полбуханки отложил в сторону замызганную гитару, натянул на руки старые перчатки и зябко зажал кисти рук под мышками. Поганый сегодня денек. Народу в переходе было крайне мало, да и подавали неохотно. Так что выручки кот наплакал, а сил уже никаких не оставалось. А ведь впереди еще долгий и изнуряющий путь домой, который для безного с его каталкой был настоящим испытанием.
Все вышло именно так, как и говорил явившийся Артему коротыш. Ноги Артему отрезали, но из-за развившейся гангрены отхватили по самое не могу. Тем не менее в депрессию он не впал. Бодрился и, как мог, поддерживал остальных.
По возвращении домой началась бесконечная нервотрепка с выбиванием инвалидности, пенсии, пособий, льгот и прочей бумажной волокиты. И повсюду многочисленный бюрократический аппарат вставлял палки в колеса. Но настойчивость и целеустремленность все же позволяли иногда добиться своего. Увы, все эти финансовые достижения молниеносно слизывала ураганно растущая инфляция. Артем разрывался в поисках более-менее оплачиваемой работы, но с его неполноценностью это было почти невозможно. Так после нескольких лет мытарств, он и оказался с дребезжащей гитарой в этом загаженном переходе. Выходило, что, несмотря на отдельные маленькие победы, саму войну с этой безжалостной жизнью он проигрывал. Проигрывал, но рук не опускал.
Семьи у него, в том сокровенном смысле, который согревает душу на войне, как не было раньше, так и не осталось теперь. Младшая сестра выросла, переехала в Москву и не желала иметь ничего общего со своими близкими родственниками. Хотя деньги, которые Артем по мере возможности ей отсылал, Светка забирала исправно. Отец к тому времени потерял все свои работы и спился до животного состояния. Похоже, он так и не осознал, что с войны вернулся его родной сын, от которого осталась только половина. Умер отец незаметно, как и все тихие алкоголики. Несмотря на телеграмму и заранее высланные на билет деньги, Светка на похороны так и не явилась.
Вообще, сестру, с тех пор как вернулся, Артем видел лишь один раз. Но об этом случае он очень не любил вспоминать. Однажды вечером ему позвонила бабушкина соседка тетя Нина, единственный человек из детства, с которым Света поддерживала хоть какую-то связь. Давясь рыданиями, тетя Нина рассказала, что у Светочки в Москве беда. С кем-то не тем она связалась, какая-то темная история с криминалом и наркотиками. В общем, девочку срочно надо спасать, иначе ей грозит восемь лет тюрьмы. Надо найти срочно большую сумму денег, чтобы откупиться. Артем долго не размышлял. Богатых друзей у него не было. Да и небогатых, считай, тоже. От бабушкиной каморки, которую Света продала сразу же после ее смерти, не осталось и гроша. Выход был только один. Размен квартиры с доплатой. Доставшаяся от отца жилплощадь была просторной, так что должно было как раз хватить на нужную сумму и себе останется на скромную халупу. Он провернул все за одну неделю, благо покупатель нашелся мгновенно, а переезжать надо было всего лишь в соседний дом. Деньги были благополучно отправлены, и, по словам тети Нины, сделали свое дело. А спустя месяц к нему заявилась освобожденная Светка. Взбешенная как фурия она металась по комнате и в ярости закидывала брата чудовищными обвинениями. А Артем, который столько лет не видел этого единственного на свете родного человечка, только глупо улыбался и думал о том, как она выросла и похорошела. И лишь когда сестра ушла, гулко хлопнув дверью, до него дошел смысл ее криков. Откидывая в сторону ругательства и неуклюжие доводы, выходило так, что Светлана последнее время с нетерпением ждала, когда ее братец-инвалид, наконец, загнется, чтобы стать полноправной наследницей родительской квартиры. И что мало того, что он так долго не оправдывает ее ожиданий, так теперь еще и лишил ее вожделенной жилплощади. И все потому, что он, загубив свою жизнь, мечтает и ее за компанию уничтожить. С тех пор Артем старался не вспоминать об этом инциденте.
Так Артем остался совсем один. Но, тем не менее, он каждое утро выбирался на своей каталке, собранной, по причине безденежья, своими руками из подручных средств, и отправлялся в нелегкий путь к подземному переходу. Во дворе, где к нему так намертво приклеилось прозвище «Полбуханки», его поначалу встречали с неприязнью либо с насмешками, как это часто бывает со здоровыми людьми при встрече с инвалидом. Но незлобивый характер и способность всегда прийти любому на помощь помогли снова завоевать если не благорасположение, то хотя бы сдержанную симпатию окружающих.
Артем никогда не одевал на работу военную форму или награды. Он все еще чтил такие понятия как честь мундира и боевых заслуг. В его репертуаре не было ни военно-жалостливых, ни дворово-блатных, ни назойливо-попсовых песенок. Он пел только то, что находило отклик в его душе, а значит и в исполнение он всегда вкладывал душу. Может поэтому его песни все-таки находили своего слушателя, а исполнитель еще не загнулся от голода на этом неблагодарном поприще.
Он пересчитал скудную выручку и уже собирался в свой нелегкий путь, когда в дальнем конце перехода раздался шум. По тускло освещенному пространству с криками и гоготом двигалась кучка бритоголовых подростков. Судя по нетвердой походке, скины были в изрядном подпитии. Вскоре можно было разглядеть причину их громкого веселья. Внутри импровизированного круга отморозки толчками и пинками гнали насмерть перепуганную смуглую черноволосую девочку явно кавказской внешности. Несчастная жертва отчаянно металась из стороны в сторону в попытке вырваться, но лишь натыкалась на новый удар.
Немногочисленные прохожие, а так же торгующие всяким тряпьем бабульки сразу же стали изо всех сил делать вид, что ничего не замечают. Когда толпа поравнялась с Артемом, тот не выдержал.
- Эй вы, уроды! Оставьте ребенка в покое!
Его окрик гулко отразился от стен перехода.
Скины немедленно остановились.
- Что ты сказал, обрубок? – медленно подходя, спросил самый крупный из них, явный лидер.
- Что слышал, дебил. Отпустите девчонку и валите на хрен отсюда.
Бритоголовый подошел вплотную и теперь грозно возвышался над Артемом.
- А то что, дяденька? Станцуешь чечетку или сделаешь мне миньет, не наклоняясь?
Остальные скины одобрительно заржали. Артем коротко вдохнул и внезапно резким движением на выдохе ударил противника кулаком в пах, а когда тот согнулся, схватил за куртку и со всей силы рванул на себя и вниз. Нос отморозка с хрустом впечатался в подставленный лоб, и бритоголовый со стоном кулем повалился на грязный асфальт. В следующий момент вся куча отморозков с ревом бросилась на обнаглевшего инвалида.
Артем отбивался как мог, но шансов у него не было никаких. Он еще успел с облегчением увидеть как в желтом свете выхода из перехода мелькнула спина улепетывающей со всех ног девочки, а потом чей-то тяжелый ботинок угодил ему в висок, сверкнула яркая вспышка, и наступила вечная темнота…


Он шел по длинному темному тоннелю. Именно шел. Шел своими ногами, ощущая босыми ступнями покалывание мелких камешков. И это ощущение было неизмеримо приятным.
Темнота была неполной. Где-то впереди, за одним из поворотов угадывался свет.
«Так вот, значит, как это бывает, — подумал Артем, — Значит, не врали все эти коматозники со своими рассказами. Тоннель, свет. Надо же!»
Но потом во всей этой странной потусторонней обстановке возникло что-то странно знакомое. Что-то непонятное, на уровне подсознания. Пройдя еще немного странное ощущение стало приобретать что-то более осознанное. В тоннеле раздавался какой-то звук. Был он еще неуловимо тихим, заглушаемым эхом шагов, но с каждым шагом он становился все отчетливее. И вскоре Артем, с замиранием сердца узнал его.
Этот звук оправдывал все, что случилось с Артемом за эти годы, все его беды и мучения. Этот звук очищал его сердце от горечи и боли и наполнял взамен сумасшедшим восторгом. Этот звук говорил о том, что все плохое навсегда осталось позади. И вскоре, за одним из поворотов он выйдет на свет. Туда где его любят и ждут. Где никогда с ним не случится ничего плохого.
Он все-таки смог разгадать Величайшую Тайну. Он понял, зачем он так мучительно долго оставался верен своим принципам добра и честен с самим собой. Для чего его так долго и упорно ломала жизнь. И он ускорил шаги маленьких ножек навстречу переливчатому звону колоколенок Бомбомбурга. Где в головокружительной синеве небес стремительно несется стройная тень Дракоконя, где распахнула свои объятия милая его сердцу сказочная страна Запределия.