Renat-c : Чужой горизонт (2)

…Полковник тряхнул головой, разгоняя навязчивые образы, и снова повернулся к фургону. Подошел, махнул сигарой, над приспущенным стеклом:
-Разожгём?
Лысый как бильярдный шар пассажир, растянул губы в похожей на оскал улыбке, продемонстрировав зажатую в зубах электронную сигарету:
-Не курим…
Он проводил полковника колючим взглядом и закрыл окно.
Тот же шел, и матерился в душе: «Чертов пришелец. Теперь и зажигалку не достанешь…»
Тип, сидящий в такси, ему не понравился. Ранапс не любил лысых, хотя таковые и не фигурировали в его бредовых воспоминаниях. Да там, вообще, не было инопланетных существ вне железа. Ни лысых, ни волосатых. Только механизмы и собаки. Ну, и люди еще…
Полковника передернуло.
Долгое отсутствие Мышки тревожило. Или она забыла про него?
Он перешел дорогу и поднялся по ступенькам к деревянной двустворчатой двери, краска на которой уже давно облупилась, а небольшие витражи еле проглядывали трещинками, из-под толстого слоя пыли. Табличек с фамилиями жильцов не оказалось, — лишь прямоугольники выгоревшей краски. Тем не менее, полковник уверенно дернул на себя тяжелую дверь и вошел в подъезд.
Пахло сыростью. Где-то, в глубине лифтовой шахты, пищали крысы.
Он подождал, пока глаза привыкнут к темноте, и медленно пошел по этажам. Возможно, интуиция или случай подскажут ему, за какой дверью искать девушку. А если обход ничего не даст, он просто отправится домой, спать. Просто пойдет домой, и все.
«Кто их знает, молодых — что у них на уме…»
Некоторые лестничные клетки не были освещены, и полковник светил зажигалкой, чтобы не наделать шума. Чего здесь только не было: ящики с никчемным барахлом, ржавые велосипедные колеса, всякая другая старая рухлядь, прикованная к стенам. По некоторым предметам можно было угадать, чем живут обитатели дома. Например, эту робу и пару грязных башмаков, хозяин смело оставляет за дверью, не боясь, что украдут. На подошве обуви рыжая глина Красных карьеров. Несчастный рудокоп.
«Надо думать, как не повезло его соседям…» — Ранапс, не мешкая, покинул опасное место. Он догадывался, какой там может быть фон. Он миновал и этаж, пахнущий ангидридом, и этаж с запахом кошачьей мочи… Наконец, на одной из темных площадок, он нашел то, что искал: две короткие стальные полосы, приваренные к высокому порожку шахты лифта.
Еще не успев осмотреться, он услышал странные шорохи и возню, в полутьме. Ну конечно! Белым пятном шевелилась в углу крыса.
Осторожно, стараясь не наступить, он подошел к двери, и нажал пуговку звонка…
Щелкнул замок.
-Ой, это вы… — девушка была бледна.
Ранапс молчал.
Она подхватила крысу и прижала к себе.
-Вам лучше уйти. Скоро приедут врачи, — у папы приступ…
Такого оборота полковник не ожидал. Переминаясь с ноги на ногу, он стоял у порога, и пытался привести мысли в порядок. Ужасно неловкая ситуация. Он должен сказать ей что-нибудь, наверное, помочь.
В памяти просыпались приемы оказания первой помощи.
-Я могу чем-нибудь помочь?
-Нет. Так будет лучше, прошу вас! – с мольбой в голосе, быстро проговорила она, и, сверкнув заплаканными глазами, закрыла дверь прямо перед его носом.
-Хм… — только и проговорил полковник.
«Надо же, какой драный дерматин у них на двери…
Это мое сердце так громко бьется? А чье же. Тебе уже не двадцать лет, старина. Спокойно. С каких это пор, мы такие сентиментальные…» Он постоял, с полминуты, затем повернулся и побрел вниз.
Когда он выходил из подъезда, проснулся и заскрипел лифт. А медицинский автомобиль уже заезжал во двор, светя фонарями сквозь пелену утреннего тумана.
Полковник спрятался за деревом и стал наблюдать.
Вопреки ожиданиям, никакой особой суеты не было: не успели размытые белой мглой фигурки открыть задние двери, как из подъезда вынесли старика. Не на носилках, а под руки, с двух сторон: глаза закрыты, голова болтается, упершись подбородком в грудь. Он был обмякший, как тряпичная кукла. Двое, что вытащили его из подъезда, не были похожи на медиков. За ними появилась Мышка. Она выкатила пустую коляску, которую тоже погрузили в машину.
Подтянутый мужчина лет пятидесяти, одетый в клетчатое пальто, вышел последним. Очки с круглыми стеклами и фетровая шляпа, вместо того, чтобы придать немного интеллигентности загорелому, с жесткими чертами, лицу, лишь подчеркивали его грубость. В одной из затянутых в перчатки рук, мужчина нес небольшой чемодан.
Он поставил его у колеса, взял девушку за локоть, и помог забраться в машину. После этого, отправил туда же и свою поклажу. Уже перед тем, как сесть самому, он бросил взгляд по сторонам. Полковник понял, что знает этого человека.
Знает, но не помнит.
Определенно, это был человек из его прошлого. Он вспомнит, нужно только время.
«Нужно только время…»
Боль навалилась неожиданно, только он проводил взглядом фургон такси, уехавший вслед за «скорой». Такое тоже с ним бывало.
Он сидел, ощущая спиной холодную, бугристую кору старого тополя, и сжимал в ладонях свои виски.
Багровое пульсировало на черном, словно вакуумные удары следовали один за другим в его голове. И это загорелое лицо. Оно появлялось размыто, едва различимо. Появлялось и крутилось. Искажалось как тряпка, резина, приближаясь и обхватывая голову щупальцами осьминога, не давая дышать…
Да, тот был без очков и шляпы, был намного моложе, но это было он…
К горлу подступила тошнота. Потом, лицо загорелого куда-то исчезло. Вместо этого появился едкий запах горелой изоляции, запах человека, живого еще мгновение назад… Но это был уже другая история. Ее полковник видел часто. История парня, что сгорел прямо в коробке турели, прикрывая отход эвакуаторов: прерванный крик аларма, яркая вспышка, и темнота в дыму, сквозь который медленно проступает раскаленное кольцо оплавленного металла. Искры, сыплющиеся сверху, прожигающие, и без того уже обугленную, гимнастерку отжившего свое оператора. Солдат просто не уместился бы в кресле, если бы надел костюм защиты, поэтому и сгорел прямо так, за гашеткой. А луч его даже не зацепил. Вот так…
Полковника рвало.
Держась за шершавый ствол, он стоял, согнувшись, и ждал, пока отпустят спазмы. Зачерпнул старого снега, утерся.
А ведь это были никакие не медики, — ясно же было, с самого начала. Девушку, вместе с ее отцом, похитили прямо у полковника на глазах, и он ничего не сделал, чтобы им помочь. И пальцем не пошевелил.
«Старый дурак! И концов не найдешь теперь. Разве, что, если вспомнить этого загорелого в пальто.
Да только, в любом случае, будет поздно — гражданским мозги быстро вправляют. Это с тобой, почему-то, сюсюкаются…»
Судя по всему, лысый в фургоне не растерялся и дал сигнал своим, поэтому, когда полковник поднялся к квартире Мышки, там его уже ждали. А девушку припугнули, отсюда и ее странное поведение. Возможно, ее и похищать не собирались. Кому могла понадобиться восемнадцатилетняя пигалица? Им был нужен только старик. А она просто не вовремя пришла домой.
«Домой…» — подумал Ранапс.
Залезть с головой под одеяло и забыться, приняв хорошую дозу лекарств перед этим. Пусть только тошнота уйдет. Сон вернет силы, а там посмотрим.
Ранние прохожие двоились, а может, и троились. Сосчитать было сложно, -улица плыла в глазах. Полковник с трудом брел, ругая себя за немощь. Он никак не мог привыкнуть к этим приступам, стыдился их. Представлялся себе, со стороны, каким-то симулянтом. Вроде и руки-ноги на месте, а поди ж ты…
Хотя, и руки не на месте, если разобраться по справедливости — своя только правая, но это мелочи уже, занудство. Работает и работает, даже лучше оригинала.
«Чай, не гражданские спецы делали, криворукие. Оборонка же!» — полковник поднес «терминаторскую» руку к лицу. Сжал, разжал кисть. Посмотрел, сквозь мутный расфокус: ничего особенного, кожа как кожа. И не догадаешься, что внутри композиты, да сплавы титановые.
«Нужно было лысого ею ударить. Вот он удивился бы…»
При свете дня улица выглядела уныло. Серость пейзажа нельзя было списать на плохое самочувствие, -эти облезлые коробки с побитыми стеклами Ранапс наблюдал и раньше. Конечно, не так убого, как в припортовых трущобах, но и не так опрятно как в центре или на западе. Было много рабочих. Люди шли навстречу, и, обтекая космодесантника плотной массой, устремлялись к проходной комбината. Они запачкали его рыжей пылью так, что даже таксисты, отвернувшись, проезжали мимо. Полковник шел пешком долго, пока не догадался снять грязный плащ. После чего, достаточно легко, поймал авто и добрался домой.
Он уже крепко спал, когда три протяжных заводских гудка, пронеслись и исчезли вдали, обозначив очередную веху в трудовой жизни города. Наступил новый день.


Глава 4. Советник Вяхирев и человек в дождевике с капюшоном.



Пылинки блестели в тонких лучиках света, пробивающихся сквозь закрытые жалюзи. Полковник лежал на спине, собрав одеяло в ногах, и мерно посапывал…
Если бы он отправился этим утром, как обычно, в свою лавку, то был бы удивлен ранним посетителем. Невысокий человек в видавшем виды дождевике, из-под капюшона которого уходил за спину перемотанный изоляционной лентой шланг, топтался в подворотне, рядом с закрытыми ставнями. У его ног стоял габаритный предмет, завернутый в мешковину. Человек нетерпеливо переминался с ноги на ногу, то и дело, поглядывая на наручные часы. Иногда, он, подняв (нелегкий, судя по всему) сверток, шел вдоль стены к входу в мастерскую, дергал ручку двери и, удостоверившись, что та закрыта, так же крадучись возвращался обратно.
До полудня было еще далеко, когда этот человек, выйдя на середину улицы, задрал голову, чтобы еще раз удостовериться, — не напутал ли он чего, действительно ли это «Ремонт механизмов»? К счастью, противогаз скрывал выражение его лица, иначе случайный очевидец мог бы быть удивлен, если не напуган гаммой эмоций, что отражались в этот момент на нем.
Странный гость заинтересовал сына владельца аптечного магазинчика, витрина которого смотрела прямо на мастерскую. Отложив в сторону тряпку, которой только что протирал стекла, мальчик вышел на улицу.
-Вы что-то хотели?
Человек обернулся, блеснув запотевшими противогазными стеклами, засопел недовольно. Ничего не ответив, он хлопнул мальчугана по плечу и, перехватив удобней свою ношу, пошел по улице, удаляясь.
-Кто такой? – толстый Тони подошел к сыну.
-Не сказал. Странный какой-то…
-Ничего, сынок! Скоро он перестанет собирать здесь всякий сброд, чертов вояка. Он еще вспомнит старину Тони… — пробормотал скорее себе, чем сыну, аптекарь, провожая внимательным взглядом фигуру в дождевике.
Он не любил Ранапса. Будь их предприятия расположены рядом, а не через улицу, он выжил бы соседа. К счастью полковника, его ремонтная лавка не граничила с аптекой толстого Тони, и эта невозможность расшириться бесила аптекаря.
Он зашел в лавку. Походил из угла в угол, погруженный в раздумья. Затем взял телефонную книгу и, полистав, нашел нужный номер…
А человек, тем временем, прибавил шаг. Стараясь избегать людных мест, проходными дворами и узкими улочками он быстро продвигался в сторону трущоб. Иногда он попадал в поле зрения уличных камер видеонаблюдения, и тогда дежурный службы контроля, только, что принявший звонок Толстого Тони, прогонял силуэт через картотеку. Наконец компьютер пискнул и выдал результат: «для идентификации личности недостаточно данных». Тем не менее, дежурный, глядя на монитор, все больше и больше хмурился. Он не обладал большим опытом сыскной работы или необыкновенной интуицией, но, все же, решился нажать тревожную кнопку. Где-то на верху, аналитики оценили ситуацию и, меньше чем через минуту, приняли решение: экипажи всех патрульных машин получили описание подозреваемого и номера камер, в поле зрения которых он мог появиться в ближайшее время. В усиление, выехали еще шесть экипажей. В небо были подняты два вертолета.
Знал ли об этом человек в плаще? Очевидно, он ждал чего-то подобного, потому, что к тому времени, когда началась суета, он уже заходил в неприметный грязный закоулок. Там, воровато оглядевшись, он приподнял лист ржавой жести, обнаружив под ним канализационный люк. Поставил подпорку под лист, отодвинул чугунный блин, да и нырнул в колодец. Он ухитрился не только закрыть за собой тяжелую крышку, но и выбить подпорку, максимально возможно замаскировав место своего исчезновения.
Минут через восемь-десять, улицы уже, во всю, шерстили, но, как говорится, — поезд ушел…
Спецслужбы не могли не заметить такую активность полиции. Узнав о причине, они запросили видеозаписи, и, уже к часу дня, район был оцеплен военными. Гражданских не впускали и не выпускали. За оцепление въезжали грузовики с солдатами. Кроша мостовую, приехал и занял позицию на перекрестке, небольшой танк.
При всем при этом, был отдан жесткий приказ: огонь не открывать, брать живым. Это же распоряжение, каждые пять минут, звучало из громкоговорителя, закрепленного на крыше штабной машины.
Молодые, поеживаясь на ветру, недоуменно переглядывались, — такого они ни разу за всю свою службу не видели. Кто постарше, тоже не помнили ничего подобного, но они боялись даже показать свое удивление. Это был тот случай, на счет которого имели инструкции только высшие чины. Его ждали два десятка лет, не веря уже, что он возможен.
Подняв водяную пыль, прямо на мостовую, сел черный вертолет без опознавательных знаков. Высокий человек в расстегнутом пальто, не дожидаясь остановки винтов, ловко выпрыгнул прямо в лужу, и, пригнувшись, побежал к штабной машине. Рукой он придерживал смешную шляпу.
Внутри, кричали друг на друга и в рацию одновременно, два полковника внутренних войск. Тыча пальцами в красные точки, ползающие по электронной карте, они пытались определиться с приоритетным квадратом поисков. В углу, на железном стуле, сидел и потел от страха шеф полиции Палтусов. Он раз за разом воспроизводил записи, то отматывая назад, то ставя на паузу. «Как было бы здорово, если бы про меня все, вдруг, забыли» — думал Палтусов, утирая лоб платком, и, украдкой, косился на неприметного человека в штатском, который стоял над картой и делал пометки в блокноте.
Когда в штабной фургон зашел загорелый человек в пальто и шляпе, все замолчали.
«Советник мэра по особым делам Вяхирев», — обычно представлялся он, настоящее же его имя знали только два человека. Один из них сейчас полз где-то в системах канализационного коллектора.
-Господин советник! – вскочил Палтусов. Два полковника, прервав спор, тоже вытянулись по стойке смирно. Человек в штатском убрал блокнот в карман пиджака и посторонился, пропуская Вяхирева к шефу полиции.
-Где? – коротко бросил советник, склонившись к монитору.
Палтусов, не решился сесть в присутствии советника. Он так же, согнулся в пояснице, и стал колдовать с пультом, демонстрируя записи.
-Это я уже видел!!! Где ОН? Я тебя спрашиваю: ГДЕ ОН СЕЙЧАС?!!! – советник развернул шефа полиции к себе, вцепившись ему в кадык. Сняв свободной рукой очки, он приблизился вплотную к парализованному страхом Палтусову, прижался так, что поля шляпы уперлись тому в лоб, смялись. Обветренное, загорелое лицо Вяхирева и без того выглядело, мягко сказать, аскетично, теперь же гримаса ярости совсем исказила его черты. Не удивительно, что главный полисмен стоял на носочках, не дыша. Если, еще пару минут назад, он переживал о своей карьере, то теперь, заглянув в муть серых с поволокой, глаз советника, он и думать о ней забыл. Задребезжала связка ключей в руках, затряслись вдруг колени, — с глубокой тоской он понял, что человек, стоящий перед ним, безумен.
-Мы не были уверены, что это он, но если…никуда не денется…. -хрипел Палтусов, но Вяхирев не дал ему договорить.
-«Не были уверены…» – брезгливо сморщившись, произнес он, передразнивая полисмена и, шумно выдохнув, оттолкнул того прямо на приборы. Взяв себя в руки, он повернулся к монитору, нацепил очки, и впился взглядом в стоп-кадр.
-Система не признала его. Плащ с капюшоном, противогаз… — потирая шею, оправдывался Палтусов.
Вяхирев не ответил. Ему не нужны были подсказки машины, для него все было и так предельно ясно: походку командира он мог распознать даже через тысячу лет, но дело было даже не в том – предмет, завернутый в мешковину, отметал все сомнения. Слишком характерный силуэт был у этой штуки, чтобы старпом ее не узнал.
-…никуда не мог…кинологи…глухой переулок…возможно… — сбивчиво рапортовал Палтусов, но Вяхирев его не слушал. Он взял под локоть человека в штатском, и они вышли из машины. Спустившись по рифленой металлической лесенке, отошли в сторону.
-Он? – спросил человек в штатском.
-Да – советник рывком ослабил галстук, расстегнул воротник. Снял шляпу, подставив седые волосы под мелкий моросящий дождик.
Человек в штатском сунул руки в карманы брюк и прошелся вдоль машины, задумавшись. Глянул на танк, стоявший неподалеку, на солдат в оцеплении. Вернулся.
-Еще не поздно все отменить, господин советник. Система его не опознала. Вы тоже не можете быть уверены на все сто, при таких исходных. В конце концов, двадцать лет прошло. И еще столько же может пройти. Надеюсь, вы понимаете, о чем я?
-Это он. Черт возьми, я должен его достать, хоть из-под земли!
-Мне кажется, советник, вы не осознаете серьезность положения. За то время, что прошло, он стал почти гипотетической фигурой, и было бы не плохо (для вас, в первую очередь), чтобы он ею и оставался дальше.
-На что вы намекаете, Кроули? – Вяхирев и правда, не сразу понял, к чему тот клонит. Он был слишком возбужден.
-Центр будет в бешенстве, если мы его не возьмем. Включите воображение, Вяхирев. Нам, даже скорее вам, чем мне, поставят непосильные задачи. Разве у вас плохое положение сейчас? – человек говорил почти шепотом, выговаривая шипящие согласные немного с присвистом, поэтому его речь звучала неприятно, — То же самое и у меня. Я должен был покинуть периметр в самое ближайшее время, если не случится ничего чрезвычайного. А теперь все зависит от вашего благоразумия. Не заваривайте кашу, господин советник, убедительно прошу вас. Мне, право, надоел этот город…
-Кроули, мне кажется, — это вы не понимаете, на что пытаетесь меня подбить. Только из уважения к вам я сделаю вид, что этого разговора между нами не было, – Вяхирев поднялся по железным ступенькам, и, обернувшись, добавил: главное, не стойте у меня на пути!
Хлопнув бронированной дверью, он скрылся в фургоне.
Человек в штатском еще немного постоял и, озябнув, зашел следом…
К этому времени полковники уже определились с квадратом. Оставив в фургоне одного человека, они ушли смотреть, как солдаты прочесывают дом за домом. Советник взял с собой Палтусова и тоже выдвинулся на место. Палтусов держал над ним зонт.
Выставив охранение у каждого подъезда, солдаты вламывались в каждую квартиру. Подозрительных мужчин выволакивали на улицу.
Вяхирев же зашел в маленький дворик, который не просматривался с камер. На этот грязный, глухой тупик выходило всего несколько окон, да и те были заколочены либо заложены кирпичом. Осмотревшись, он остановил взгляд на ржавом листе кровельного железа, который лежал посреди двора, прямо перед ним.
-Что думаете, господин советник? – Палтусов тоже посмотрел на железку, затем на Вяхирева.
Советник по особым делам не ответил. Поправив перчатки, он наклонился и, взяв лист за уголок, осторожно приподнял его. Палтусов, увидел люк. Он ахнул, смачно выругался и крикнул, подзывая своих людей.
Пока он отдавал им распоряжения, солдатики уже оттащили чугунную крышку в сторону, и, посветив сверху фонариками, стали спускаться. Вяхирев подошел к колодцу, глянул вниз. Он знал, что скорее всего, беглец уже покинул канализацию и находится в безопасном месте, поэтому развернулся и пошел к машине…
А полковник космических войск Ранапс Кузнецов в это время уже вышел из дома. Он решил сходить в свою мастерскую, глянуть, что там. Каково же было его удивление, когда он увидел, что его соседа выводят из аптеки в наручниках. Кузнецов дождался, пока они уедут, и пошел открывать лавку…
продолжение следует...