Михаил Винокуров : Пятница. Глава 1.

Умирают все, а живет не каждый...

Глава 1.
Гребанный утренний свет начал бить по глазам, словно хотел моей смерти. В сочетании с головной болью и твердым, как нефрит стояком, это кажется слегка глупым и неприятным. Какие люди находят это романтичным? Разве это романтично, когда тебе плохо? Когда ты хочешь спать, солнце светит, да так что ты просыпаешься и начинаешь ворочаться, и больше не засыпаешь? Мудаки.
Матерясь еле внятно, кое-как заставляю себя подняться и дойти хотя бы до сортира. Путь был невероятно долгим, и сложным. В голове все еще эхом отзывается бухло, и стены буквально плывут. Шатаясь как моряк, во время шторма, я сам того не ожидая смог добраться до двери туалетной комнаты. На ней висит огромный плакат сексуальной грудастой бабы на мотоцикле и в одном бикини. Свет уже горел там, я постучал, но никто не ответил и внутреннее эго, направило тело внутрь. Состояние оставляло желать лучшего, и с явным усилием провернул ручку.
Там воняет женскими сигаретами, ссаньем и сексом. Стараясь не наступить на мокрые подозрительные следы на полу, и на использованные презервативы, занимаю наиболее удобную позу, упершись рукой в стенку напротив. Запрокидываю голову, пытаюсь вспомнить события прошлого вечера.
Был фуршет. Был с другом. Было здорово. Все.
Это было вчера.
А что сегодня…
Мой знакомый дом. Незнакомая девка. Вероятнее всего проститутка.
«Зашибись!» — промелькнуло в голове.
В голове никак не могла собраться воедино картина недалекого прошлого. То мы с другом играем в карты, то он какую-то официантку шлепает по заднице. Помню грудь стриптизерши, в которые мы складывали деньги. Тяжко думать. Каждая венозная ниточка, словно колючая проволока — разрывает изнутри голову. Но воспоминания стоят того. Сам не заметил, но мои губы растянулись в дебильной улыбке, от приятных мгновений минувшего вечера.

Как же хреново сейчас…
Внезапно к моему горлу подкатил вчерашний коктейль, который был явно лишним.
«Сука, да что ж такое то» — говорил я вполголоса между приступами рвоты.
Думал, что сдохну там в этих судорогах рвотных позывов. Выворачивало наизнанку, и казалось печень по кускам выходит из меня.
Вскоре стало легче. Закурил. Во рту было ужасно мерзко, и все эти запахи смешались в блевотно-отвратительный микс, который оседает на зубах. Хотелось скорее покончить со всем и прилечь. Тяжелое дыхание выдавало во мне курильщика, в общий внешний вид наверняка дополнял картину из серии «Вот так живут рокэнрольщики»
-Милый, с тобой все хорошо? – из-за двери, на которой даже нет шпингалета, раздался прокуренный и сонный женский голос.
-Да…- соврал, обманул ее, себе во благо. Чтобы было меньше вопросов, почему я так долго, и чем она может помочь.
-Я писить хочу!
-Сейчас, еще минуту.
-Давай скорее! — продолжала верещать, уже откровенно противным сучьим голосом.
-Да блядь, щас я выйду! – и в голове, словно граната взорвалась, а желудок снова стал изрыгать мои органы, при этом я совершенно искренне ненавидел эту бабу в собственном доме. Где их таких берут только? Специально набирают на улицах, затем искореняют в них все идеалы о красоте, порядочности, выбивают бейсбольной битой мозги, и заново обучают тупить и строить глазки. Если не помогает, проводят полный курс лоботомии. Чтобы они могли мычать, кивать головой, и освоить несколько дежурных фраз, на манер столичной помпезной тусовки «привееааат!» или что-то в духе «подем танцевааать!». Как будто в организмы клизмой самую тяжелую наркоту качают. А им нужно показать себя, да не просто так, нужно и на людей поглазеть. И вот в этом мычащем, блядующе-паразитическом обществе признаком хорошего тона является — выкабенивать лицо с недовольной ухмылкой как будто мучает геморрой размером с кулак, и временами (преимущественно при виде загорелого пидорка-студента, или мажористого, но изрядно тупого ПТУшника-дрочера) пучить губы, выставлять их вперед – как разминка перед минетом. Идиотский жест. Сраные идеалы в их собственных звонких пустых головах прививают им до неприличия сексуальный стиль одежды и манеры поведения. Как фабрика кукол — только масштабнее. Сдобрить все это делом фальшивыми ногтями, волосами, посыпать сверху отсутствием мыслительного процесса, и вуаля – типичная, блядь, клубная бабища, вечно ищущая на свой обвислый зад, как ей кажется интересных приключений, готова. А все ее приключения заключаются в том, что самые рьяные и бедные прожигатели жизни будут драть ее в толчке этого же клуба. А если ей очень сильно повезет, то может и в квартире. Лишь немногие сукины сыны напиваются вдрызг, что нихера не видят перед собой этих чудовищ. Состояние можно назвать стоячей комой. Так вот вчерашнее состояние было чуть хуже этой комы. Как и откуда она нарисовалась — одному черту известно. Когда она ко мне прижималась, чувствовались ее руки на ширинке и мерзкий запах водки изо рта. Делал вид, что мне не все равно, отодвигался, но эта пьяная дура снова налегала на меня и шептала что хочет меня. Шептала так, что, наверное, в соседнем районе было слышно. А так как я был в полено, то и сопротивляться не мог.
Примерная картина ясна. Скорее всего, так и есть. Другого более логичного объяснения нахождения этой тупой овцы у себя я не вижу. На этой позитивной ноте делаю заключительную попытку выжать из себя остатки вчерашней водки (водки ли только?), поняв, что уже все давным-давно где-то в канализации, распрямляюсь, чувствуя значительное облегчение. Холодной водой умываю лицо, при этом постепенно продумываю, как быстрее слить эту бабищу и завалится в постель, но увидев себя в зеркале понимаю, что в принципе достаточно просто ей показаться. Легкая небритость стала похожа на грязный стиль русских рокеров конца 80-х годов, с непременной манерой выглядеть хуже любого провинциального бомжа, и обладать определенным запахом — эдакая жгучая смесь дешевого парфюма (шипр, к примеру), портвейна и сигарет, разумеется, тоже дешевых. Это очень страшные люди. Они могли слушать и любить так называемую «музыку», которую до сих пор мне кажется, ненавидит весь мир. Русский рок. Даже звучит странно-русский рок. Рок-музыка именно в России всегда для меня была чем-то невероятно-ужасным, стабильно-несостоятельным, и человеконенавистническим явлением, за исключением пары тройки неплохих песен отдельных групп. Я никак не отношу себя ко всем этим приверженцам «поэзии», «глубокого смысла» и прочей поебени с фатально-провальным прошлым, настоящим и скорее всего будущем, которое многие люди именуют «русским роком».

Забыл представиться – менеджер по прямым продажам, мне 22 года, постоянных отношений не имею, вечно ввязываюсь в авантюры, и веду преимущественно распутный, НО, творческий образ жизни. Я вам могу рассказать много интересного о себе, вот однажды…
…Стук в дверь сопровождается мольбами освободить санузел, наконец, я не выдерживаю, открываю дверь и не успеваю выйти, как влетает это маленькое рыженькое нечто, и, приземляясь на унитаз, своим глупым выражением глаз пытается дать понять, что хочет остаться одна.
-Как ты себя чувствуешь?
-Уже лучше, — пытаюсь вспомнить ее имя, и указываю на нее указательным пальцем, как в американских фильмах. – Таня?
- Лена, — звучит весьма обиженно, видимо с ней не часто подобное происходит, ее губы сжимаются и мне кажется, что она вот-вот разревется.
На меня почему-то нападает внезапный приступ внутреннего смеха, и гаденько так посмеиваясь, выхожу из ваннойтуалета. Вопреки моим ожиданиям она оказалось весьма милой девушкой, за чашкой кофе рассказывала, как трудно ей себя найти, не может выбрать между карьерой журналистки и пиар-менеджера. Хотя судя по строгим чертам лица, ей подошла бы работа юриста, или пресс-атташе. Деловой стиль идеально дополнит ее, и может быть, наконец, выведет из грязных клубов и жадных рук похотливых неотесанных мужиков. Почти не слушаю ее, просто слежу за движениями ее губ, жестикуляцией рук, думаю, когда она заткнется, соберет шмотки и свалит от меня. Вспомнился анекдот, рассказанный мне другом о рыжих женщинах. Сначала пытался сдерживать себя, но это было выше меня и как итог я снова начинаю подленько посмеиваться, делая вид, что кашляю, но не помогает:
- Ты чего ржешь как дурак?
- Нет, ничего, все нормально.
- Нуууууу, — она хватает меня за руку и начинает теребить, как маленький ребенок.
- Ладно, ладно, — сдаюсь я, — Вот почему большинство рыжих женщин, в том числе и ты, редкостные, самые настоящие, первоклассные бляди?
Судя по ее слегка приухевшему виду, видимо она не ожидала такого поворота событий, и спустя секунд пять тупого залипания выдает, при это скривив губы:
- Ну и почему же, умник херов?
И тут уже я продолжаю, еле сдерживаясь от нарастающего ощущения в животе, когда хочется ржать без остановки.
- ЕСЛИ КРЫША РЖАВАЯ, В ПОДВАЛЕ ВСЕГДА МОКРО! — и меня пробирает в припадке истеричного смеха.
-Придурок, — ее и без того пухлые губки надулись, верный знак того что походу с утра мне уже ничего с ней не светит.
Последующие минут 5 мы сидели, молча, она, тыкая в мобильник, я, осматривая бездомных собак во дворе через окно.
Сверху соседи начали какие-то ремонтные работы, толи батареи пилят, толи еще херней какой-то занимаются. Все никак у людей, вечно обои клеят, порой Чайковского ставят (спасибо моей маме за музыкальную школу), то их сука (лабрадор, или водолаз) орет на весь дом…
Кароче хер пойми, что за люди — спецагенты, наверное, или же религиозные фанатики. Пиздец, да и только.
На фоне ремонтной симфонии и постепенно одевающейся ночной гостьи предпринимаю последнюю отчаянную попытку начать день с постели вдвоем, обнимая ее сзади, и прижимаясь к ней, но она выкрутилась ловким и быстрым движениям от моих рук и решительным тоном настоящей уличной проститутки сказала:
- Нет, мне пора.
И просто уходит. Быстро. Стремительно. Неожиданно. Внезапно. Бесповоротно. Резко. Молниеносно. Просто уебывает.
Напоследок хлопнув дверью, и бросив невзрачное «Пока» эта рыжая обиженная телка слиняла. Женщины, ужасно пугающая сущность. Просто невероятно, сколько они придумывают себе образов – от прилежных учительниц с высокими моральными и ментальными наклонностями, до самых похотливых и развратных барышень среднего возраста. Если кратко, то можно представить так:
Женщина-это звучит гордо, а также громко, капризно и бестолково.
По-другому не может быть. Эмоциональное создание, направленное лишь на то чтобы срывать планы, кормить подчас не самой вкусной едой, и скрашивать унылое время мужчин. И вот одна из таких только что выскочила от меня. Этот факт вроде и огорчил, что я остался без утреннего секса, но, несмотря на это в принципе остался доволен. Ведь я остался дома совершенно один. То самое уединение, которого иногда так не хватает. В городской суете, мало кто может пожаловаться на настоящее одиночество, но львиная доля людей все-таки жалуется. Лицемерно жалуются. Не задумываясь о том, что у них много приятелей, знакомых, или даже друзей. Последними, к сожалению (или к счастью) не обладаю.
Добив остатки своего черного кофе, почувствовал обжигающий вкус терпкого коньяка трехлетней выдержки. У меня в расписании две важнейшие задачи — положить чашки в мойку, и завалится спать. Прикрыв глаза, моментально начал погружаться в чудесный мир сна, где меня ждут белокурые красавицы на мотоциклах, отвязная тусовка, и море выпивки.
«….Oh baby don''''t you know…………»- Дрыгаю телом под известный хит Muse- Supermassive Black Hole, жадно хватая сзади одну из девушек, двигаюсь в такт ей, и одновременно слышу до боли знакомый голос: «Печорин, ты совсем охренел?», эта красавица оборачивается ко мне и уже она продолжает петь «…I suffer?».
Тут же вникаю, что это никто иная как моя начальница с работы, и медленно отдаляюсь назад…
В сонном болезненном состоянии мозг даже не делал попыток воспринимать всю окружающую херню. На столике рядом с расплывающейся в глазах минералкой (почему я ее раньше не заметил?) продолжать верещать сотовый, желания вставать не было, и я тупо пялился в потолок с немым вопросом, почему и главное кому понадобилось мне звонить с утра пораньше?
Когда он замолчал, воспользовался паузой и вырубился. Снились самые приятные вещи мира сего — попойка, друзья, девчонки и разврат. Под сводами ночного клуба я напевал, напивался, и продолжал методично и в огромных количествах не жалея связок и желудка повторять упражнения. В душной, томной атмосфере всеобщего веселья, хаоса мыслей, отсутствия стыда и совести, я ощущал себя в своей стихии, даже рыба воде не может быть так спокойна как я в подобных обстоятельствах. Для меня это своего рода наркота, для меня это состояние близкое к нирване, или трансу, как вам легче понять. Это сродни оргазму. И все это чувствуют, и все мы на одной волне. Мужчины понимают все вокруг, потому что они — мужчины. Женщины, думают, что понимают все. Сейчас неважно это, главное сосредоточенность на самом себе, и концентрация во благо получения максимума от всего кутежа этой отчаянной компании.
Звучит тяжелая музыка, замедляется, я поднимаю руки, и вижу простирающее ЧЕРНОЕ НЕЧТО, которое обволакивает потолок, плавно спускается по стенам, обволакивает столы, стулья, официантов. И даже музыку это непонятная субстанция обтягивает, ее перестает быть слышано, всех моих друзей, девочек, все вокруг внезапно исчезло. И наступила Тишина. Такая Тишина, которая режет уши, потому что не бывает ее настоящей, не существует по определению идеалов. И я стою в ЧЕРНОЙ ТИШИНЕ совершенно один. Абсолютно не втыкаю в происходящее, что со мной, где я, как отсюда выбраться (а нахер?), впрочем, последнее меня менее всего заботило. Был неестественный интерес, примерно такой, как долбоебы из представителей молодежи пытаются заняться, чем-нибудь бессмысленным (перебежать перед поездом, или же выпить больше всех), при этом намерено вырубая свои механизмы самосохранения. Немногим позже я стал замечать силуэт появляющейся бабки, в обычном костюме, без лишнего фетиша. Обычный платок, сорочка, галоши. С непонимающем взглядом я смотрел в ее сторону, и внутрь лезли мысли о том, кто это может быть? Может это родственница из Твери, и хочет оставить наследство мне? Или же это предвестник личного апокалипсиса — и жить мне остается до момента, когда ее костлявые пальцы коснутся моей головы? А может она начнет меня крыть за свою внучку, которую я только что обстебал в своей квартире?
Тень сомнения закрадывается все ближе в низу живота и меня потихонечку начинает трясти.
-Что ты делаешь Печорин? — голос был глухой и нудный, как у слона из мультика про 38 попугаев
Я не мог выпалить не то что связное предложение, но даже отдельные слоги, так сильно меня сковало параличом, от которого я пребывал в ахуе.
-Что ты делаешь Печорин? — повторила бабка.
-Я…ниче… — умнее ответить, увы, не вышло.
-Не выходи из вагона!
-Из какого вагона? — чувствую, что меня начало отпускать.
-Не выходи из вагона! – Мне показалось, или она чуть более громко это стала произносить.
-Мать, с какого вагона, ты совсем умом тронулась чтоли? – ерничаю в ответ.
Она уже было открыла рот, чтобы, по-видимому, облить меня трехэтажным матом, но в это время нас обоих закружило со страшной силой, все стало смешиваться в обратном порядке, друзья снова появились, выпивка, бабы, разврат. Разврат бабы. Выпивка, и снова выпивка, бабы, разврат. Все звуки крики, чоканье фужеров мат, музыка, все слилось в один поток, который одновременно приятно давил на виски и кружил голову, заставлял испытывать эйфорию, и в тоже время чувство ужаса. И все вертелось, вертелось…
…Считанные секунды спустя я вновь смотрел на противный мне потолок. Тишина.
Сотовый вновь нарушает мою внешнюю гармонию, с урбанизированной квартирой, но мне так не хочется шевелиться, и дышать не хочется, а хочется пребывать в состоянии необычайного релакса, и откровенно класть на все хер.

* * *

Время ближе к обеду. На телефоне семь пропущенных вызовов, и 4 эсэмэски (все от моей непосредственной начальницы) слегка занервничал. Для чего я сдался ей в субботу?
Может быть, что-то случилось? Да хотя я всегда у них самый крайний случай, когда сами не могут справиться, вызывают меня в выходные. Но такое было раза 2 или 3. За все то время, что я там работаю.
Эсэмэски не отличались особым смыслом или высокодуховным содержанием. И я мысленно ответил на каждое сообщение:

1 «Pechorin, srochno goni v ofic» не могу, сегодня суббота
2 «Ty gde? uvolu esly ne pridesh» Не уволишь, я твоя опора и твой доход
3 «Rodnoy ty zdes ochen nujen» ничего страшного, справитесь
4 «poshel ty naxyi» Сама иди.

А вот что касается пропущенных…
Звонит она крайне редко. Я даже сходу и не вспомню когда был последний звонок.
Думал уже сам перезвонить ей, но из-за нарастающей головной боли не мог скоординировать свои телодвижения. Внезапно он снова начинает звонить, омерзительной мелодией и высветившимся сигналом — «Люда Начальница». Я беру в руки сотовый и тихонько, боясь, что она может услышать, говорю: «Отвали дорогая не сегодня, давай не сейчас, иди нахер, пожалуйста» в это время дверной звонок будто возвращает меня в жизнь, и я не поняв, что именно происходит, туплю посреди комнаты. Еще раз позвонили в дверь (очень настойчиво) начал звонить и не отпускать руку со звонка. Настырно так.
- Идите нахуй, никого нет дома!- раздражительно кричу в сторону двери, не до конца понимая, зачем это делаю.
- Открывай мужик!- голос моего друга и по совместительству дилера, который подгоняет мне травку лучших сортов.
Пашка вообще частенько доставал то, что другим даже не снилось. Или что остальные боялись искать или пробовать. То афганская дурь, смешанная с химией — которая прибавляет сил и придает ясности ума (курил перед сделками), то особенные таблеточки, от которых я начинал говорить на иностранных языках (всех сразу что знал), а иногда и просто сальвии. Частенько мы вместе проводили время, бухали и курили. Я ему иногда остаюсь и он постоянно злиться на это. Я недавно занял у него очень дорогущей аргентинской травы – вещь такая, что возбудит даже труп. Звонки продолжались. В его голосе слышно раздражение. Не зная зачем, но я таки открываю ему дверь и моментально хватаю его четкий, поставленный и отработанный годами тренировок толчок в грудь.
Мы так часто дурачимся, по-дружески. Вообще мы раньше с ним дрались из-за всякой ерунды, но сейчас только похлопываем по плечу или внезапно толкаемся. Я считаю это дебильным занятием, Пашка же называет просто «По-приколу». От неожиданности (впрочем, естественно) теряю равновесие и делаю пару шагов назад, попутно пытаясь ебнуть в ответ. Как итог падаю, амортизирую головой о вазу, подаренную еще при новоселье, и спасаю свое тело.
Все моментально поплыло, люстра, полки, и остатки вазы, моя опрокинутая на бок голова, лицо приятеля, все смешивалось в светло-серый поток, который относил меня назад, нес с ужасной скоростью навстречу неизвестному. Мимо пролетала моментами жизнь. Школа, в третьем классе принес порнуху в кабинет, включил на всю громкость, пока шло совещание. Вот старшие классы — где я отчаянно трахался с одноклассницей в туалете, и курил на заднем дворе школы. Веселые годы перестроечного этапа жизни — ПТУ, и вот мы уже деремся «стенка на стенку» с соседней группой, решая важный вопрос — кто кому стипендию отсчитывать будет. Институт, с которого меня выгоняют с треском за «антиполитические убеждения», и курение марихуаны в окно общежития. Все это проносится в доли секунды — военком, покрывающий меня матом из призыва в призыв, за подколы, и купленный военник. Женщины, которые просыпаются у меня, и чьих имен я не помню. Влиятельный папаня, который постоянно вытаскивал меня из рук кавказцев, хотевших «этаго ёбанного рюсского, шакала блять!» на ремни пустить. Спасал от милиции, которые хотели из меня эскорт-модель тюремного режима сделать. Потом их самих сделали моделями — весьма востребованными в узких кругах с узкими задницами. Я все лечу и лечу назад, не видя отражения. Не видя пути, сюрприз. Не самый приятный сюрприз. Наконец я вижу со стороны, как падаю от удара Паши, попутно, снося вазу, и все остальное…
И тишина.
Лишь светло пепельный фон всего вокруг как дымка. Всего обволакивает словно в киселе. Нет ни боли, ни радости, ни даже какого-то страха в животе. Ничего.
Нет. Я не хочу понимать этого. Не пытаюсь даже допустить мысль о том, что я….ВСЕ.
Это неправильно. Я не должен так был нелепо погибнуть. Где то в глубине подсознания, а может быть из-за этих серых густых стен начинает тихонько играть Undead:

I don''''t wanna die
I don''''t wanna die
I don''''t wanna die
So you''''re gunna have to

Это неправильно. Даже в такой момент я думаю о музыке. Или она идет как фон?
- Ау? – ни на что, особенно не надеясь, спросил я.
Мощный поток энергии, которую я ощутил всем телом от кончиков пальцев и до корней волос дал мне ясно понять, что я здесь не одинок. Это было сравнимо с главным потрясением в жизни, когда мне в 6 лет пьяный дядя переоделся как Дед Мороз. Но в этом было 2 проблемы. Во-первых, был июль. А во-вторых, эта пьянь приперся к нам домой и принялся снимать зимние аксессуары. Смотреть на это было тяжело и обидно. Каждый день в течение месяца я плакал. Да уж… спустя 15 лет я получаю второй шок в жизни. Или в смерти?
- Боженька, это ты здесь? – такая же вспышка энергии, разве что слегка мягче.
Холодеют пальцы на ногах, а руки сводит судорогой. Я не хочу так умирать, я не так представлял себе это. Хотя если быть до конца честным, я себе это вообще не представлял. Возможно, все не просто так — и это мой шанс оправдать себя здесь и сейчас. С моим убогим стилем жизни — даже в ад не сразу пустят, сославшись на то, что у них цивилизованные люди. Надо объяснить ЕМУ все. Думаю, ОН поймет.

- Я не знаю, как к ВАМ обращаться.…Но я должен ВАМ рассказать кое-что. Не могу похвастаться тем, что я глубоко-верующий человек, но довольно часто мне казалось, что ВЫ где-то есть, ВЫ где-то рядом и помогаете мне (когда папаня не успевает).
Я вел неправильную жизнь, делал много запретного, то чего не дозволено. Но я всегда оставался честным сам к себе, и не пытался потребить больше, чем смогу вынести (алкоголь-исключение). Довольно часто я окружал себя ненужными людьми, с их ненужными связями и ненужными женщинами. Мне так было комфортно. Но ТЫ ведь тоже был молодым, правда? ТЫ ведь прощаешь всех людей, даешь им еще шансы, несмотря на то, что они с твоим сыном сделали. — У меня начинается приступ истерии с накатывающимися слезами и колючим комком в горле. – Есть полно людей, которые гораздо хуже, чем я, прошу, прости меня и отправь обратно, мне здесь неуютно, как-то…вязко здесь, слишком серьезно здесь…серые тона, от них становится страшно. Я стану жить правильно, стану смотреть хорошие фильмы, пропагандировать церковь, и помогать ТЕБЕ во всем.

Из тумана появился силует мужчины, молодого достаточного симпатичного в красивых свободных летних штанах и рубашке-поло. Одежда была такого же пепельно-серебристого цвета, как и все здесь вокруг. К моменту, когда он подошел, мои ладони окончательно взмокли, а внутри живота буран просто начался, стоит ли добавить — сердце выстукивало такие ритмы, что «БЕТОНЩИКИ», кажутся просто дискотечным медляком.
«А мне мама подарила килограмм амфитамина» — ситуация так и располагала, чтобы я в таких мыслях пребывал. Мне не нужен даже наркотик, я зависим от страха, страх мой наркотик на сегодняшний момент. А в голове вертелись лишь «БЕТОНЩИКИ»
- А потом колес мешок, угостить тебя дружок? — спросил этот мужчина.
- А? — я не верю в то, что он спросил.
- Думай поменьше про наркотики, и неприятности тебя не будут так люто преследовать, и вообще ты, когда в последний раз думал о том, что ты творишь, а? – на последних словах он прикуривает сигарету.
- Я…думал. — Не могу подобрать слова. – А Вам разве можно курить? Вы же, как бы… — Я многозначительно и непонятно зачем вздеваю руку кверху, осторожно показывая пальцем вверх.
- Мне можно все. А вот ты со всеми своими пороками можешь только молчать и слушать.
- Это еще почему? – Обиженным голосом интересуюсь.
- Потому что. Ты че, блядь думаешь, что тебя на небо так сразу и взяли? Просто так небесная канцелярия возьмет да и впишет тебя? Или папаня оплатит тебе визу туда? Нет, сынок, так не делается. Кстати – Рай выше этажом. Даже на девять этажей выше.
- Тогда где мы?
- А мы с тобой находимся в моем офисе. Хочешь, называй его Пургаторий, хочешь, называй его Обитель. Вы, смертные привыкли называть Чистилищем. Мы под девятью кругами ада, здесь не жарко, как там наверху, но довольно таки уютненько на мой взгляд.
Закуришь?
Я в ступоре.
- Да…пожалуй. – В шоковом состоянии невозможно думать.
Беру из его рук сигарету марки «Devil’s & Co», про себя отмечаю, что это гениальная маркетинговая идея. Проходит минута, я первым разрушаю тишину:
- У меня дела совсем плохо?
- Совсем малыш. – Обреченно вздыхает прислужник.
- А у тебя, может, выпить здесь найдется тоже?
- А хуй тебе не пососать? – меняется в лице, становится злым. – С каких это пор мы на ты перешли? Ты придурок, понимаешь, где ты вообще находишься? Это не отель «Восток» какой–нибудь, где тебе все можно. Мы за тобой наблюдали, все твои бесцельно прожитые годы, все твои пьянки, телок, наркоту, думали, когда ж он попадет сюда? Теперь ты здесь, и я хотел лично с тобой увидеться, чтобы понять — что в тебе осталось человеческого? Можешь сказать?
- Прости.- Говорю, потом поправляюсь.- Простите…
У моего собеседника прорезались рожки, а глаза налились кровью. Он влепил мне обидный и больной подзатыльник, и продолжил:
- В общем, хорошего не жди. Все по высшей категории — ты пожалеешь, что попал именно ко мне. После меня АД покажется тебе садиком детским. Выпить, блядь, он захотел!
Перед нами возник стол, какие-то бумаги, ручки и пепельница.
Внезапно чувствую тепло в ладони, и вдалеке едва слышимый голос «Вколи адреналин, пульс есть, но слабый, надо срочно реанимировать».
Пристально смотрю на демона. Он вроде бы не услышал ничего, копошится за столом, и матерится на меня. Стараюсь прислушаться к тому, что говорит мой ум, там Пашкин голос «Он упал, ударился головой, я сразу вызвал Вас, спасите его, это друг мой» в его голосе слышались слезы, и крайняя степень жалости ко мне. Стало мерзко на душе, Я смотрел, как этот черт возится там, что мой приговор, скорее всего, озвучат в последние секунды, а мои глаза стали влажными.
- Вовремя ты слезы решил лить.- Этот урод издевался надо мной. – Хули теперь поделаешь — хотел стать героем? Подвиг совершить?
- В жизни всегда есть место подвигу…- Я обречен и прекрасно понимаю это.
- В жизни всегда есть место подвигу – передразнил меня демон.- Запомни сынок — нет подвига, нехуй лезть. На вот тут распишись. Мне за тебя премиальные хорошие светят. От самого начальника! Круто, правда?
Тепло в руке было все сильнее — я слышал кардиобприбор, все отчетливее слышал голоса, старался не вникать в них, чтобы не спалиться как школьник с травкой на выпускном балу.
- Чего тупишь то? — Он явно раздражен. – Расписывайся, давай и я тебя поведу.
В этот момент кольнуло в сердце, и перед глазами на долю секунды возникла следующая картина – пара врачей, Пашка в перепачканной кровью футболке, шприц, который торчит где то в моем теле, и много белого света. Голоса продолжали «Через 15 секунд придет в себя, пульс есть, дыхание возвращается, готовьте воздух»
Начинаю считать про себя. «Пятнадцать, четырнадцать, тринадцать…»
- Печорин. – Зарычал демон.- Подписывай акт сучара, у меня еще десяток таких же. Чего ты там считаешь?
«Двенадцать, одиннадцать, десять…»
- ЧЕГО ТЫ СЧИТАЕШЬ» – Я получил удар под дых такой страшной силы, что слышал хруст всех своих ребер и боль ощутил соответственную.
«Девять, восемь, семь…»
Ох, молниеносно схватил меня, положил спиной на стол, и стал бить мне по лицу, приговаривая:
- Мразь, сука, ты у меня в крови своей захлебнешься. – Его перстень методично пробивает мне череп, причиняя страшную боль голове.
«Шесть, пять, четыре…»
Время тянется. Ужасно тянется, как если бы вы сидели на паре сопромата, но вместо полутора часов, отсидели все десять. Вот такая у меня одна секунда, и нет никаких гарантий на то, что их лекарство с «того мира» поможет мне вернутся в нормальное состояние.
-Я подпифу. – говорю я сквозь выбитые зубы, и демон останавливается сразу сует мне ручку в руку, и ставит планшет с договором передо мной.
«Три…»
- Ты сделал правильное решение, тебя и так там будут мучить, так что тело стоит поберечь. – Он деловито вытирает кровь ослепительно белоснежным платочком, а я ловлю себя на мысли что на одном глазу страшной силы гематома, в этот момент все начинает плыть.
Я опираюсь на стол спиной и тщательно старательно вывожу ручкой рисунок мужского достоинства и чертову голову, насаженную на нее самым неприличным образом.
«Два…».
Уходить надо красиво:
- Слушай, а как тебя зовут? – как можно меньше подать виду, что мне дико страшно.
- А тебе зачем?
- Так чтобы знать, кто меня так изувечил и отправил на все адские происки. – Откровенно язвлю я.
- Асмодей. Каратель Злодеяний. Верховный князь карателей. – По-военному четкий ответ.
«Один».
Пора, начинает все медленно расплываться. Я радостно и отчаянно закричал:
- Пошел ты нахуй Асмодей! – Губы в беззубой окровавленной улыбке, в правой руке планшет с нарисованным художеством, левая рука вытянута и сломанный, слегка кривой средний палец дополняет картину. Долю секунды он стоит в исступлении, не ожидал такого поворота в своей карьере. Неожиданный конец для нас обоих.
- Да я тебя сейчас, бл….
Договорить не успевает. Я снова полетел. Но в этот раз домой, в обратный рейс. Пролетаю в обратном порядке все свои похождения, оборачиваюсь и вижу, как Асмодей весь покрыт огнем, а его жестоко пиздят несколько демонов больше и шире чем он. «Клиента крупного упустил». На душе становится гораздо спокойнее. Пролетаю мимо событий своей жизни и вижу только позитивные моменты — как впервые поцеловался с девочкой в губы, как делал искренние подарки маме и отцу на день рождения из цветной бумаги и клея. Это приятно.
Небольшой толчок, ускорение, белый свет, стена, и темнота.
Я с трудом приоткрываю один глаз, второй все-таки заплыл от падения.
- …эй, брат, прости, не думал, что так будет, прости брат. — Пашкино лицо всегда излучает позитив. Или мне просто так кажется, он склонился надо мной, так что сзади лампа освещает его затылок, а я с трудом вижу контуры лица. Ощущение…что он ангел. –
Мужик, я не хотел, прости брат, я, правда, не знаю, что на меня нашло.
- Больше не делай так никогда в жизни. – Держу его за руку, и он сжимает ее по-братски и клянется, что больше не ударит меня.
- Я страшно испугался за тебя, брат.
- Я тоже испугался Паш, я тоже…