Миша Розовский : Феномен

Задрипанное здание протяжно простонало облезлой дверью и выплюнуло на улицу очередную пару сотрудников. Высокий и сухопарый Сергей Вольдемарович и плотный Алёха, продолжая начатый ещё в гардеробе разговор, стояли на прохладном уже, сентябрьском ветру. Идти им было в разные стороны, но идти не хотелось… Дома ждали семьи и все вытекающие оттуда бытовые трудности.

Сергей Вольдемарович поплотнее закутался в плащ и отвернулся от ветра, пряча золотой огонёк спички в ковшике из ладоней. Более молодой Алёха, подождав пока его товарищ выпрямится и удовлетворённо запыхает сигаретой продолжил...

--… ну прикинь, Сергей Вольдемарыч, ну как такое может быть? А?
-- Алексей, ты знаешь, некоторые феномены тем и замечательны, что не имеют научного объяснения. Пока не имеют, — многозначительно поднял палец собеседник.
-- А может он того, брешет, — предположил Алёха, — может он это специально выдумывает. Из вредности.
-- И это возможно, — глубокoмысленно заметил Сергей Вольдемарович и стал прощаться.
-- Я это дело так не оставлю, — продолжал разоряться Алёха, — вот прямо сейчас пойду и всё выясню!
-- Ну что ж, — заметил спокойный Сергей Вольдемарович, — многие естествоиспытатели ставили на себе эксперименты. Дерзай...

А дело было вот в чём. Семён, экспедитор и шофёр компании в одном лице недавно побывал в гостях у одной дамы лёгкого поведения. То есть у жрицы любви. Не суть какая это была жрица и была ли там любовь, но за тридцать американских рублей Семён получил доступ к несовсем свежему женскому телу.
Вроде бы ничего особенного. Чудеса начались позднее, когда пришедший домой Семён обнаружил у себя непонятно откуда взявшуюся способность разгадывать кроссворды. Никогда до этого Семён не занимался подобным делом, считая его бесперспективным: словарный запас водителя-экспедитора остался на уровне дошкольника.

Но тут, мельком глянув на разложенную перед женой Люсей газету, Семён с ходу помог ей отгадать «доисторическое животное живущее в воде» из десяти букв. «Плезиозавр, мля», — выдал Семён и сам испугался своих слов. Люся, сама, в профиль напоминавшая плезиозавра, с удвилением повернулась к мужу.

-- А, ну-ка, ну-ка, вишь умный какой выискался, — подозрительно протянула она, — а «крупный город в северной части Мадагаскара»? Двенадцать букв.
-- Говно вопрос. Антисиранана. — выскочило из Семёна до того как он успел зажать двумя руками рот.

Город напугал его ещё больше чем доисторическое животное. Странно, откуда я это знаю, подумал Семён.
Потом он правильно назвал ещё несколько географических пунктов, пару старославянских слов, фамилию неизвестного эфиопского поэта и корабельную снасть. А там и кроссворд закончился.

Наутро в курилке Семён поведал сослуживцам о случившимся с ним чуде.
-- Не иначе как из за шлюхи у меня такой дар открылся, — вещал таинственным голосом шофёр, — откель иначе-то? Ясен хер там у ней зараза какая, что на ум влияет...

Вот об этом семёновом приключении и шёл приведённый выше разговор у технической интеллигенции. Старший технолог Сергей Вольдемарович сколнялся к теориии о случайно открывшихся возможностях водительского мозга. Слово «ум» Сергей Вольдемарович обидно избегал по отношению к Семёну. Алексей же решил подойти к проблеме экспериментальным путём.

Комкая в кулаке бумажку с номером, полученным у Семёна, Алёха начал тыкать в кнопки мобильника.
-- А, — полуутвердительмно спросили на том конце, — говорите.
-- Кхм, мне бы… э… э… Снежанну, — прибавив в голосе басов попросил Алёха.
-- А, ща, — пообещали в трубке и голос за кадром зычно закричал куда-то вдаль, — Нинка!!! тебя клиент!

Договорившись о свидании Алёха потопал на автобус. Пять остановок молодой естествоиспытатель порывался встать и выйти, но любопытство настойчиво вдавливало его обратно в сиденье. Так, ничтоже сумняшеся, Алёха и вступил в полумрак прихожей.
Приглушенный верхний свет наверняка служил отличную службу Снежанне, оказавшейся потрёпанной временем, как шуба молью. Отдавая себе отчёт, что за тридцатник глупо было бы расчитывать на солистку группы Виа-Гра, Алёха всё равно неприятно удивился.

-- Проходи, котик, — пригласила кавалера дама, — распологайся.

Изо рта фемины настоятельно пахнуло портвейном. По всей видимости употреблённым ещё вчера.
Стяраясь ничего не касаться, Алёха прошёл за Снежанной в маленькую комнату, где стоял тяжёлый дух немытых подмышек и междуножек. Представляя себя по крайней мере одним из супругов Кюри, Алёха вздохнул и начал расстёгивать брюки.

Вынырнув через двадцать минут в пронизанный свежестью вечер Алёха остановился и прислушался к своим ощущениям. Тело и душА настоятельно требовали дУша. Кроме этого чувства Алёха остался самим собой. Для интересу он купил газету и, сидя в трясучей маршрутке, открыл последнюю страницу. Чёрт её знает, может общение со Снежанной открывает какие-нибудь нижние чакры, ответственные только за кроссворды?

Так, «русский писатель восемнадцотого века». Семь букв. «Река в восточной части Венгрии». Аха...«музыкальное произведение М.Глинки».
Алёха задумался и с непонятной радостью понял, что на него Снежанна если и подействовала, то совсем по другому. Никак не обнаружив в себе искры божьей, молодой человек выбрался на улице Марата и нырнул в подземный переход.

В середине подземной бетонной, плохо освещённой кишки стояла группка иностранцев и о чём то спорила. Когда Алёха поровнялся с ними, одна из девиц — тощая дылда в очках, бросилась к нему навстречу. В руках у неё трепыхалась развёрнутая карта города.

Алёха уже было развёл руками по типу — нихт андерстенд — как всегда и делал, но вдруг он отлично понял, что именно спрашивает иностранка. Не успев удивиться Алёха разлепил рот и вдруг сказал, — Зи мюссен ауф ди андере Зайте дер Штрассе цу геен унд мит дер Бус фирцейн, нах цвай халтештеллен ферлассен...

Цокот немецких каблучков уже затих, а Лёха всё так и стоял в позе окаменвшей жены Лота. Никогда он не был силён в языках. Даже в матерном русском Алёха не преуспел, чем всегда очень расстраивал отчима, потoмственного путиловского рабочего. И тут вдруг на тебе, подобный «Wunderbar».
Снежанна!!! — осенило Алёху и он, теряя тапочки, кинулся звонить старшему товарищу Сергею Вольдемаровичу.

-- Ну, что ж, — намного живее чем обычно отозвался старший технолог, — я думаю, что на данном этапе мне необходимо подключиться к исследованиям. Ты, Алексей, пока молчи, а телефончик мне этой… мммм, — замялся Сергей Вольдемарович, мимо него на кухню прошла жена, — да, так вот скинь мне телефон этой редакции. Ну, до завтра…

Утром, не успел Алёха ещё прикончить первый стакан кофе, как у его стола нарисовался таинственный, как сфинкс — Сергей Вольдемарович.
-- Алексей, нам нужно поговорить, — одними губами, словно за ним шла плотная слежка спец служб- проговорил старший технолог, — следуй за мной...
Наполненный любопытством словно мочевой пузырь Алёха потрусил за старшим товарищем.
-- Значит так, — закуривая доложил экспериментатор-2, руки его подрагивали, — никакого всплеска интеллектуальной активности. Ничего подобного… НО! — Сергей Вольдемарович подозрительно покосился на стоящих отдельной кучкой любителей футбола и понизил голос, — я, так сказать, стал обладателем интересного физиологического… ммм, так сказать, эффекта.

С этими словами Сергей Вольдемарович достал из кармана монету в десять рублей, повертел её в пальцах и, оглянувшись ещё раз на предмет нескромных глаз, напрягся и покраснел. Алёха затаил дыхание — неужели согнёт? Не может быть! В Сергее Вольдемаровиче присутстовал сильный перевес в сторону мозгов относительно физических данных.
Но, мягкие, словно варёные пальцы сухопарого технолога вдруг легко разорвали презренный металл. Алёха выдохнул и машинально взял из рук Сергея Вольдемаровича две ещё тёплые половинки монеты.

-- Ух ты, — завистливо протянул Алёха, думая на фиг ему сдался этот ненужный немецкий, когда он мог получить такой подарок. Впрочем зачем ему рвать монеты Алёха тоже пока не придумал.
-- А, ещё раз можешь? — шёпотом попросил благодарный зритель и протянул Сергею Вольдемаровичу ещё одну монету. Тот повторил трюк. И ещё раз.
-- Ты знаешь, Алексей, — задумчиво проговорил Сергей Вольдемарович, — мы должны продолжать наши… кхм… опыты. Странно это как-то. Мы все получаем абсолютно нам ненужные вещи. Зачем Семёну разгадывать россворды а мне равать монеты? А?
-- Во, во, — поддакнул Алёха с уважением поглядывая на кисти рук старшего технолога, — а зачем мне немецкий? Мне не надо… — выставил он вперёд ладони, как будто кто-то настоятельно уговаривал его этот немецкий взять.

На летучем совете, состоявшимся прямо там же было решено посвятить в дело секретаря Ванюшина и сисадмина Ласточкина. Рыжий Ванюшин с энтузиазмом согласился войти в научно исследовательскую группу, а сисадмин долго ломался, ссылаясь на верность жене, но после того как Ванюшин выделил ему тридцатник — сразу поборол приступы совести.

На следующий день Ванюшин продемонстрировал коллегам свой новый талант. Положив себе на голову закрытый журнал «Всё для дома» Ванюшин безошибочно читал на выбор любую страницу, параграф или слово. Маленькая группка иследователей, сталкиваясь головами, проверяла уникума и матерно выражала восхищение.

Ласточкин пошёл ещё дальше. Сев в позу лотоса, он обвёл всех присутствующих взглядом Ивана Грозного идущего на Казань.
-- Готовы?, — загробным голосом проговорил системный администратор, — тогда начинаю...
С этими словами он сосредоточился, зажмурился, на прыщавом лбу вздулись вены. И вдруг Ласточкин повис в воздухе. Не воспарил, нет. Тощий зад админа колыхался сантиметрах в трёх от пола. Не выше. Да и эти несчастные три сантиметра видно было дались ему с трудом. Выдохнув, через несколько секунд, Ласточкин шлёпнулся обратно…
-- Выше никак, — извиняясь развёл руками он, — уж сколько я не пытался, как ни напрягался...

-- Итак, господа, — подвёл черту Серегей Вольдемарович, — мы имеем явно выраженный феномен непонятной природы. Все… ммм… участники нашего опыта, пообщавшиеся с… эээ… известным нам лицом...
-- Во, во, именно с лицом, — заржал Ванюшин.
--… с известной нам особой, — покраснев поправился Сергей Вольдемарович, — да, так, у всех нас обнаружились некоторые… эээ… необычные способности. Пока ещё рано делать выводы. Как старший по возрасту и имеющий некоторый опыт… эээ… руководящей работы, я предлагаю раcширить наш эксперимент и привлечь к нему дополнительные ресурсы...

Приняв решение, учёный совет разбежался по своим рабочим местам. В пять тридцать, пополнившись пятью новыми членами(никакого каламбура) для экспериментов, исследователи отправились по уже хорошо им известному адрессу.

В результате опытов, продлившихся неделю, Снежанна, испытывая необычный наплыв клиентoв, радостно взвинтила цену на свои услуги до сорока пяти долларов.
Кроме этого знаменательного события…

… Левченко научился складывать, переумножать и извлекать квадратный корень из пятизначных чисел...
… Черновский открыл в себе талант художника углём...
… Фрумкин зажигал взглядом лампочку...
… Белов ходил по-большому ярко оранжевым...
… Васько отрастил на спине палец…

Итак разросшаяся исследовательская группа собралась в ближайшем пивном баре. Председательствовал, конечно, Сергей Вольдемарович. Было выяснено и запротоколированно, что

1. Повторное поесещение Снежанны новых талантов не прибавляет.
2. Все новоприобретённые способности абсолютно лишены выгоды и непонятно, зачем они нужны.
3. Паранормальные явления не имеют объяснения.
4. Лучше обо всём молчать.

Тут слово взял Ласточкин.
-- Я тут подумал, что не всё так просто, — начал прыщавый компьютерщик, — эксперимент нечистый. Мы все в той или иной степени люди образованные, ну почти все, — мельком глянул он на Семёна, первооткрывателя феномена, — и, следовательно, имеем то или иное представление о тех эффектах, которые с нами произошли. Нам нужен человек другой культуры.
-- Даже отсутствия культуры, — встрял Ванюшин.
-- Да, да, даже отсутствия культуры, — согласился Ласточкин, — а так же не имеющий большого опыта общения с женщинами. Желательно девственник.
-- Хм, — задумчиво протянул Сергей Вольдемарович, — а это интересный ход. Как подействует на него подобная встряска? Может мы стоим на пороге великого открытия? Вполне вероятно, что посредством… эээ… контакта с… эээ… известной нам особой мы выведем абсолютно новый вид человека.
-- Супернового совершенного гения? — загорелись глаза Васько.
-- Ну, в какой-то мере, совершенного, да, — кивнул Сергей Вольдемарович, -наверно наш коллега прав, мы слишком циничны и испорчены. Нам нужен некто чистый душой. С незамутнённым сознанием...

После прений выбор пал на уборщика Бельдыева, который прибыл неизвестно из какой тьму-таракани и за два месяца смог научиться только связно произносить свою фамилию и мелко кивать приговаривая «да, да, моя мало-мало убирать...». К сожалению выяснить насколько богат его сексуальный опыт не представилось возможным. Но, судя по непрезентабельной внешности и сильно ограниченным вербальным способностям предпологалось, что он невелик.

Сергей Вольдемарович и Алёха потратили не один час на разъяснение бойцу поставленной задачи. Наконец, Бельдыев был препровождён к Снежанне, а вся остальная дружная тусовка осталась у подъезда.
Когда сияющий как медный тазик Бельдыев вышел, ждущие его с нетерпением сотрудники бросились к нему. Бельдыев, почувствовав себя центром внимания, удовлетворённо щурил и без того узкие глаза и удовлетворённо бормотал «ай, харашо, однако, ай, харашо».

Но проходили дни, а Бельдыев не обнаруживал никаких паранормальностей.
-- Это будет нечто великое, — пророчествовал Сергей Вольдемарович, — я уверен мы создали гения. Мне ещё отпишут нобелевку, — обещал он, не поясняя почему премии достоин именно он, а не Снежанна.
Ещё через неделю Бельдыев, окружённый всеми участниками эксперимента, так и не проявив себя никоим чудесным образом, стоял и улыбался во все свои четыре зуба. Он не понимал чего от него хотят эти рослые мужики, но чувство глубокой благодарности переполняло душу уборщика. Ему было непонятно почему эти галдящие на чужом языке люди отвели его к самой красивой женщине, которой он когда либо касался и заплатили за радость побыть с ней...

Он был им так признателен, но не знал как это выразить.

-- Эх, ты, — разочарованно протянул Ласточкин, — не оправдал надежд...

И тут тесное задымленное помещение курилки заполнили звуки прекрасной протяжной песни. Никому неизвестная нежная-нежная мелодия, сложная, но понятная стискивала сердце и выдавливала слёзы чистой радости. Бравурные аккорды, сменялись тончайшей грустной музыкой. Высокие ноты словно райские птички взлетали к потолку и пели сверху, доставая каждого слушающего до печёнок. Песня была невинной как помыслы первоклассника и упругой как силиконовая грудь. Тёплая, ласковая, любвеобильная песня без слов падала сверху, окутывала и уносилась опять ввысь. Выше и выше. Сергей Вольдемарович, не стесняясь, плакал. Васько просветлел. Даже Семён разгладил свою единственную мозговую извилину и подобрел лицом.

Это пела жопа Бельдыева.


(c)