Мартин Бубер Кинг : Трилогия: Гнозис в Советском Союзе, ч.1

Миф лежит в основе любой культуры. Любое бытие Человека Разумного представляется невозможным без существования определённой мифологии.
Со временем мифология выкристаллизовывается в определённый текст. Но помимо основных священных текстов всегда существуют и апокрифы, а основные идеи и учения получают совершенно иное развитие в так называемых ересях.

Из работ многих исследователей (Л.Акопян, М.Бахтин и др.) нам становится ясно, что эпоха Союза Советских Социалистических Республик породила неимоверное количество мифов. Также существовало и некоторое количество ересей, которые отклонялись от общепринятой трактовки. Об одной из таких ересей и пойдёт речь..

История данной ереси берёт своё начало в среде Комитета Государственной Безопасности. Советский учёный, писатель, военный и философ, Владимир Васильевич Карпов (дед известного русского литературоведа и философа, Дениса Львовича Карпова), всегда имел доступ к самой последней информации из-за рубежа. Карпов работал аналитиком в Службе «А» (тайные операции, дезинформация) Первого Главного Управления. Его осведомлённость в вопросах культуры не может вызывать никаких подозрений.

В 60-х годах ХХ века в СССР образовалась известная субкультура интеллигентов-шестидесятников, которая впитала в себя неимоверное количество мифов.
Примерно в те же годы большую популярность приобрело учение сатанизма, созданное Антоном Шандором Ла-Вэем. Можно совершенно точно отметить, что если бы идеи Ла-Вэевского сатанизма каким-то образом попали на территорию СССР, то власти просто не смогли бы остановить их развития. Контрразведка докладывала, что учение Ла-Вэя есть не что иное, как попытка подорвать культурный и моральный облик СССР в момент, когда некоторая часть интеллигенции стала «выездной». В то же время Служба «А» получила приказ всячески контролировать культурную обстановку.

Карпов, как один из лучших сотрудников, предполагал, что для контроля над ситуацией необходимо создать некое подобие «нашего ответа» Ла-Вэевскому сатанизму. Именно тогда и появились Адепты Рыбного Дня.
Идея Карпова была проста: необходимо было создать некий антитезис сатанизму, а потом вбросить получившиеся семена в почву интеллигенции в лице ихтиологов-любителей. Реализовать всё это оказалось довольно легко, т.к. идеи Карпова заимствовали многое из христианской традиции, к тому же восприятие людей уже было подготовлено базисными принципами гностической мифологии социализма.

Через несколько месяцев уже довольно большое количество шестидесятников было завербовано. Встречи организовывались по четвергам на территории предприятий общественного питания. Легко узнаваемым символом адептов стал символ ранних христиан – якорь с двумя рыбами по бокам.

Не ложным представляется поставить вопрос о том, почему же столь большое количество шестидесятников согласилось с данным учением. Начиная с 60-ых популярность эзотерических учений уже невозможно было оспорить. Правоту этих слов подтверждают примеры таких людей, как Юрий Мамлеев, Евгений Головин и т.п. Подпольные эзотерические кружки имели вес и могли с лёгкостью влиять на умы граждан. Поэтому с одной стороны люди с восторгом приняли новое учение, с другой же – остались в тисках режима. Как это ни странно, но на практике обе стороны остались удовлетворёнными.

Если быть до конца объективным, то нельзя не упомянуть изначальную противоречивость гностического учения Карпова. Вряд ли теперь можно составить список всех знаковых ересей, которые подрывали авторитет проповедников: костники, хрящевики, панцирные, партогенезствующие и т.д. Перед Карповым встал довольно значимый вопрос о борьбе с ересями ереси, именно поэтому учение приходилось постоянно шлифовать и дорабатывать, а раскольников нещадно пытать. Мало кто хотел оказаться на сковородке Карпова, но, тем не менее, раскольники послужили одной из причин распада группировки Адептов.

Всю этику учения Адептов Рыбного Дня можно свести к следующему утверждению: ты должен поступать так, чтобы гнома, выведенная из максимы твоего поступка, могла стать апофегмой презумпции хладнокровия. Все духовные вопросы также сводились к презумпции хладнокровия, поэтому классические сентенции Адептов Рыбного Дня очень напоминают дзен коаны. Примером может послужить самая известная строка из «Апологии Палтуса»:

«Как объяснить ребёнку, что женщина – это педераст, проданный за смех в долг?»

«Апология Палтуса» дошла до нас в виде нескольких обрывком текста. Они были записаны на клочках газеты, в которую заворачивали копчёную сельдь. Текст «Апологии Палтуса» был очень популярен, некоторые его сюжеты были обыграны последующими авторами. Так например известный композитор Рыбников, один из участников движения Адептов Рыбного Дня, написал свою знаменитую оперу «Юнона и Авось» именно на основе текста «Апологии Палтуса». Подробнее об этом можно прочитать у современного исследователя М.Колпакова. Вот что он пишет в своей фундаментальной работе «Адепты, которые сделали День»:

«Красота и ужас Рыбникова состоят в том, что при всей его религиозности народная память отметила его исключительно как композитора. Нынешние исследователи готовы часами спорить о духовных началах творчества Пярта, Губайдулиной или же Караманова. При этом очевидно, что учение Карпова и музыка Рыбникова оказали на мировую культуру большее влияние, нежели все композиторы двадцатого века»

Известный русский писатель В.П.Астафьев тоже не избежал контакта с Адептами. «Царь-Рыба» представляется прямым следствием таких контактов. Вот что пишет один из независимых исследователей в работе «Утверждение общечеловеческих моральных ценностей в книге В.П. Астафьева «Царь рыба»:

«Главный герой «Царь-рыбы» следует своеобразному нравственному закону тайги, где выжить может человек, открытый с другими, честный и не пытающийся подмять под себя природу. Гога же, «сам себе Бог», на поверку оказывается дьяволом, Кащеем (не случайно писатель подчеркивает, что Герцев, как сказочный злодей, «загремел об пол костями»). Он плюет на других людей и этим гордится, он готов уничтожить всякого, кто встает на его пути, уничтожить не в переносном даже, а в прямом смысле.»

Предельно ясно о том, что человек «открытый с другими» является обладателем гнозиса, о котором и писал Карпов. «Закрытый» человек – человек без гнозиса, жалкий посланник Демиурга. Уделом его является всяческое осквернение и без того несовершенного мира.

Стоит сказать пару слов о Левиафане и его роли в учении Карпова. Иудаизм провозглашает то, что после смерти все праведники попадут на Небеса, где будет устроен роскошный пир. На пиру будут подавать блюда, приготовленные именно из плоти Левиафана. Адепты Рыбного Дня употребляли рыбу в пищу именно потому, что с этой точки зрения рыба является самой «праведной» пищей. Это можно отнести к области парасимпатической магии: съеденная рыба как бы является тем Левиафаном, которого праведники будут вкушать на Небесах. Если Левиафан уже съеден, значит путь на Небеса обеспечен. К области этой магии можно отнести и действия рыбака, который плюёт на крючок с целью поймать рыбу. Слюна связана с пищей, поэтому рыба является уже пойманной и съеденной, она не сможет уйти от рыбака, если рыбак поплюёт на крючок. Также можно вспомнить ещё один пример подобной магии: заупокойная служба по живому человеку, с целью нанести этому человеку физический вред.

Одним из наиболее влиятельных божеств в учении Карпова представляется Чмь-Мыч, бог храпа и разрушения. При помощи того же Карпова Адепты имели доступ к военным разработкам и вооружению. Одной из самых серьёзных инноваций того времени была методика введения храпа в военный арсенал. Советские учёные долгое время занимались исследованием храпа, результаты их работы оказались поразительными. Храп по своему воздействию оказался очень токсичным наркотиком, который вызывает моментальную аддиктивность.

Наступил период храповых отравлений, жрецы беспощадно устраняли конкурентов в борьбе за власть. Огромное количество раскольников поднялось на борьбу, провозгласив Чмь-Мыча единым божеством. Несмотря на храповую зависимость, им удавалось поддерживать борьбу на протяжении довольно долгого времени.

22.10.1993 события подошли к трагической развязке. В воспоминаниях бывших Адептов эти события получили название «Шпротного Паштета».
Большая часть раскольников попыталась свергнуть правительство. Столица разразилась небывалыми беспорядками. После введения войск агрессия достигла пика: именно тогда разыгралось известное сражение при Доме Советов. В ход шло всё: бутылки, ионные пушки, икотный газ, напалм, гранаты с жидким храпом. Восстание было обречено на провал.

История учения Адептов Рыбного Дня закончилась так же внезапно, как и началась.