Ким-Де-Форм : Раскалённый Белый Шоколад

Лестничные перила говорят всё, что нам необходимо знать.
Как дела? Да посмотри на эти перила. На трещину в стене. На зассанный лифт.
Этим перилам не хватает краски. Вот правильный ответ. Кто-то решил, что сойдёт и так.
Вообще – сходит. Но выглядит хреново.
Особенно хреново когда в конце лестницы на пятом этаже взад-вперёд ходит студент. Чёрт-пойми во что одет, переминается с ноги на ногу, потеет. Очки бы добавить. А в остальном: засаленные волосы, бледная кожа, страх чего-то… чего-то внешнего что-ли…
-- Добрый вечер, Ярослав, — говорит этот парень и тянет навстречу руку.
Слава пожал её.
Вялая.
Ну хоть не дёргает и не сжимает до посинения…
Как там его зовут?
Стёпа. Точно.
ОН нашёл объявление, заикающимся голосом согласился на предложение – и вот, ждёт.
Слава нашёл в кармане ключи и открыл входную дверь квартиры. Хочется контраста. Эти подъезды заплёваны и обросли окурками, из любой щели торчит бычок, краска оползла, лампочки тусклы, на ступеньках следы не то блевотины не то пролитого борща…
Хочется контраста. Очень.
Хозяева не соврали. Здесь приятные бежевые тона, несколько больших фотографий на стенах, двуспальная кровать, даже мохнатый ковёр на полу лежит.
«Мохнатый ковёр – это классика, — подумал Слава. – В наше время не было таких условий…»
-- А вообще как всё будет происходить? – спросил Стёпа. – Что я должен делать? Я, конечно, имею небольшой опыт, но, скажем, если взять, скажем, теорию, то, в общем-то… а на практике… некоторые вещи, они как бы…
-- Не мямли, Стёпа, — выдохнул Слава. – Ты же актёр. Ты же хочешь играть гамлетов и чаек… Будь хладнокровнее… Не торопись. Я позже объясню что к чему.
Взгляд на запястье. Пора бы подтянуться остальным.


-- Название будет: «Раскалённый Белый Шоколад»…
-- Красиво…
-- Красиво… Красиво, раскрасиво, прекрасиво… Нихера ты не понимаешь, Стёпа.


Парень присел на кровать и достал из заднего кармана джинсов брошюрку с названием: «Искусство любви». На полях книжки стояли карандашные пометки. Стёпа внимательно просматривал их и соотносил с текстом.
«Когда всё рванёт к чёртовой матери, и нам придётся сражаться с крысами-мутантами, Стёпа сдохнет первым — подумал Слава».
Время шло.
Слава сходил на кухню и сделал себе кофе из пакетика.
Повесил пальто в прихожей.
Перенёс из машины две осветительных лампы на штативах, подключил их к розеткам.
Полистал порно-журнал, купленный в газетном киоске.
-- Вы просили имя, я его придумал… В общем имя, короче, — Мартин.
Мартин
Слава кивнул.
Такие имена любят.
В дверь негромко постучали. На пороге стоял Вася.
Вася продавал чайники и электроплитки, выращивал дочку и кормил жену. По утрам гладил синюю рубашку, а по вечерам пил пиво. Высокий, в теле. Улыбается хорошо, по-доброму.
У такого к электроплитке и чайнику обязательно прикупишь утюг.
-- На работе задержался… Мне надо быстрее… Жена ждёт. За час управимся?
Слава кивнул. Может, и не управимся. Какая разница, никто не уйдёт, пока не скомандует режиссёр. Пускай Вася звонит жене, говорит, что опоздает, сидит-копается в телефоне и спрашивает: «Ну чего там, скоро?»
Скоро.
Почитай вместе со Стёпой «Искусство любви».


Коля и Маша заявились вместе. Оба выпившие. Маша чуть-чуть, а вот Коля едва на ногах стоял. Он минут пять раскладывал на на полу штатив. И столько же доставал из сумки зеркалку.
-- У меня Mark 2, ты понимаешь, Славик, Mark 2! Мы ща такое кино забабахаем, все охуеют!!!
От Коли несло перегаром. Это нормально. Можно привыкнуть за 15 лет. Наверное, Коля и снимать-то уже не умеет без спирта в крови. Неважно. Важно то, что Коля — ведущий оператор местной телекомпании. Важно то, что он отличный монтажёр. Важно то, что он принёс с собой зеркалку и штатив.
А Маша…
А Маша любит цветы. Работает уборщицей в цветочном магазине. Очень хотела стать профессиональным флористом, но не смогла, потому что из цветов умела делать только веники. Никакие законы спиральной техники букетов не смогли подружиться с тараканами в её голове.
Но 27 лет. Большая грудь. Проникновенные глаза. Задница.
Венера.


-- Всё просто, — начал вводную Слава. – Мы делаем классику. Сначала в комнате сидит Маша.
-- Марго, — поправляет Маша.
-- Да, сидит Марго. Она листает вот этот порно-журнал, разглядывает картинки, бросает томные взгляды на качков из журнала и немного играет сама с собой. Заходит Стёпа… эээ, Мартин. Да. Заходит Мартин. Мартин говорит: «О, Марго, что ты делаешь, шалунья?» — «Ничего» — «А можно мне помочь» — «А ты сними штаны». Мартин снимает штаны. Руки лучше положить на пояс, это… правильная стойка что ли. Марго говорит: «Какой красивый у тебя хуй, мне нравится, иди сюда, красавчик»…
Маша подняла руку.
-- Да.
-- А мне обязательно такое грязное слово говорить? Можно как-нибудь без него? А то мне… ну это… неприлично, перед камерой-то.
Неприлично…
Ну как ей объяснить? Может, сказать ей так: «Милая, качество русского порно всегда было наихреновейшим, и все наши высеры выручали только такие словечки. Маты, только они заставляли смотреть это дерьмо и улыбаться. Понимаешь, девушкам несвойственно говорить «хуй» в прямом значении этого слова, без экспрессии. Слишком вульгарно. Поэтому в порнофильмах после озвучивания слова «хуй» интерес к происходящему держится на протяжении получаса. Своеобразный юмор. Рисует условность».
Только всё это глупо.
Как ковыряние в собственной глазнице из киноленты «Пила».
-- Обязательно, Маша. Саша Грей всегда так говорит, поэтому её везде и снимают.
-- Мне нравится Саша Грей, — глазки Маши загорелись.
-- Я знаю, моя хорошая, я знаю.
Если Маша случайно встретится на улице с Сашей Грей, то произойдёт одно из двух: либо Маша накинется на Сашу, начнёт рвать на ней одежду и целовать её кожу, либо же убьёт её маникюрными ножницами из сумочки, вскроет живот и будет играть с внутренностями.
-- Дальше. Классика: Мартин хочет доказать Марго, что может помочь. Стёпа, ты имел дело с клитором?
-- Эм-м-м… Яро… С-с-слава… ну-у-у… так-то да.
-- Покажи как будешь работать языком.
Раскрасневшийся Стёпа высунул бледный красный язык и начал двигать им по произвольной траектории.
-- Стёпа-а-а… мать твою… Ладно, спрячь язык… Маша, потерпишь немного. Снимем планов пять. Потом аккуратненько сделаешь ему минет. Не очень активно… больше как показуха… А то хрен его знает… Сколько минут займёт съёмка лизания клитора? Коля?
Коля прикручивал зеркалку к штативу.
-- Минут семь.
-- Потерпишь семь минут, Маша.
Маша кивнула.
С ней легко работать.
Психопатка, пересматривающая часами видео Саши Грей, пытающаяся повторить трюки порнозвезды со всеми попадающими под руку мужиками… Может, она уже больна чем-то… не стоит об этом говорить Стёпе и Васе.
Они сидят притихшие…
Расслабьтесь, парни. Лестничные перила – всё, что вам надо знать о жизни.


Научитесь блевать в унитаз, это полезный навык.


-- После минета Мартин начинает трах. Указания дам по ходу, ну а в целом – Марго на спине, ноги вверх, Мартин между ног. Дальше посмотрим. Как я и говорил – указания по ходу. Потом входит Слесарь. Это ты, Вася.
-- Я Слесарь?
-- Да, ты Слесарь.
-- Хера дела…
-- Вот с эти слов и начнёшь. Ты такой простой слесарь, из народа. Побольше матерись. Стартуй так: «Хера дела… Вы чё тут, ебётесь?» Марго отвечает: «Только разогрелись» — «А кто, ебать, чинить трубы будет?» — «У меня есть труба, которую надо починить» — «Где, хозяйка?» — «А вот здесь». После этих слов Маша хлопает себя по попе.
Вася заулыбался.
-- Что, Вася?
-- Да так… интересно получается… Главное, как в американских фильмах… Сам придумал? – Вася не иронизировал. Он восхищался разворачивающимися в сценарии событиями.
-- Жизнь, Вася, заставила, — пошло отшутился Слава.
Ну а что?
Сам десять лет подобные реплики говорил. Проверялся каждую неделю у венеролога. Хотел заработать денег чтобы сыграть в театре… Ничего не получилось, зато на улице узнавать стали.
Показывали пальцем и посмеивались.
-- Дальше Марго становится в собачью позу. Мартин сзади, Слесарь впереди, на минете. Маленько попозируете — и вдвоём начинаете трахать Машу. Вася – задница, Стёпа – под Машей. Здесь можно кончать. Но без моей команды никто не кончает! Понятно?! Иначе никаких денег.


В воздухе завис вопрос.
-- Оплата после съёмок.
Вопрос растворился.


Экскурс закончился. Коля для проформы походил вокруг кровати, повыбрал лучшие ракурсы. Удовлетворительно кивнул и показал большой палец вверх.
Маша легла на постель и взяла в руки журнал. Полистала. Коля с камерой крутился рядом, высунув от напряжения язык.
«Хороша. В мои времена пьяный режиссёр приводил проститутку, едва стоящую на ногах, такую же пьяную. Трахаться с ней было невозможно. Представляешь себе соседку, или свою учительницу из 11-го класса, или ещё кого-нибудь. Стараешься не смотреть на полудохлое исхудалое тело. Другое дело – Маша. Лежит в красном нижнем белье с кружевами, стройная, фигуристая… Бомба! Она называет себя Марго, но есть секретный код – достаточно во время съёмок сказать ей: «Саша, сделай вот так…»
В любом деле важен правильный подход.
Маша играла с собой через трусики. Стёпа покраснел и покрылся потом, Вася улыбался и не мог отвести взгляд в сторону.
Любовнички…

-- Стёпа, твой выход, — мягко сказал Слава.
Стёпа задрожал. Сейчас начнётся истерика и потекут слёзы.
Была ли у него когда-нибудь женщина?
Может ли он вообще вот так взять женщину?
Или только с выключенным светом под одеялом?
С этими задротами всегда так.
Надо было дать ему коньяка или каких-нибудь наркотиков… не продержится.
Стёпа выдохнул, профессиональным движением провёл ладонью перед лицом, снимая эмоции и сделал шаг вперёд.
-- Марго, что ты делаешь с собой? – дрожащим голосом проговорил он.
Кривовато, ну да ладно. Эмоции настоящие.
-- Отлично, — подал голос Коля. – Теперь давай все свои реплики, потом нарежу на противоположные планы.
Вася восхищённо шептал в стороне что-то типа: «Так во-о-от как всё это снимается…»
Магия кино. Стёпа на ходу прогоняет все свои слова, заикаясь и краснея. Коля снимает его крупным планом и командует: «Стоп. Дальше. Ещё раз. Дальше».
Магия кино.
Следом были Машины слова.
Девушка уже разогрелась и готова к сексу. Стёпа осторожно присел на кровать. Дрожащими пальцами начал снимать футболку. Маша стала ему помогать, потом расстегнула ремень на поясе. Природа брала своё: понемногу страх у парня исчезал, он переставал волноваться. Начал целовать девушку, натужно сопя и двигаясь вниз по схемам «Искусства любви».
«Господи, — думал Слава. – Он относится к ней как к джойстику для игровой приставки. Три поцелуя в левый сосок, три в правый, через равные промежутки… Идиот…»
Художественная задача, блядь… Передать робость паренька перед опытной и сильной женщиной, блядь… Смогут ли когда-нибудь в заснятом на видеокамеру сексе увидеть что-то совершенное и чистое, увидеть искусство? Увидеть труд. Увидеть работу.
Тяжело себе представить…
-- Будь с ней нежен… ты целуешь цветок. Представь себе цветок. Лепестки, плавные линии, мягкие линии. Тёплые тона, — давал вслух указания Слава.
Вася достал из кармана бутылку пива и сделал несколько глотков.
Маша перевернула Стёпу и приступила к минету.
Быстро и качественно.
Надёжная боевая стойка.
«Поехало, — подумал Слава.-- Всё идёт по пла...»


Раздался звонок в дверь.


Стёпа и Маша остановились. Вася тревожно посмотрел на Славу, а Коля в полголоса выругался.
Переглянулись.
Недоумение.
-- Кто там, Слава? – прошептал Вася.
Слава жестом приказал остаться в комнате, а сам вышел в прихожую. Приоткрыл дверь на длину цепочки. На пороге стояла бабка лет 70-ти, большая, в растянутой кофте и потрёпанном зелёном платке.
-- Здравствуй, сынок… Соли не будет?
-- Сейчас посмотрю, бабушка…
Слава быстро метнулся на кухню, просмотрел шкафчики, нашёл банку с солью. Отсыпал немного в первый попавшийся пакетик и отнёс к двери. Бабка стояла на носочках и старалась заглянуть дальше, чем позволяла дверная щель.
-- А чего это ты запрятался? Чай не собака, не укушу…
-- Да, знаете, работаю… Вот ваша соль…
-- А чего это ты работаешь? Один прошмыгнул, второй прошмыгнул, девка какая-то с пьяным… Будете тут дебоширить – так я милицию вызову, вас мигом разгонют, наркоманов…
-- Мы не будем дебоширить.
-- А девка вам зачем? И паренька притащили? Я у себя дверь приоткрыла – вижу, идут, перегар аж глаза режет…
-- Мы работаем, и наша работа вас не касается…
-- Как это не касается?! — активировалась бабка. – Как это не касается! Живёшь, значит, живёшь, деньги в налоги платишь, а теперь – не касается! Это ж в кого вы такие умные? Если ж я — старая пенсионерка, значит не касается?! Язык свой поганый спрячь, в милиции тебе его мигом зажмут, знать будешь, как старых людей тревожить! Ишь какой выискалси, вредитель, и морда твоя наглая…
-- Извините, мне надо работать, — сказал Слава и закрыл дверь.
Перевёл дыхание. Бабка за дверью продолжала причитать. Потом ей надоело. Послышались удаляющиеся шаги.
Слава вернулся в комнату.


Стёпа снова попытался влезть на Машу, но начал соскальзывал. Потом пожаловался на затекающую ногу. В итоге Коля перестал снимать его перекошенное от натуги лицо. Объектив зеркалки захватывал только Машу и работу степиного члена.
Всё действо стало напоминать комедию.
Тяжёлый выход режиссёра.
-- Вася, твой выход.
Вася уже был пьян. Он лихо вылетел перед камерой и выдал:
--Хера! Вы чё, бля… Вы, ебать, чё? Ебётесь?
Слава улыбнулся.
Слесарь.
Правда, самый настоящий слесарь.
Всё бы ничего, но только почему из порнофильма с условными ролевыми персонажами получается какой-то сраный Достоевский в полифонических красках? Перед камерой стоял Слесарь для депрессивной философской работы, а не для видео с сиськами и пёханьем. Стоял мужик, на лице которого нарисована ежедневная работа, жена, дочка и пиво. И этот мужик скидывает с себя штаны, пошатываясь, подходит к Маше и засовывает свой член ей в рот.
И ведь всегда так, всегда! Хочешь сделать одно, а получается другое. И это другое никогда не отличается от дерьма.
Коля вспотел.
Ему было всё равно: война, любовь, голуби, оторванные ноги или мохнатые яйца – везде нужна работа, везде требуется чёткий фокус.
-- Парни, стой. Маша, не напирай, надо держаться.


Слава начал напевать строчки песни «Smoke on the Water». Вася и Стёпа непонимающе переглядывались. Их отвлекало пение, мешало наслаждаться сексом.
Песня делала своё дело – отодвигала кульминацию.


-- Теперь Слава ложится на спину, сверху Маша, а Вася над Машей. Вася, возьми смазку.
Слава кинул Васе тюбик.
Тюбик выпал из пальцев, закатился под кровать, пришлось лезть за ним, доставать оттуда, сдувать пыль…
Коля матерился и поглядывал в окошко на темнеющую улицу. Уходили последние автобусы.
Начался финальный акт.

Слава прикрыл глаза.
Его правая ладонь дёргалась.

Он подошёл к кровати, схватил Машу за шею и начал медленно сжимать пальцы.
-- Маша…
-- Да…
-- Ты самая лучшая. Ты самая достойная… я знаю как сделать тебе приятно… Я выложу это видео в интернете… Оно будет стоять рядом с видео Саши Грей… вот увидишь. Она тоже его посмотрит. Она захочет приехать сюда и забрать тебя с собой. Вы будете сниматься вместе. Ты возьмёшь себе новое имя. Тебя тоже будут звать Саша…
-- Скажи… ещё раз… — прохрипела Маша. Её глаза искрились.
-- Тебя будут звать Саша. Саша… сделай это. Сделай это так, как никогда. Как Саша…
-- Да!
Слава отпустил девушку. Коля набрал в грудь воздуху.
Началось невообразимое. Парни с трудом могли удержать слетевшее с катушек женское тело. Их словно размазало по стене.
Безвольные китайские болванчики.
Лестничные перила.
«Однажды она просто спрыгнет с крыши… Жаль… такая красота…» — думал Слава.


На улице кто-то стал запускать фейрверки. Над крышей сверкало и грохало. Грохот шёл из приоткрытой форточки.


Стёпа тихо поскуливал под девушкой, а Вася старался удержаться в вертикальном положении. Коля бегал вокруг и скрипел петлями штатива. Слава стоял в стороне, поглядывал на часы.
-- Парни, поднажали, начнёте кончать – доставайте наружу.


«Не слишком много стонов… пыхтение… нужна отдельная озвучка. Есть два варианта: подстроится под действия, это правильный вариант; либо же просто забить всю звуковую дорожку оханьями невпопад — это олдскулл русского порно, вызовет ностальгию…»
Всё-таки есть о чём вспомнить. Секс на крейсере Аврора. Секс перед Медным Всадником… Немцы сказали, что это отмороженная дикость. А у нас смогли. Милиционеру дали денег, и он никого не пускал к памятнику Петру. А в это время на травке перед вставшим на дыбы конём разворачивалась групповуха…


Резкий щелчок.
Погас свет.
Чёрт, что происходит? Где электричество? Где свет ?
Где?


Из отрытой форточки раздались голоса:
-- Бля, Серый, это чё щас было?
-- Да ты, долбоёб, в провода попал своей ракетой сраной…
-- Хуя… и чё щас?
-- А я ебу?.. пошли домой.
В комнате повисла тишина.
Через две секунды раздался восторженный голос Стёпы:
-- Я всё!
Тишина вернулась.


Слава опустился на колени и заплакал. Он вытирал слёзы и думал о лестничных перилах. О заблёванных подъездах. О психопатке по имени Маша. О бутылке водки.
О том, что когда-то говорил ему Коля, выпив литр водки:
«Да мне пох… Могу и порнуху снять… Затрахали уже эти заседачки, олимпиады и приезды артистов… Каждый год… Пятнадцать лет…»
-- Славон, не парься! — Вася хлопал Славу по плечу. – Ещё попробуем… херня же…
Стёпа смущённо стоял в сторонке. Потом достал очки и надел их.
Конечно. Всё-таки очки.
Коля разбирал штатив. Маша принесла из кухни чай с лимоном.
Слава плакал и думал о лестничных перилах. Его утешали, гладили по голове. Никто не заикался о деньгах. Никто не пытался уйти, хотя ещё можно было успеть на автобусы…
Наконец, Слава поднялся на ноги.
-- Собирай технику, Коль. Доснимем потом. Никуда не уходите. Я сейчас вернусь.
-- А ты куда? – спросил Вася.
Режиссёр надел пальто. Поспешно застегнул туфли на ногах и взял из кухонного ящика скалку для раскатывания теста.
-- А я, Вась, попробую догнать этих мудаков и повыбивать из них дерьмо.
Коля улыбнулся.
-- Тогда мы сбегаем за водкой.
Слава кивнул и начал быстро спускаться вниз по лестнице, осторожно придерживаясь за перила.

март 2011