Bocx. : Митяй

…Была середина июля, и двое спасались от солнцепёка подъездной тенью и, конечно, пивком.

-- Ты вот, конечно, молодой, да… -- обратился ко мне Митяй, хотя мне было ровно столько же лет, сколько и ему. – Молодой… Я это всё понимаю, вот в смысле приблуд этих твоих вот, серьги там, хаер, майка с выебоном… и тэ дэ. У нас, конечно, с этим всё строже было…

Я слушал Митяя вполуха, прихлёбывая пивко. Он продолжал:

-- Ты только вот не думай, что я там наезжаю, лады, да? Ты чё, я вижу, ты человек нормальный, хули – в одном мире живём…

Я хмыкнул.

-- …Только вот одно я тебе скажу. Весь этот твой прикид – это, конечно, не моё дело, не то сейчас время, чтобы к этому цепляться, но послушай меня, ладно? Слушаешь? Ты вот эту сатанинскую звезду – Митяй покосился на пентаграмму, болтающуюся у меня на шее – ты её сними нахуй поскорее. Не наехать хочу, понимаешь, а неправильно это. Просто неправильно, не по-людски. Или ты в чёрта веришь?

Я хмыкнул снова.

-- Нехуй тебе, чертей и так везде полно, не надо им помогать, не дело это… Ты вот образованный там, понимаешь наверное всё, а я вот после армии как говно мотаюсь и ещё учу тебя чего-то… Но ты всё равно послушай. Ты ведь, наверное, думаешь, что бога-то, это, нет, да?

Я с неохотой оторвался от пива, посмотрел на Митяя и равнодушно пожал плечами.

-- …А ты прикинь… Если ты решить не можешь, я тебе сейчас историю одну расскажу. Со мной случилось, не с кем-то. Я до неё, как ты сейчас, не верил. Ты вот, гляжу, колебаешься… Так послушай – глядишь, проймёт… Готов?

Я кивнул.

-- Так вот. Были мы как-то с корешем в области, в Уварово. Он от армии косил, а я так, за компанию с ним увязался, благо делать в то лето нечего было. А это лет десять было назад. Я молодой был, хули, из дома убёг – и делов. А у кореша в Уварово подруга летом жила на даче. Ну, у ней и жили. Питались чем попало, больше бухали в основном. Курить я как раз тогда научился, помню. А кореш мой с подругой всё по сэму прикалывались. Дубасят, дубасят на завалинке, развезёт с этого дела – и в койку. А потом опять. Спали, дай бог, часа по четыре в сутки. А я на пруду с утра до ночи торчал. Потом с братвой тамошней скорешился, на моциках гоняли ночью по селу. Я, правда, всегда в люльке ездил – хули, руки до руля доставали с трудом. Но и так тоже заебись было. Да, много ли тогда было надо…

Митяй вздохнул и отхлебнул ещё пива.

-- Я гляжу, тебе не интересно пока… Ладно, звиняй, ускоряюсь. Так вот, жили мы, значит, в этом Уварово, а за хату типа договорились с этой девахой, что будем ей продукты с соседнего села возить – там продуктовый был. Хотя её мой кореш и так поёбывал, не знаю, что ей ещё надо было… Одно слово – девка, хуле… А, ладно. Ну и ездили мы, значит, на автобусе: пешком-то там было порядочно пиздючить. На халяву, ясен хуй. Я-то маленький ещё был, до меня никто не доёбывался, а Диман просто всех нахуй посылал. Так и катались: днём туда – вечером обратно. Бабосами нас девка эта снабжала, ей родаки оставляли на лето. А ездили мы в соседнее село – Богоявление.

Я насторожился. В Богоявлении у меня была дача.

-- Поехали мы как-то туда вечером – этот всё с бодуна откисал, а потом еблись они. Сели в автобус, а расписание на остановке забыли почитать. Там-то похуй было, потом только хуй к носу прикинули и вкурили, что рейс-то последний: встаёт эта сука на прикол в Богоявлении и обратно не идёт. И светило нам пиздовать в родное, так сказать, Уварово пешком… Тут и попёрло оно, паранормальное. Слушаешь, что ли?

Я кивнул, пытаясь представить себе географию родного края.

-- Ну, значит, пошли мы обратно пешкарусом. Продуктов купили, кстати, да. Что с ними стало, сейчас узнаешь. Пиздуем себе по колхозной дороге, в хуй идём-не дуем. А время позднее уже. Хуяк – перекрёсток. И хоть бы указатель кто какой повесил. Хуюшки там вашей Дунюшке. Чешем репу. То есть это Диман чешет, а я вообще не парю, куда идём, чисто за ним иду и всё. Ну, Диман прикинул, чё к чему – уж не знаю, чего он там наприкидывал, но пошли мы один хуй неправильно. Заблудились, короче, в такой лес забрели… Назад возвращаться – долго, похуярили по какой-то тропинке ёбаной, думаем: один хуй куда-ни то выведет, прально?

Митяй волновался.

-- …Ну и вышли к путям. «Станция Богоявление». Диман каким-то там хуем вычислил, в какую сторону нам идти, и пошли по тропке рядом с насыпью. Тут и произошла хуйня. Блядь, как вспоминаю… Короче так, идём, хуяк – шорох за спиной. Оборачиваюсь – никого. Гляжу: а в кустах кто-то будто бы крадётся, трава шевелится, веточки хрустят… Я уже тогда пересрался, а дальше что было – и сейчас, блять, в дрожь бросает. Идём дальше, осторожные, на измене все. Хуяк – шорох опять, не как в тот раз, а резкий. И щелчок какой-то. Я прямо замер на месте, а Диман обернулся… Он впереди меня шёл, бля, не забуду его лицо… У него пакеты из рук сами выпали. «Дим, -- пищу, -- чё там?..» А он только ртом воздух ловит. Обернулся я с ужасом… Волча-рра.

На последнем слове Митяй охрип и сделал два больших тяжёлых глотка.

-- Я чуть не прихуел. Стоит, пасть разинул, на нас зырит… исподлобья так… А ты прикинь: ночь, и по всем сторонам от путей – лес глухой. А дальше вообще пиздец был. Откуда-то хуй пойми откуда выходит ещё один, матёрый такой. «Ну, -- думаю, -- всё. Пизда». Сам понимаешь. Но Диман, сука, по гроб ему благодарен, всё спас. Берёт меня за плечи и говорит: «Молись». А я хуле, стою ни жив ни мёртв, слова от страха все в жопу спрятались. И пошевелиться не могу. Тогда он меня за спину задвинул, а сам крестик достал и шепчет чего-то, шепчет, а голос дрожит… А твари эти подойти решили, ну и всё, я глаза нахуй зажмурил, думаю, блядь, будь что будет, вцепился в Димана только… А он всё шепчет, потом раз – кончил шептать, перекрестился и крестик поцеловал. Я думал, он с жизнью прощается. И тут хуяк – свет в глаза ломанул. А следом – шум нестерпимый, не было его – и вдруг вот он. А прислушался – охуеть не встать, поезд же так шумит!! Смотрю – внатуре, из-за поворота едет. И хуярит-то как – пиздец. Я и глазом не моргнул, а тварей уже и след простыл, зассали, суки. А Диман меня за шкибон берёт: «Хули встал, бежим!!» И поломились мы тогда, эх и поломились… В армейке так бегать не приходилось. Но главное знаешь что? Всю дорогу, пока мы бежали, а пиздючили мы прямо до станции «Уварово», поезд… не кончался! Прикидываешь, как такое может быть?! А только забежали в станцию – как и не было его, будто сквозь землю провалился. А там светло, кассирша только спит, будто и не видела и не слышала ничего. А может, и вправду – не видела и не слышала…

Митяй утёр рукой пот с лица и допил остатки своего тёплого «Жигуля».

-- Так что вот, думай. Считай, это крестик спас, значит бог-то, выходит, есть… Как теперь считаешь?

У меня в кармане завибрировал на сообщение мобильный, и я внезапно вспомнил о делах. Бля, сколько я торчал тут с этим мудаком? Как там они без меня, мои бедные пропащие души?.. В общем, пришла пора закругляться.

-- Да, Митяй. Разводить ты, конечно, грамотно умеешь, слов нет. Но матчасть мог бы и получше выучить, в идеале – назубок.

-- Чего?.. – заподозрив в моих словах начало своего конца, всё ещё пытался притвориться невинной овечкой Митяй. Но он был обречён.

-- Вот чего, смотри сюда. В сущности, у меня будет только два коммента к твоему креативу, назовём это так. Во-первых, Уварово находится к северу от города, а Богоявление – на юге, уж мог бы карту посмотреть. А во-вторых, в районе Богоявления нет леса ни справа, ни слева от железной дороги, потому что железной дороги там тоже нет. У меня вообще-то дача там. Словил?

Митяй захлопал глазами. – Погоди, я…

-- Головка от хуя. И всё, и больше ничего, блять... – я вдруг разозлился. -- Мудак ты, так сказать, Митя, и крео твой – гавно. Так что иди ищи себе паству полоховатее. А я для тебя – не слуга потенциальный, а вечный враг, понял? Пиздуй, собирай армию… Помни только, что фикус весь в том, что мой народ сам ко мне подтягивается, поэтому я буду всегда побеждать. А ты со своими проповедями идёшь нахуй. Всё, привет.

С этими словами я поставил на холодную подъездную батарею опустошённую бутылку Miller Genuine Draft и, доставая из внутреннего кармана пиджака наладонник, а из кармана – пиликающую мобилу, вышел вон и растворился в воздухе.

-- Ад у телефона! – успел услышать мой голос Митяй.