bluewax : Старые фотографии

17:07  04-10-2011
Наверно какое-то спасение от этого есть. Нет, ну, то есть, должно ведь оно быть хоть каким-то. Спасение от одной из этих нехороших ночей, я имею ввиду. Внезапной меланхолии, мрачного помешательства, какого-то невероятного выброса подсознания исподтишка. Одна из этих нехороших ночей, когда все эти глубоко и методично запрятанные эмоции и переживания конденсируются на аккуратных, выверенных стенах твоего комфортного существования. Разочарование, беспомощность, обида, надменность, гнев, зависть. Вся эта прочая дрянь, с которой, ты как-то уживаешься днем, да и вообще, чего скрывать, наверно большую часть своей жизни.
Вот только теперь, почему-то именно этой нехорошей ночью, ее, вдруг, становится настолько много, бесконечно, она сливается воедино, приобретает вес, и начинает стремительно тебя заполнять. А ты не спишь. И даже не вертишься из стороны в сторону, с бока на бок, не скидываешь с себя одеяло, не укрываешься, частично или целиком. Ты не хватаешь воздух. Ты там, где-то внутри головы, пытаешься выбраться. Не как мозг, а именно ты, своими руками и ногами карабкаешься по скользким стенкам черепа. Пурзаешься во всей этой жиже, за что-то светлое яростно уцепиться пытаешься. Какое-то время. Не долго.
И тут, внезапно понимаешь, что цепляться тебе, в общем-то, не за что совсем. Не то чтобы ничего хорошего в жизни, просто все то светлое, что тебе всегда очень нравилось таковым считать – все это так, окурки, ничего существенного, тусклость. Боже мой, и до чего же, вдруг, становится стыдно. И больно и по настоящему страшно. И с каждой новой мыслью все страшнее. И мысли эти, воспоминания нескончаемые, такими они ядовитыми становятся, едкими, невыносимыми. Давят, как будто делают тебя меньше, огромными каплями рушатся они на тебя, где-то там внутри головы. Нет, не на мозг, а именно на тебя, с твоими этими всеми крошечными руками и ногами. Конечно, пытаешься защищаться, пробуешь отключиться, рефлекторно выстраиваешь какие-то там психологические блоки, давно наработанные хитрости, приемчики, за которые тут же, сразу же, становится стыдно, больно и страшно. Какое-то время. Не долго. Пока, наконец, не сворачиваешься обессиленный, кожаным таким, влажным калачиком и не начинаешь дрожать. И все, конец — больше ничего, ты как бы прожил эту жизнь. Привет и пока. Добро пожаловать в блаженную темноту.
А потом что-то произойдет. Одной из этих нехороших ночей, казалось бы, из ниоткуда — холодной пустоты, совершенно неожиданно для себя, ты, вдруг, увидишь живой и теплый луч света. Не со стороны, не как воспоминание, а своими, наверно годовалыми, тогда еще ярко синими глазами. Так долго ты ее ждал и вот она, перед тобой. Молодая, красивая и бесконечно влюбленная мама. Никогда ни кому и не чему не радовался ты так, как тогда. Как сейчас. И постоянно спрашиваешь: “Мама, мама, а ты меня любишь?” Не потому что сомневаешься, нет, ты и слова-то такого даже не знаешь, а потому что бесконечно счастлив. И у мамы в руках арбуз. И она тебя любит. И настолько тебя это переполняет. Легкой, нежной своей рукой проводит она по твоим соломенным волосам и шепчет, что все хорошо, чтобы ты не боялся. Она рядом и никуда не уйдет.
Мамин голос, улыбка, ее руки, как будто помогают они тебе встать. Идти, говорить, дружить, расставаться, грустить и двигаться дальше. Сопровождают тебя. Как будто заново учат тебя жить, делают все ясней. Все хорошо, не бойся, просто ты вырос. Не вертишься из стороны в сторону, с бока на бок, не скидываешь с себя одеяло, не укрываешься, частично или целиком. Просто ты там, где бы, сейчас, ты ни был. Закуриваешь и улыбаешься куда-то вперед. Еще поживем.