Khristoff : Моя борьба и так, по мелочи

Музыка в моей жизни сыграло определяющую роль. Вот так вот, без обиняков вам заявляю. Нет, я не учился в музыкальной школе и не посещал уроки игры на баяне. Скажу больше, когда мой папа, имеющий абсолютный слух, попросил меня пропеть семь нот, я исполнил их настолько гадко, что оскорбленный отец прервав мои вопли, сказал мне:
- Музыкальные дарования нашей семьи уйдут с моей смертью!
Я очень испугался тогда за здоровье папочки. Потом, когда у меня появились друзья и подружки, я очень желал, чтобы семейные музыкальные дарования ушли без трагических последствий, но как можно скорей. Папа очень любил петь, и его бас можно было вполне различать еще на первом этаже. Подъезжая к нашему, 13-му этажу, любой пассажир лифта становился свидетелем трагических событий древней Руси: « Мечи булатны стрелы остры у варягоооов! Наносят смерть они безжалостно врагуууу!!!!». Когда раскрывались автоматические двери, озадаченному и слегка испуганному гражданину, неслось, как правило, убийственное по своему драматизму: « Умрем мы в море!!».
Впрочем, речь здесь пойдет не о судьбоносном значении музыки в моей жизни. Речь пойдет о спорте. Меня, человека как уже было сказано, глубоко не музыкального, было решено превратить в борца вольным стилем. Достаточно необычный выбор, учитывая мой высокий рост и явные склонности к командным видам спорта. Но, отец видимо, был сильно настроен, сделать из меня настоящего спортсмена, а не «…футболиста там какого-нибудь».

Я честно посещал занятия, где меня заставляли выполнять абсолютно нелепые упражнения и обучали увлекательным приемам с красивыми названиями. Не сказать, чтобы мне это все доставляло большого удовольствия, но и особенных неудобств я тоже не испытывал. Здоровый долбоебизм прочно овладел моим сознанием еще в безмятежные годы детства. Но, прошло какое то время, и у меня появилось масса других интересов, как то: коллекционирование монет, музыка, лазание по теплотрассам. Все эти вещи казались мне намного увлекательней, чем возня с вечно потным Маргулисом, моим постоянным напарником. В общем, я стал потихоньку забивать на тренировки, а заодно и на школьные предметы, особенно на математику. Очень скоро это дало свой урожай в виде тревожных звонков от тренера и постоянных вызовов родителей в школу. Наконец, папаша, поняв, что война за мою математику и вольную борьбу окончилась полным его провалом, вывел меня на «взрослый разговор».
- Успеваемость твоя падает, сынок. – Сурово начал он.
- Да пап. Требования растут.
- А ты не стараешься!
- Я….
- Ладно, ты! Если бы старался, не огорчал бы отца. В общем, я долго думал сынок, вольная борьба и математика не для тебя. Не того ты склада Иван…
- Вот! – правильно папка! Я, если хочешь знать…
- В общем, я подумал, и решил перевести тебя на классическую борьбу, а доминирующим предметом теперь станет физика.
Блядь, пиздец! Теперь я вместо того, чтобы нюхать жопу в партере своих соперников и ломать голову над дробями, буду должен тереться об подмышки практически тех же дебилоидов и вникать в физические законы мира. Например, почему меня бросили прогибом, и с каким ускорением я приземлился на ковер?!
С тех пор моя спортивная жизнь пошла под откос. Природная брезгливость к потным телам и весьма заметная медлительность, превратили меня в натуральное посмешище. Раньше, в «вольном» стиле, у меня был разработан хитрый приемчик: я тупо бродил перед соперником, подставляя свою левую ногу. Как правило, мерзавец не выдерживал соблазнительной халявы и бросался на нее, в надежде получить 1-2 очка за проход в ноги, или даже «туше». Вот тут ему, в соответствии с гениальным планом наступал пиздец. Я как хищник стремительным движением обвивал его глупое тело и перекидывал через себя. Успех был гарантированным, как в беспроигрышной лотерее. При наиболее благоприятном раскладе, незадачливый соперник падал на лопатки, и судья лупил по ковру, фиксируя чистую победу. Иногда мне начислялись недурственные девиденты по два, три, а то и четыре очка, если вражьи ноги рисовали перед рефери красочную амплитуду. На худой конец – если опытный мерзавец откидывал свои лапы назад, и подъем тела над ковром становился невозможным в принципе, я скоренько забегал к нему за спину, получал свой законный бал и дальше вел борьбу на удержание счета. Справедливости ради надо отметить, что, как правило, мои стремительные хищные обхваты запаздывали, и я, ловя руками воздух, хуячился под чужим давлением на ковер.
Вот с таким багажом я перешел в «классику». Первая же схватка полностью обнажила недостатки моего стиля. Мне достался соперник чуть ниже, но гораздо массивнее меня в плечах. Какое-то время мы кружили друг против друга, иногда похлопывая по плечам. Я, с мыслями « вцепись мудак в мою ногу», пошел к нему, соблазнительно шаркая левой конечностью. Но соперник никакого интереса к моей ноге не проявлял. Мало того, он подчеркнуто избегал ее! В благородном возмущении я, расправил свои вислые плечи и двинулся на врага. Чувак только этого и ждал. Он скоренько проникнул мне за подмышки, сцепил свои потные ладошки у меня за спиной и бросил через себя. К такому повороту событий я был совершенно не готов. Даже испортил своим глупым поведением красоту броска. Вместо того чтобы лечь лопатками на ковер, я воткнулся в него головой. И как столб рухнул. Противник лег на меня в неестественной позе, и судья, наконец, зафиксировал чистую победу. С борьбой было покончено.
Наступал переломный восьмой класс. Многое изменилось в моей прыщавой подростковой жизни. Начиная с прически и заканчивая школой. Но об этом, как нибудь в другой раз.