Sevenard : Русский дух Ближнего Востока. Армейский дневник.

Всем, здорово.
Короткое пояснение. Я из тех самых графоманов, которым неймется. Некоторое время назад, я служил в доблестной израильской армии, пока меня не выперли от туда со справкой, что я неизлечимый идиот. По мотивам своих приключений я накропал аж целый роман. Но несмотря на то, что несколько русскоязычных изерских газет перепечатали отрывки из него, а бывшие командиры грозят мне уголовным судом в Израиле, ни одно (развитое) издательство в России не согласилось его напечатать, даже при условии моего финансирования. Оказывается мат, и садо-мазо-треш под ЛСД не приемлемо для чуткой русской души. Поэтому решил выложить куски здесь. Начнем с «лайтовых» юмористических отрывков. Да и еще, я новичок и если нарушу какие-то негласные правила ресурса, не хуячте меня ногами по лицу. Или уж если я такой урод, что вы не можете стерпеть, то снимите сапоги, прежде чем въебать по моей тупой роже. Короче, немного гуманизма плиииз.
И так погнали:

Подъем следующим утром мне дался особенно трудно, так как состоялся он раньше обычного. Весь день до глубокой ночи нам предстояли стрельбы. Полигон являл собой небольшую равнину, окруженную со всех сторон горами, до него было около часа пути пешим ходом по козьей тропе. Приготовления к стрельбам были ужасно долгими. Своей очереди к огневому рубежу я ждал два с половиной часа, но не пострелял и двух минут. А после этого были еще многие часы томительного ожидания ночных стрельб. Полевой обед представлял собой печальное зрелище, да плюс ко всему, из-за моей ненависти к очередям и толкучкам я подошел на раздачу последний, когда из всей жратвы оставались лишь пятилитровые банки с оливками, которые я терпеть не могу. Разозлившись, я плюнул на обед, и, отойдя от полигона метров на сто, расположился в тени раскидистого куста. Разложив перед собой коробочку с ганжой, флягу и курительные принадлежности, я встрепенулся, услышав шаги:
– О, ты тут чо, срешь? – удивился Олежка, увидев меня.
– А похоже?
– Угостишь парой затяжек?
– Только говори потише, – я открутил у фляги крышку и прикрутил вместо нее другую, в которую были врезаны воронка и горлышко для выхода дыма.
– Ого, у тебя какая система! Ты что прямо через армейскую флягу куришь? Сам такую систему собрал?
– Да.
– А где ты крышку взял?
– Спиздил флягу и снял с нее крышку.
– Вот, блядь, ты у меня ее спиздил! У меня фляга на прошлой недели пропала.
– Я ее спиздил, Олег, не у тебя. Но, возможно, у тебя ее спиздил тот, у кого спиздил я, а может, и тот, у которого спиздил тот, у которого спиздил тот, у которого спиздил я. А может, цепочка была еще длиннее.
– Ну, ты и жидовская морда, Илья! – не унимался Олежка.
– Ты мой гашиш куришь и еще жидовской мордой меня называешь? Уж не мне тебя, хохла, учить! Спизди флягу еще у кого-нибудь, и все дела.
– Да я уже спиздил себе флягу и еще две про запас на всякий случай, но просто неприятно как-то.
Вообще, кроме уже описанного случая с телефоном, воровства личный вещей в роте не было, но за армейской экипировкой вроде каски, панамы, фляги нужен был глаз да глаз. Естественно, все, что могло быть потерянным, регулярно терялось, и вместо того, чтобы сообщить об этом нашей самелет, парни предпочитали — как бы это сказать? — одалживать эквипмент у товарищей.

В томительном ожидании ночных стрельб, час за часом, я все глубже погружался в конопляную бездну. Мое тело, охваченное невероятной слабостью, растеклось, словно кисель на земле, но сознание парило в созвездии Малой медведицы, когда я услышал мерзкий голос нашей мефакедед, возвещающий очередь четвертого цевета занять огневые рубежи. Вскинув винтовку, я ткнул стоящего рядом Мирослава в бок.
– Слава, куда стрелять-то? Я же ни хера не вижу! Темень кромешная.
– Илья, найди прицел на фоне светлеющего неба, и плавно опускай ствол в направлении мишени.
Но у меня перед глазами плыли круги и желтые пятна, возникающие из ниоткуда на фоне непроглядной черноты.
– Какой, к черту, прицел!
Слава взялся рукой за ствол моей винтовки и направил ее в темноту.
– Стреляй туда и не размахивай ружьем, тогда все останутся целы.
«Огонь!» – раздался крик лейтенантши, и вслед за остальными я высадил все патроны в неизвестность. Конечно же, моя мишень была девственно чиста, ни единого попадания даже в картон. Но это было уже не важно. Все, что меня волновало теперь, это то, как вернуться на базу, преодолев во мгле горную тропу и не сломав себе ноги.