Голем : Даймон, провидец

* * *
Динь-дон-н… Р-рр-гаф!
– Ты!!! Ты-тыры-ты-ты-тты-ты!!! Ты доведёшь меня до каменной плиты…
Где-то далеко за раскрытым окном хлопнула дверца автомобиля, и песня стихла.
Пробужденья сладкий миг… просто на разрыв: колокола тянут в церковь, пёс рвётся к утреннему променаду, а мне бы выспаться и съесть тарелочку домашних пельменей. Но желания, приходящие в рассветной коме, сродни эротике: они остры и неисполнимы.
Что ж… сколько ни притворяйся спящим, день начался.

Сидящая за компом в соседней комнате Моя Замечательная Подруга (МЗП) кричит: вставай, прогуляйся с Даймоном, потом пельменей полопаешь! Она уже в курсе, что я потрескиваю ресницами… кстати, ничего удивительного: МЗП знает о жизни всё. Будучи фрилансер-проектировщиком, она участвует в громадном числе проектов и, несмотря на отчаянные попытки человечества как-то отбиться, сдаёт идеально выполненные разработки точно в срок. Я так не могу.
Я слишком впечатлителен, чтобы всё делать вовремя.

Мой старый пёс… вообще-то, это собака МЗП.
Но ведь подруга моя? Стало быть, и пёс мой. В той степени, в какой вся она моя, эта суматошная жизнь… так вот, мой старый пёс по кличке Даймон, подойдя к кровати и тоже почуяв моё пробуждение, заводит свою «Колокольную серенаду», монотонно подвывая гигантским бубенчикам, гремящим, словно опрокинутые ржавые вёдра: при-хо-ди-те, по-мо-лим-м-м-ся… а уй-дё-те, по-пра-вим-м-м-ся! Не желая поддаваться утренней лихорадке, приподымаюсь на левом локте и подвываю псу. Он на минуту смолкает, глядя с укором: не порти песню, чувак! Однако, терпеливый и преданный (как собака), через минуту возвращается к любимой забаве, и мы вступаем дуэтом, вызывая праведное негодование Прекрасной Дамы.
Неприхотливый утренний кайф…

Поражаясь хозяйскому идиотизму, пёс с иронией наблюдает, как я умываюсь и чищу зубы, затем натягиваю утреннюю амуницию – носки, джинсы, футболку и кеды. Сколько ни возись, в конце концов мне удаётся нашарить на полке ключи от квартиры и пристегнуть поводок к ошейнику… Даймон торжествующе тявкает: ведём хозяина на прогулку! Почему он ведёт? Вы не знаете Даймона: эта псина может вдруг замереть, как взнузданный осёл, и с тем же ослиным упрямством поменять направление.
Так кто кого прогуливает?!
Насчёт его преданности я тоже не обольщаюсь. С человечеством в моём лице Даймона сближают две привычки, обильно позавтракать и как следует подурачиться. На всех его резиновых игрушках – отпечаток борьбы и невзгод. При появлении на свет игрушки пищали, теперь сипят: пищалки пёс ампутирует через пару часов после появления новой жертвы.

Круглосуточный универсам на перекрестке, размалёванный, словно дешёвая шлюха, зазывает нечеловеческой красоты неоновыми иероглифами, но пёс упорно тянет меня в сторону сквера. Да что ж такое!.. Привязав Даймона к водостоку, вхожу в покои универсама и, не размениваясь на пустяки, приступаю к поискам кефира. Фигушки, лохматый демон был прав: кефиром здесь даже не пахнет, успели вылакать страждущие – непонятно только, надысь или давеча? Подбираю со стеллажа несколько пакетиков идиотской «собачьей радости», разнообразящей уныло-гранулированный рацион Даймона, и возвращаюсь на улицу. Стараясь не замечать ехидные глазки, в которых так и читается: а я что говорил… – отвязываю собачий поводок и собираюсь двигаться дальше. Но пёс не идёт, упирается и смотрит с откровенной мольбой. Я открываю рот, чтобы как следует рявкнуть, и в этот момент нас накрывает страшным лязгом, визгом и грохотом.

Утренняя прохлада манит лежебок к изящной беседе.
Повергает в прах игроков, шлюх и пьяниц, обнадёживает торгашей и поэтов…
Но вот деляг-автовладельцев, полагающих, что преуспевать – значит, что-то успеть, утро заставлять жать на все педали, в первую очередь – на педаль газа, забыв об окружении и презирая условности – например, такие, как преодоление перекрёстка. Дундук в 99-й модели, похожий на слесаря, наспех прикинувшегося коммерсантом, рвётся через перекрёсток по жёлтому, как на дрожжах, и со всей дури врезается в разворачивавшийся гольф. От удара гольф закрутился и замер, а жигули отбросило в сторону, и тонны полторы отечественного автопрома с грохотом впечатались в стену, метра за четыре от нас, сметая штукатурку до кирпичей.

На минуту картинка замерла.
Соединённые внезапной близостью персонажи проявляют себя по-разному, словно фрагменты, всплывающие на фото. Хозяин гольфа, распахнув дверцу, клонится к рулю и прижимает к носу белую тряпку, на глазах превращающуюся в красную. Хрипло визжит сорокалетняя тётка, нервно ожидавшая, чем закончатся наши дебаты с Даймоном, чтобы обогнуть нас по тротуару. Жигули задели её краем бампера и опрокинули на спину: врезавшись в стенку, наспех декорированную жигулями, злополучная тётка отделалась, как мне представляется, небольшим сотрясением мозга и лёгким испугом. Женщину трясёт; она, не мигая, смотрит на нас, всё ещё взвизгивая, но звук уже иссякает. Наконец, злополучная тётка приподымается, машинально поправив волосы, встаёт (по разделениям) на ноги и делает несколько неверных шагов, всё ещё пребывая в прострации.

Из жигулей выскакивает и бросается к пострадавшей бледный, как утреннее похмелье, пролетарий с замашками лавочника. Не иначе, спешил к очередному подряду… везёт же говнюкам, машинально констатирую я – ибо на виновнике торжества, как водится, ни царапины. Жигулист подбегает к женщине, хватает её за руки и мгновенно пробегает взглядом с головы до ног. Убедившись в отсутствии серьёзных повреждений, он бросается на перекресток к гольфу, но по-прежнему сидящий за рулём менее везучий драйвер, роняя крупные капли на коврик, только слабо отмахивается. Занавес, ждём ментов и аплодисментов…

Взглянув на пса, замечаю, что и его бьёт крупная дрожь.
Через минуту Даймон громко, победительно лает, но я отворачиваюсь: и слушать не хочу, что он там обо мне думает… Распечатав и вывалив ему под ноги пакетик с собачьим кормом, вновь повергаюсь в лабаз и возвращаюсь с куском говяжьей вырезки. Сам-то я предпочитаю свинину, но собакам её предлагать нельзя. Сую пакет под нос Даймону – не чинясь, пёс обоняет жадно и недоверчиво, явно успокоенный уже достигнутым… это тебе, подтверждаю вполголоса, но жрать будешь только дома!
И чёртова псина моментально тянет меня домой.

– Что-то вы рано! – улыбается МЗП, целуя меня в прихожей. – Покормишь собачку?
Вместо ответа рублю ножом вырезку и сметаю полученный бефстроганов в собачью миску.
– Вот это не слабо! Что за разгуляй? – спрашивает МЗП, округлив глаза.
– У меня день ангела, – отвечаю, бездумно глядя, как стремительно исчезает говядина.
– Вот пусть тебя Даймон вырезкой и накормит!
Это она не от жадности, просто шутит.
– Он уже преподнёс сегодня конфетку… но пельмени – с тебя!