Saddam : Наш человек в Кишиневе. (новый рассказ В. Лорченкова)

Русский шпион Эдуард Багиров знал, что президент России Дмитрий Медведев обязательно его спасет.

- Без базара, прилетит и спасет, — сказал седенький полковник ФСБ, принимавший у Эдуарда присягу, часы, ремень, и личное имущество.
- А как именно? — поинтересовался Эдуард.
- На блядь вертолете, — сказал полковник.
- Ты, главное, верь, — сказал он.

Было это еще до отправки шпиона в командировку. Тускло горели в кабинете свечи, улыбался непроницаемо в углу портрет президента РФ Д. Медведева. Полковник встал и потянулся, а Эдуард быстро глянул в его бумаги и увидел фамилию собеседника. Полковник Шендерович.

- Наверняка псевдоним, — подумал Эдуард.

Полковник достал из буфета бутылку, рюмку, пистолет, чистый лист бумаги и ручку. Сел.

- Ты, Эдуард, отправляешься в Молдавию, — сказал он.
- Подлое и коварное правительство этой республики, погрязшее в коррупционных схемах, встряло уже у всего человечества в горле, как кость, — сказал он.
- Как блядская кость, — сказал он, подумав.
- Все свои проблемы мы уже решили, так что… — сказал он.
- По поручению ООН, Великобритании и США независимое правительство Российской Федерации, — сказал он.
- Приняло решение немножко молдаван Подправить, — сказал он.
- А как я это буду делать? — спросил шпион.
- Как-как, вредить помаленьку, — сказал полковник.
- Водопровод, рельсы, терроризм, — сказал он.
- А можно… — сказал Эдуард покраснев.
- Ну, без этого… — сказал он.
- Я видите ли… ну… бывал… там… и это… Молдавия… я… искренне… симпатична… и… мне… ну там… вредить… ну не особо там хотелось бы… вот и поэ… — смущенно бормотал Эдуард под насмешливым взглядом полковника ФСБ Шендеровича.
- Молодежь-молодежь, — сказал с улыбкой полковник.

Снова встал, снова потянулся. Как он, наверное, устает, подумал тепло и с восхищением молодой шпион. Полковник сказал:

- В нашем деле эмоции это смерть, — сказал он.
- Помню, до тебя мы в Молдавию кадра одного забросили, — сказал он.
- Лоринков, но тот сам из молдаван, из бывших, — сказал он.
- Попал человек на родину, поддался эмоциям, и? — сказал он.
- Нашел проститутку какую-то, влюбился, они с ней банки грабили, ее потом пристрелили, — сказал он.
- Ну и Лоринков сам потом без вести пропал, — сказал он.
- Но тот был тонкой душевной организации, из писателей, — сказал он.
- Ты-то писанинкой не балуешься, я надеюсь? — сказал он.
- Никак нет, — сказал Эдуард, который и правда ничем таким не баловался.

Полковник кивнул, стал заполнять бланк договора. Шпион, кашлянув, спросил еще раз:

- А если попадусь… ну мало ли… помогут? — сказал он.
- Сам президент Медведев тебя и вытащит,- сказал полковник, не отвлекаясь от бумаг.
- Точно? — спросил ненавидящий себя в этот момент за малодушие Эдуард.
- Да чтоб мне матрац вместо бабы ебать, если совру! — весело воскликнул полковник ФСБ.

Эдуард, успокоенный, замолчал. Попытался вспомнить фамилию агента, пропавшего в Молдавии, да уже забыл. Помнил, что заканчивалась на «ов». Сказал::

- Скажите, а среди наших агентов так мало русских? — сказал он.
- А ты что блядь, русский фашист? — сказал полковник.
- Никак нет! — сказал Эдуард.

Полковник кивнул и протянул бланк.

Подписывайся, — сказал он.

.ХХХ

… — айся, — сказал голос.
- Подписывайся ты, блядь шпионская! — сказал голос.

Эдуард приоткрыл глаза. Все в камере качалось и дрожало. Из-за постоянного света под веками словно песка напихали. Нет, не сон, понял Эдуард. Все та же камера все той же молдавской тюрьмы, куда его бросили сразу по приезду в Кишинев. Наверняка, не обошлось без «крота». Кто же, кто, кто, мучительно пытался вычислить Эдуард.

Где, когда и, главное, как, была совершена ошибка?

- Подписывайся под признанием, — сказали сверху.

Над узником, стоял, широко расставив ноги, молдавский прокурор, одетый в кожаное пальто, розовую рубахи, брюки в полоску и с барсеткой. В общем, просто одетый как молдавский прокурор.

- Подписывайся, — сказал прокурор.
- Подписывайся и сразу свет выключим, хавчика подтащим, — сказал он.
- Я гражданин Микронезии и прошу вызвать ко мне консула, — упрямо сказал Эдуард.

Прокурор покачал головой. В камеру зашел человек в костюме, с бородкой и, почему-то, значком «Отличник ГТО» на груди. Сам генеральный прокурор республики, понял шпион Эдуард. Собрался с силами и привстал на нарах. Сказал:

- Я гражданин Микронезии и тре… — почти сказал он.
- Твоя пусть заткнуться, гребанный русская свинья, — сказал прокурор.

Сел на стул, который несли за ним охранники, щелкнул пальцами. Появился столик, на нем ноутбук. Все бы сейчас отдал за то, чтобы проверить личные сообщения в «Одноклассниках», подумал Эдуард. Прокурор открыл страничку в интернете, — Эдуард успел заметит что-то вроде «… ереводчик.мд», и стал заполнять левую половинку экрана. Нажал на «энтер». Стал читать:

- Твой понять что нет смысл сопротивляться нашей система правоохранитель поскольку мы раскусать как крепкий орех и лучше твой дать признаний чтобы пожалеть мягкий приговор получать иначе собаке собачья смерть шпионам, — прочитал прокурор.

Помолчал, снова набирая текст в электронном переводчике. Дождался результата, продолжил.

- Мы осведомлять что твой калека духовный тратить наш нерв церебральный и время на поиметь информация о нашей республик солнечный европейский будущий чтобы животный русский там не срать, и победа быть будущий время инфинитив за наш, — сказал он.

Снова запечатал. Нажал на «энтер». Прочел:

- Если твой не согласиться пойти на встречный полоса правил ПДД при чем тут на хуй ПДД не понять ну ладно твой короче быть контра наша тебя операция оперировать смена пола и знакомить с двухметровый красавец разведчик любить танцевать ужинать ебаться время подойти детей рожать твой закричать на русский и все равно разоблачиться, — сказал он.

Шпион молчал.

- Как говорить твой народ сколько ни вейся бельевой веревка один хуй она находить свой конец идеоматически тоже хуй… — сказал прокурор, глядя в экран.
- Ни хуя не понимать, что за хуйня идиоматический — сказал он озадаченно.

Эдуард упрямо молчал.

- Твоя есть любой случай мясо для гаубиц и жертва отданный без кредит и возврат, — сказал прокурор.
- Мы запросить Москва рассадник зла мир пидарасы отвечать нам ты есть не разведчик отказаться от твой, — сказал он.
- Моя может приказать твой обезгла… обегла… обеза… — сказал он.
- Короче голова с плеч топор прямо здесь и никто ничего не узнать, — сказал он.
- Понимать? — сказал он.
- Я ничего не знать, моя гражданин Микронезии, — сказал Эдуард.

Прокурор пожал плечами, встал, закрыл ноутбук.

- Моя твоя давать шанс последний, — сказал он.
- Хотеть небось порыться в аккаунт Одноклассник? — сказал он с издевкой.
- Палачи, — сказал Эдуард.

… отвернулся к стене, дождался, пока прокурор уйдет. Вспомнил, как тот пытался говорить по-русски и воспоминания нахлынули на Эдуарда. Еще каких-то семь-шесть лет назад, — подумал узник с неожиданной грустью, — я и сам так же разговаривал на языке делопроизводства Конторы. Разведчик вспомнил, как мучительно давались ему чеченские суффиксы и ингушские спряжения… Вариативные формы неправильных глаголов каракалпакского языка и строадыгейские склонения… Но что поделать, надо было учиться! Ведь ему сам бог велел знать эти языки лучше носителей. Ведь у Эдуарда была страшная тайна…

- И мы знаем вашу страшную тайну, Эдуард, — сказал вдруг голос за спиной узника.

Тут Эдуард вздрогнул, потому что голос говорил на хорошем русском языке.

- Не так ли, Иван? — мягко сказал голос за спиной.

И тут Эдуард вздрогнул еще раз, потому что это и была его страшная тайна: при поступлении в Академию ФСБ он скрыл свое происхождение. Ведь на самом деле он был чистокровный русский. Иван Босяков из села Иваньевка, что в Рязанской области…

- И эта тайна мучит вас… — сказал голос.

Тут Эдуард не выдержал, и обернулся. Перед ним сидел… без вести пропавший агент Лоринков! От увиденного Эдуард снова вздрогнул, теперь уже в третий раз.

Пропел за стеной петух. Все как в Библии, понял Эдуард.

- Человек вынул нож, серый, ты не шути, — грустно пел петух в соседней камере.
- Хочешь крови, так что ж, — пел он.
- Дай мне, урке, уйти, — пел он.

ХХХ

Больше отпираться не имело смысла, игра выходила на новый уровень, понимал Иван- Эдуард. Так что он принял предложенную Лоринковым папиросу «Жок», и волна ароматного дыма заполнила камеру. Лоринков улыбался и для погибшего выглядел удивительно хорошо.
.
- Мне сказали, вы погибли, — сказал Эдуард.
- А, Молдавия, — сказал Лоринков.
- Все переврут, — сказал Лоринков.
- Меня просто перевербовали, — сказал он.
- Деньги? Слава? Пытки? — сказал Багиров.
- Как вы, русский, могли предать Москву? — сказал он.
- А, бросьте, — сказал бывший штабс-капитан ФСБ Лоринков.
- Потому и предал, что русский, — сказал он.
- В Москве нынче одни пидарасы в клубах да молдаване на стройках, — сказал он.
- Но что мы все обо мне? — сказал он.
- Сколько вы здесь? — сказал он.

Шпион Эдуард попытался вспомнить.

- Третий месяц, — сказал изменник Лоринков.
- Три месяца вы кушаете баланду, подвергаетесь беспрерывным допросам и слушаете 24 часа из радиоточки музыку композитора Доги… — сказал он.
- Кстати, ВЫКЛЮЧИТЕ РАДИО! — сказал он в потолок.

Музыка утихла и Эдуард понял, что он впервые за три месяца находится в тишине. Слезы выступили на его глазах.

- Иван, — проникновенно сказал Лоринков.
- Вы здесь уже три месяца, а Медведев ваш так за вами и не прилетел, — сказал он.
- Откуда вы знаете про Ме… — пролепетал Эдуард.
- Это ваше первое задание? — сказал с улыбкой Лоринков.
- Не отвечайте… вижу что первое… — сказал он.

Встал, потянулся. Глаза у него были озорные, но грустные.

- Эдуард, — сказал он.
- Времени очень мало, поэтому я по существу, — сказал он.
- Нам нужно, чтобы вы признались в том, что вы русский шпион, — сказал он.
- Очень нужно, — сказал он.
- Кстати, это так оно и есть, — сказал он.
- Я сейчас вас попробую уговорить и тем самым окажу услугу, — сказал он.
- Вы ведь не хуже меня знаете, что власть в России нерусская, — сказал он.
- Тут, в бантустанах, местные тоже, конечно, не сахар, — сказал он, поморщившись.
- Я прокурора этого, что у вас сейчас в камере был, три года учил галстук завязывать, — сказал он.
- Чувствую себя иногда как Робинзон Крузо, у которого в подчинении три сотни Пятниц, — сказал он.
- Ну или как Грэм Грин на Гаити, — сказал он.
- Тем более, что Грэм не только разведчиком был, как я… — сказал он.
- |Но и пописывал тоже… — сказал Лоринков.
- Хотя, конечно, Грин говно против меня! — сказал он.
- Я ведь не хуже чем Мейлера писать умею! — сказал он.
- Впрочем, простите, увлекся, в глуши тут и поговорить не с кем-с, — сказал он виновато.
- А туземцы и право скушные, — сказал он.
- Обижаются все время, каждый год дело на меня открывают, — сказал он.
- То за национальную рознь, то за великодержавный русский шовинизм, — сказал он.
- Правда, потом вспоминают, что я единственный, кто его оформить по-человечески в состоянии, — сказал он.
- Приходится все аннулировать, — сказал он.
- Так возвращайтесь, — сказал Эдуард, почуяв, как изменилось настроение собеседника.
- Со мной… на родину… — сказал он.

Лоринков рассмеялся.

- Там, где я сейчас, вход рубль, вход два, — сказал он.
- И говорю я, конечно, не о конторах гнилых, — сказал он.
- … что вашей, что нашей… — сказал он.

Помрачнел. Встал со стула, на котором сидел, вальяжно развалясь.

- Мне вас по человечески жаль, Иван Багиров — сказал он.
- Ждет вас Страшное, — сказал он.
- Право, признавайтесь, — сказал Лоринков.
- И бить мы вас вовсе не будем, не дождетесь, — сказал он.
- Мы просто сегодня ночью покажем вам КОЕ-ЧТО, — сказал он.
- И вы или согласитесь с нами сотрудничать, или завтра уже не будет, — сказал он.

Эдуард отвернулся к стене и замолчал. Лоринков улыбнулся.

- Мне нравится пыл вашей юности, — сказал он.
- Сам я тоже был когда-то таким… — сказал он.
- Нонконформистом, — сказал он.

На секунду на лицо изменника легла легкая тень. Но русский шпион Багиров ее не увидел. Отвернувшись к стене, он повторял про себя «не сдаваться, не сдаваться, не… медведев прилетит, медведев прилетит, медведев прилети...».

- Значит, этой ночью меня расстреляют, — сказал Эдуард.
- Хуже, — сказал Лоринков.
- Скажите тогда… ведь все равно уже… на чем я прокололся? — сказал Эдуард.
- Как и положено новичку, на женщине, — сказал Лоринков.
- Потупчи… попутчи… — сказал он.
- Пардон, одичал тут с дикарями бессарабскими-с, русский забываю, — сказал он.
- Попутчиц надо выбирать тщательнее, — проговорил он четко.

Эдуард закусил губу. А ведь ему так хотелось верить, что та чернявенькая студентка журфака МГУ, что ехала с ним в купе из Москвы в Кишинев, влюбилась в него совершенно бескорыстно, а не за ту тридцатку и бутылку «Хеннеси». Как там бишь ее фамилия была? Мар… мур… Укропова? Что-то в этом роде…

- Наташа, — горько подумал он.
- Ее кстати и правда Наташа зовут, — сказал Лоринков.
- Хотите свиданку устрою? — сказал он.
- Правда, еще тридцатку придется отстегнуть, — сказал он.

Эдуард, закусив губу, молчал.

- Я вас, Эдуард, приглашаю на казнь, — сказал Лоринков с торжествующей улыбкой образованного человека, которому наконец-то представилась возможность своей образованностью блеснуть.
- Улавливаете игру смыслов? — сказал он.
… — упрямо молчал шпион.
- Сейчас вам принесут пижаму, еще «Жока», обед и ноутбук, — сказал Лоринков.
- Шарьтесь в сети, сколько Вам угодно, — сказал он.
- Пишите Медведеву своему… Папе Римскому… в контору, — сказал он.
- Хоть в ООН пишите, — сказал он.
- Дайте только слово офицера, что про меня не напишете, — сказал он.
- Я официально мертв, и мне оживать нельзя, — сказал он.
- Я в алименты трем женщинам торчу, — сказал он.
- Обещаю, — сказал великодушный Эдуард.
- До полуночи, — сказал. Лоринков.

Вышел, скрипнула дверь. Потом еще раз скрипнула. Это принесли ужин.

Запахло жареным.


ХХХ

Поев, Эдуард вышел на связь с друзьями из центра. Первым в видеомосте появился хриплый бородач с похмельной рожей. Эдуард узнал в нем координатора центра психологической подготовки агентов.

- Эдька бля, ты там однако на хуй не сдавайся, — прохрипел бородач.
- Пендосы всякие ебаные думают что сила в авианосцах и базах, однако они тупые, — прохрипел он.
- А вот хуй там, сила бля на хуй в правде однако, — проскрипел он.
- В нашей в русской правде, — сказал он, поправляя тюбитейку.
- Мы блядь на хуй сто раз покажем молдавским блядь обезьянам блядь передачу боевого НЛП, и они однако зассут, — сказал он.
- Главное однако терпение! — сказал он.

Эдуард хотел сказать, что терпел достаточно и его этой ночью, видимо, расстреляют, но бородач выпил еще, блеванул и отключился — и от видео-конференции тоже. Следующим на экране возник товарищ Эдуарда по академии. Псевдоним его был Рыков, потому что он жил в квартире когда-то расстрелянного его прадедушкой деятеля социалистической революции 1917 года.

- Говорили же мы тебе Эдька, что русские своих не бросают, — сказал он.
- Костян! — обрадованно сказал Эдуард.
- Эдяра! — сказал Костян.
- Костян! — сказал Эдуард.
- Эдяра! — сказал Костян.
- Значит, ситуация така… — начал Эдуард.
- Ну, мне пора, если чего, звони! — сказал Костян.
- Держись там, братан, — сказал Костян.

Эдуард грустно посмотрел на следующее включение. Это была его добрая знакомая, Таня Геворкян, которой для вступления в Академию не пришлось и фамилию другую придумывать.

- Эдичка, — сказала она, улыбаясь.
- Танек, — сказал, улыбаясь, Эдуард.
- Эд-ё-ё-ё-к, — сказала Тамара.
- Т-а-а-а-нек, — сказал Эдуард.
- Эдичка, Эдюлечка, Эдюничка, — сказала Таня.
- Танек, Танюшка, Танюлечка, — сказал Эдуард.
- Ах ты солнышко, — сказала она.
- Ах ты зайка, — сказал он.
- Как дела? — сказал он.
- Вчера в клубе бухали, а в обед уже — на показ… — сказала она.
-… а вечером тусим на вечеринке GQ, там как раз наш человек, Захарушка, человеком года стал, — сказала она.
- По культурной линии, — сказала она.
- Но что я о нас, — сказала она с любовью.
- Ты хорошо выглядишь, — сказала она.
- Спишь небось сутки напролет, курорт… — сказала она.
- А у нас… — сказала она.
- Кокаин, коктейли, пробки… — сказала она.
- С каким удовольствием я бы села в тюрьму вместо тебя! — сказала она.
- Отдохнуть, выспаться, посвежеть… — сказала она.
- Ты держись там, — сказал Эдуард, и ему стало стыдно из-за того, как он преувеличивал свои проблемы, в то время, как его друзья и соратники, не щадя себя, бьются за Россию в Москве.
- Мы тут и за тебя тоже бьемся, — сказала она.
- За Россию, за Москву, — сказала она.
- Чтобы пидарасы всякие не выбрали себе русских фашистов во власть, — сказала она.
- Стоим стеной, — сказала она.

Эдуард послал подруге воздушный поцелуй. Экран погас…

В камеру зашел Лоринков. Был он, почему-то, в одежде ловца крокодилов из одноименного сериала «Нэшионал джеографик»: шорты и майка цвета хаки, ботинки на высокой шнуровке, сачок… Выглядело это странно, но Эдуард решил вопросов не задавать. А Лоринков и в эти условиях дал понять, что в нем осталось хоть что-то человеческое.

Выпить напоследок хотите? — сказал сказал он.

ХХХ

… в мрачном цементном подвале, освещаемом лишь чадившими факелами, Эдуарду развязали руки. Толкнули вперед.

- Снимайте повязку, — велел Лоринков.

Эдуард подчинился и… чуть было не упал. Перед ним был обрыв высотой примерно в двадцать метров.

- Здесь и расстреляете? — сказал он, выпрямив спину.

Лоринков молча подошел и стал глядеть напряженно вниз.

- Не появился, знать, батюшка, не осерчал еще, — сказал он шепотом.
- Он ведь, зелененькай, знает, когда теплого-то подают, — сказал он.

Тоскливо заиграл где-то в коридорах молдавского КГБ охотничий рожок. Плеснуло внизу что-то мощное.

- Что… что… что вы несете? — сказал Эдуард, уже ЗНАЯ.

Лоринков вместо ответа кивнул вниз и быстро отошел назад. Опустилась за спиной Эдуарда металлическая решетка.

- Послушайте к чему весь этот ци… — сказал Эдуард, как вдруг перед ним выросло на мгновение Нечто ужасное.

Оно появлялось на доли секунд и исчезало. Мутное, склизкое чудовище с телом крокодила, лапами игуаны и хвостом варана, — двадцатиметровой высоты, — поднималось на задние лапы, чтобы подпрыгнуть, а потом со всех сил обрушиться вниз. И тогда фонтаны грязной воды окатывали несчастного пленника. Эдуард окаменел. Из-за рева чудовища и содроганий стен происходило, казалось, небывалое землетрясение. Багиров понял, что он пропал. С обратной стороны коридора бесилось другое чудовище — Лоринков.

- Сейчас батюшка вас еще не видит, — кричал Лоринков.
- Но запах, запах, ох, чует, он запах! — кричал Лоринков.
- И как учует крепко, так сразу и хап! — кричал он.

Эдуард, — отвернувшись от пропасти, в которую его неумолимо тянула мигом расстроившаяся от страха система координации, — вцепился в решетку.

- Прошу вас… умоляю… что это? — бормотал он, чувствуя, как бьется в его голову предвестие инсульта.
- Молдавское бессознательное, — прокричал Лоринков.
- А-а-а-а-а-а!!! — истошно закричал Эдуард,
- Как границы после независимости открыли… — кричал Лоринков.
- … так и контрабандой стали крокодильчиков нелегально для коллекций частных завозить, — крикнул Лоринков.
- И-и-и-и-и-и-и!!! — истошно визжал пленный разведчик.
- … а потом в канализацию смывали, — кричал Лоринков.
- Вот и выросло … за 20 лет… ровесники независимости… — кричал он.
- А-а-а-а-а-а!!! — кричал Эдуард.
- Так что, сдаетесь? — сказал Лоринков.

Чувствуя, как сзади к спине его прикасается что-то когтисто-зловонное, русский шпион «Эдуард» потерял сознание…

ХХХ

… свет проникал в глаза сначала узкой полоской, потом хлынул потоком. Значит, я щурился, а потом раскрыл глаза широко, понял Эдуард. Моргнул несколько раз. Пред ним, в белых халатах, стояли его друзья. Однокашник Костян, подружка Таня, хриплый Валерка «Однако», полковник Шендерович и…

- … президент Российской Федерации Дмитрий Медведев, — сказал трубный голос глашатая.

Эдуард, пошатнувшись, попытался сесть.

- Лежи, лежи, дружочек, — сказал президент.
- Дмитрий… — сказал Эдуард.
- Дмитрий Анатолье… — сказал он.
- Я знал, — сказал он.
- Знал, что вы прилетите и спасете, — сказал он.
- Анатольич, — сказал он.
- Толик, Толяныч, браза, — сказал он и заплакал.
- Они меня пытали, — сказал он.
- Но я им ничего не сказал, — сказал он.

Президент улыбнулся, снимая агента на мобилу.

- Ты и не мог, дружок, — сказал он.
- Ты был отвлекающей мишенью, — сказал он.
- Наша сотрудница Наташа навела их на тебя, как на ложный след, — сказал он.
- Кстати, она не предатель, как ты подумал из-за клеветы подонка Лоринкова, — сказал он.
- Она тоже служит в ФСБ, — сказал он.

Друзья расступились и Эдуард увидел, что за ними стоит, смущенная, Наташа Морару. Она была, почему-то, в подвенечном платье.

- А чего тянуть? — озорно сказал президент, увидев смущенное удивление во взгляде Эдуарда.
- Программа демографического развития РФ предполагает, что вы еще и 100 тыщ рубликов получите! — сказал он.
- Про откат 20 тыщ мне не забудьте, — сказал он.

Все тепло рассмеялись шутке ПервогоДрузья захлопали, Наташа, смущенно покусывая усики, раскраснелась. Эдуард, не веря счастью, глупо улыбался. Потом вдруг посерьезнел. Сказал:

- Дмитрий Анатольевич, — сказал он.
- Я… мне… я бы в общем… — сказал он.
- Я хочу разоружиться перед товарищами, — сказал он.
- Говори, сынок, — сказал ласково Президент.
- Я… в общем… — сказал Эдуард Багиров.
- Я не Эдуард, а Иван, — сказал он.
- И я русский… — сказал он шепотом.

Друзья стихли. Но президент РФ улыбнулся и приложил палец к губам разведчика. Он сказал:

- Тс-с-с-с, дружище, — сказал он.
- Тебе нельзя волноваться, — сказал он.
- Мы все знаем, дружище, — сказал он.
- И всегда знали, Иван, — сказал он.

Эдуард зажмурился. Валерка достал «узи». Костян — обрез, Таня — просто кривой нож… Но президент сказал:

- У каждого из нас есть маленький недостаток, — сказал он.
.
Подмигнул. Вышел. Друзья, спрятав оружие, стали обнимать Эдуарда. Он же плакал от счастья, ушам своим не веря. Тем более, в них все еще стоял ровный, ужасающий своей монотонностью гул молдавского бессознательного.

Которое, — знал Эдуард, — останется с ним навсегда.

И всю оставшуюся жизнь он пытался понять, не чудится ли она ему.

КОНЕЦ