Михаил Жолток : Шагал над городом

Раечка ничего не умела, кроме маникюра. А в Израиле развилась. Научилась стричь, наращивать волосы и ногти, овладела секретами нанесения «шилак», и даже интимными стрижками не брезгует, вырезая на пышной лобковой поверхности всевозможных зайчиков и сердечки. Надо это место в своей жизни найти. Хотя бы вон, как Раечка.

И я хочу вырезать из волос лобковых что-нибудь шедевральное. К примеру, мужчина расстегивает женскую ширинку на узких джинсиках. А мы обычно расстегиваем её как и застежки лифчика, со злобной страстью и негодованием, если вдруг не получается быстро «щелк!» и вуаля. Расстегивает, они медленно ползут вниз, потому не свободно сидят на теле, а плотно к бедрам будто прилеплены. Видит белую гладь трусиков, там бантик бывает, немножко, а опять же быстро, как всегда, как с лифчиком, вниз их стянуть. Это шоколадная конфета как в детстве, быстро развернуть и надкусить, узнать, что за начинка спрятана. А там? А там полотно Шагала. Никак не «Черный квадрат» Малевича, а именно Шагал. И скрипач стоит над капюшоном клитора, с грустными еврейскими шагаловскими глазами. Играет заунывную мелодию местечка, и полет его фантазии абсолютно его личный и никому неизвестный. Или парочка летит, проносясь над губками половыми.

Женщина отрешенно смотрит куда-то в пустоту, а мальчик устремлен и оглядывается трусливо назад. Как пальцы мужчины, они трусливы, мужские пальцы всегда трусливы, которые не обращая внимание на полотно полового шедевра, протискиваются сквозь её желание и стеснение, сквозь её мысли, сквозь осознание того, что происходит. Ей хотелось бы, чтобы он увидел шедевр, чтобы понял, насколько она изобретательна и какой потрясающий рисунок изобразил я, который будучи лобковым брадобреем, не разменивается на какие-то банальные сердечки или птичек.

А Семен делает массаж простаты… А ведь был обычным водилой… Но об этом в другой раз.