Безнадёгин : Паря над парком

Стоял посредине промышленного города жарким летним днем старый парк. Выглядел он с высоты птичьего полета как огромная бородавка на лице уродливой невесты под фатой смога. Много всего шептаного- перешоптаного слышали тропинки и деревья в этом парке. Бурлила вокруг жизнь.
Вместо стародавних времен, когда загорали со стаканом кремсоды в руке на лавках комсомольцы и рабочие, там тусовалась сейчас молодежь, бухавшая из больших пластиковых бутылок пиво. Где когда-то прохаживались парочки и юноши трепетно приобнимали за талию своих светловолосых конопатеньких избранниц, бродили по тропам смурные готы и пидорастические эмари. Где танцевали на вечерах отдыха ветераны войны и труда, мирно плясали человек пятнадцать оранжевых одурманенных кришноитов. Вечерами кровь лилась в парке из десятилетия в десятилетия, приезжали одни и те же милицейские уазики с разными седоками, не стиралась в грязном сортире надпись «отсосу мужчине. Иван. В восемь вечера здесь.»
Шла жизнь. Мирно текла по старому парку, как слюна из рта младенца, наматывались судьбы вокруг центральной аллеи, как сладкая вата на палочку. Летел пух, блистал рыбьей чешуей фонтан.
Умей парк разговаривать, много чего поведал бы собеседникам своим. И не вспоминать не выдумывать ему бы ничего не пришлось. Жизнь кипела в нем самом как шкварка на раскаленной сковороде. Кочевряжилась извивалась жизнь причудливыми, уродливыми проявлениями своими.
Вот, например, парочка пенсионеров в одном из дальних концов парка копошилась в земле. Выкапывали Иван Семенович Гловатов и супруга его Анастасия Павловна Гловатова, люди в доме своем почетные и уважаемые (он- врач педитар, она- учитель изобразительного искусства) могилку для своего кота Тимошки. Тимошка же нежно терся об ногу Анастасии Павловны, воспитавшей ни одно поколение одаренных и талантливых детей, и не подозревал, что когда Иван Семенович докопает ровный прямоугольник могилки, то достанет скальпель, одолженный у коллег по работе, и станет резать Тимошке живот по-живому, всего лишь из за того, что котейка проглотил по случайности рубин с сережки Анастасии Павловны. А после, когда работа по извлечению предмета будет закончена, вытрет скальпель обштанину, кинет разделанную тушку в могилку, присыплет сухой землицей, повертит в руках скромное, отковыренное из внутренностей, сокровище свое, всенепременно обнимет супругу, и поспешит с ней домой, к началу излюбленного телевизионного шоу «Жить здорово с Еленой Малышевой»
А если взглянуть чуть поближе к центру, то можно будет заметить мамашу- Александру Ивановну Крыжнец, которая держит за кустиками жасмина дитятко — Германа Марковича Крыжнец, который несильным тельцем своим пытается выдавить на зеленую травку какашку, а недалеко от них можно рассмотреть и пенсионера Василия Васильевича Шепяткина, бывшего зэка, жадно следящего за ритуалом калоизвержения. Закончился детский труд, вытерла Александра Ивановна Герману Марковичу попку, взяла его за ручку, и пошли они прогуливаться дальше. Тем временем на место случайного туалета подбежал Василий Васильевич, откинул бумажку со свежего говнеца и начал кушать его, от того что во-первых свежее оно, во вторых от того что детское, а в третьих, что заскучала душа Василия Васильевича по стародавним временам когда грубые сокамерники заставляли промотавшегося бухгалтера кушать говно из тюремной параши.
А если заглянуть на самое смешное визгливое и веселое место парка- детскую площадку? Сколько открытий, сколько невероятных приключений сулят малышам и горки, и качели, и турники и золотая песочница. А посмотрите на этого малыша- пяти лет отроду бегает сорванец Максим Федорович Желанный. Резвиться, покою скрипучим каруселям не дает, улыбается, машет ручками, песни поет. Счастливец, чего сказать. Ведь всего за полчаса до приступа радости малыша, он со своей мамкой- Елизаветой Алексеевной Желанной, подошел к стародубовой скамейке, влез нее с серьезным видом и стал озираться, да и мама его, в шикарных джинсах- клеш, слегка прихрамывающая, посмотрела вокруг, извлекла из плетеной сумки пузырек Бронхолитина, достала из блестящей упаковки две вкусных таблеточки Кофеина, дала их малышу. Он мамку, как полагается, послушал, положил в рот два сладковатых колесика и запил половинкой сиропа. Посидел минут пятнадцать поикал, потом почувствовал прилив радости детской, заискрился мир летними красками, и побежал, побежал малыш в чудное ребячье лето. А тем временем мамка его, достала из сумочки своей шприц с коаксилом, отошла за электрическую будку, задрала клешеную штанину, нащупала на слегка гниющей ноге вену, уколола себя снадобьем и сползла вниз по стеночке, уставившись бессмысленным взглядом в лучики солнца, играющие между густой листвы парка.
Ах как же все же приятно летом. Люди идут, говорят о ерунде разной, улыбки играют на лицах как солнышко с облачками. А это кто на скромной скамеечке загрустил, сидит, лицо зеленоватое, хмурится и сплевывает? А это, друзья, еще один гость нашего парка отдыха, Николай Леонидович Шпалов- аспирант государственного университета и крайне талантливый в точных науках молодой ученый. Не в радость ему летнее солнышко, да и жизнь сама не в радость. Сколько помнит себя всегда смурной ходил по парку. Не нравилось ему сначала грубое отношение воспитательниц к нему в садике, потом издевательства одноклассников в школе, потом и любовь безответная и безоглядная, а потом уж и происхождение фамилии своей пролетарское. А недавно с Николаем Леонидовичем приключалась совершенная оказия. Во время туристического похода имел он неосторожность переспать со студенткой своей- развязной и глупой до невоспитанности Алисой Викторовной Эйзеншпик. В результате блуда понесла Алиса Викторовна от Николая Леонидовича, а куда детятко то девать? В детдом не выкинешь, семья у Алисы в городе известная, родителям не расскажешь, так как запрещали они иметь Алисе сексуальные связи с гоями, с Николаем Леонидовичем в бега податься- тоже не вариант, у того на носу защита кандидатской. Тогда-то прямо на этой лавочки и предложил Шпалов Алисе Эйзеншпик малыша абортировать, а так как удовольствие это платное, а какие у бюджетника денежки, сделал он это самостоятельно, по средствам двух шампуров ведра и плоскогубцев. Сделал и задумался, куда девать то плод недоношенный? Передачи документальные Николай Леонидович любил и смотрел регулярно, а там в криминале сплошь детоубийства и суровые наказания. Да и некстати голодно было Николаю Леонидовичу, поставил он на плиту кастрюльку, сварил плод, обжарил да скушал с пол-литром местного не очень хорошего пива. И вот теперь мучался Николай Леонидович вопросом, толи от пива поплохело ему, толи мясо сжарил неправильно. Но оставим аспиранта в его бытовых изысканиях.
Вернемся к птицам парящим, оглядим вместе с ними парковые окрестности. Стоп. А что же это с девушкой, которая ползает рядом с постаментом юного трубача в странных позах? А, так ведь это Вера Алексеевна Чаева, известная в городе фотомодель! А ползает она не поди как, не спьяну и не с помешательства, просто распластавшийя на асфальте концептуальный фотограф Семен Степанович Дыблов выстраивает кадр так, чтобы горн пионера торчал прямо из голой жопы Веры Алексеевны. Много нашим друзьям придется приложить усилий, но и результат какой будет! Пририсует Семен Степанович к горну зеленый дымок в фотошопе и будет похоже будто пердит Вера Чаева в парке зловонием своим. Ведь тема фотовыставки- внешность обманчива, вот и мучаются художник и муза его ползая по горячему асфальту.
Наступает над парком вечер, шипит остуженная прохладой жизнь гитарными переборами. Скоро покинут наши посетители парк отдыха, закроются веселые качели и карусели, уберут тело передознувшиейся Елизаветы Желанной из-за будки, тихо умрет под землей еще живой Тимошка, искалечат гопники интеллигентного капрофага Василия Шепяткина, повесится на еловой ветви распутная еврейка Алиса Эйзеншпик, сядет аккумулятор у Стемена Дыблова. А ночью пойдет небольшой вредный дождик. И будут деревья и асфальт рады ему, как небольшой возможности смыть с себя грязь, которой обляпали старый парк люди.